– Да как вы можете! – вспыхнула Марианна
Васильевна. – Я всегда... я всей душой... да я для Сергея Степановича все,
а вы мне такое говорите! Да раз вы про меня так, мне тоже есть что сказать! Я
тоже, между прочим, не слепая, я все вижу!
– Что ты такое видишь! – высоким истеричным голосом
воскликнула Алиса. – Что ты можешь видеть, чумичка кухонная!
– Да все вижу! Ваши шашни с этим прорабом вижу! – И
Марианна бурно разрыдалась.
– Да этого только слепой не увидит! – не утерпела
Надежда и замолчала, потому что Алиса посмотрела на нее с такой злобой, что
стало по-настоящему страшно.
Иван Петрович встал со своего места, подошел к
домоправительнице и смущенно откашлялся. При всем своем опыте и
профессионализме, капитан, как всякий мужчина, не выносил женских слез.
– Подождите рыдать, – проговорил он неуверенным
голосом. – Вас, Марианна Васильевна, никто пока не обвиняет. Мы пока
только восстанавливаем картину преступления. Пока ваши показания не
противоречат показаниям вашего мужа. Вы действительно прошли в обсерваторию с
кувшином этого... оранжада в интересующий нас промежуток времени, после чего
обнаружили там тело господина Баруздина...
– Обнаружила, – сквозь слезы подтвердила Марианна
Васильевна.
– А то, что свидетель не видел на дорожке никого, кроме вас,
говорит только о том, что убийца проник в обсерваторию скрытно, через кусты или
по какой-то тайной тропинке. А это, в свою очередь, говорит, что убийство было
заранее спланировано...
В комнате снова наступила тишина.
– Итак, – нарушил эту тишину Иван Петрович, –
продолжим. Где были в указанное время вы, Алиса Яновна?
– Я? – Алиса заметно побледнела, нервно сжала тонкие
руки и облизнула пересохшие губы. – Я обсуждала с прорабом кое-какие
финансовые вопросы.
– Это действительно так? – Белкин перевел внимательный
взгляд на прораба.
Тот мрачно кивнул и неохотно проговорил:
– Ну да. Точнее, Алиса Яновна высказала мне свои претензии.
На повышенных тонах.
– Какие именно претензии? – не отступал капитан.
– Ну какое это теперь имеет значение? – воскликнула
Алиса, воздев худые руки к потолку. – После смерти Сергея это совершенно утратило
актуальность!
– Позвольте мне решать, утратило или не утратило! –
повысил голос Иван Петрович. – Так все же, о чем конкретно вы
разговаривали с прорабом?
– Да я и не помню! – Алиса откинулась на спинку
стула. – Ну имейте же хоть каплю снисхождения! Я только что потеряла мужа,
а вы тут со своими дурацкими вопросами!
– Артистка... – пробормотал Петр Афанасьевич достаточно
громко, и Алиса зыркнула на него с открытой ненавистью.
– Почему это дурацкими? – Капитан Белкин сделал вид,
что обиделся. – Это важный вопрос...
– Зато я все помню! – проговорил Олег и придвинул свой
стул к Алисиному. – Алиса Яновна высказала мне недовольство тем, что я
слишком много денег истратил на строительство и оборудование обсерватории...
– Но это действительно так! – вспыхнула Алиса. –
Это не лезет ни в какие ворота! За эти деньги можно было еще один дом
построить... Впрочем, – спохватилась она, – впрочем, теперь это,
конечно, не имеет никакого значения...
– А я ей возразил, что только выполнял все требования Сергея
Степановича! – продолжил Олег. – Что индивидуальный проект всегда
обходится значительно дороже типового. В общем, мы немного повздорили...
«Ой, врет, – подумала Надежда Николаевна, – не о
финансах они разговаривали. И не о строительстве, уж это точно. Врут оба и не краснеют...»
Надежда вовсе не злопыхала голословно, она была просто
уверена, что между Олегом и Алисой при жизни Сергея не могло быть никаких дел,
кроме амурных. Будучи замужней женщиной, она твердо усвоила психологию
мастеровых людей – иметь дело только с одним заказчиком. Если муж определяет
фронт работы, а самое главное – за нее платит, то с ним и надо все обсуждать. А
с женой он пускай сам разбирается. И жена, если есть у нее какие-то претензии,
должна заранее все с мужем урегулировать, а не соваться к прорабу с поучениями.
В данном случае Надежда твердо знала, что Алисе было все
равно, что там строит Олег, она ненавидела этот дом и не собиралась в нем жить.
Так что врут оба.
Но капитан, похоже, принял все за чистую монету.
– А где происходил ваш разговор? – задал Белкин
следующий вопрос.
– В саду, – ответила Алиса не раздумывая. – На
лужайке возле водоема.
– А ведь я это слышал, – смущенно проговорил
садовник. – Они действительно ругались... что-то насчет денег... голоса
доносились с той стороны, где растут ирисы и пионы...
– Что же вы это сразу не сказали? – укоризненно
проговорил Иван Петрович.
– Так вы спросили, что я видел, а не что слышал... –
ответил Павел, совсем растерявшись. – И потом... я не хотел Алису Яновну
подставлять... нехорошо это...
– Напротив, ваши показания могут обеспечить ей алиби.
Покажите, откуда доносились голоса?
Белкин набросал на листе бумаги простенький план сада,
отметил на нем обсерваторию и жирным крестиком показал место, где находился
садовник.
Павел задумался, сосредоточенно запыхтел и показал кончиком
карандаша место по другую сторону от дорожки:
– Вот здесь они... разговаривали.
– И долго длился этот разговор?
– Начался почти сразу, как Сергей Степанович прошел. А когда
закончился – я не знаю, я в сарай за раствором пошел...
– Ясно. – Капитан побарабанил пальцами по столу. –
Значит, и у Алисы Яновны, и у Олега имеется алиби...
– А ведь я тоже слышала разговор на повышенных тонах! –
вспомнила вдруг Надежда Николаевна. – Буквально перед тем, как услышала
крик... я тогда стояла возле этого окна... только слов не разобрать было...
– Вот как! – Капитан подошел к окну, выглянул в
сад. – Значит, ваши показания совпадают...
Все снова замолчали, и в этот самый момент в кармане у
Белкина зазвонил мобильный телефон.
– Белкин слушает! – проговорил Иван Петрович, поднеся
телефон к уху. – Кто? Ты, Иваныч?
– Он самый! – ответил участковый. – Слушай,
Петрович, ты бы подъехал в «Золотой петушок», тут у нас интересные
обстоятельства обнаружились!
Спрятав телефон, капитан оглядел собравшихся и проговорил
строго и авторитетно:
– Я вынужден покинуть вас на некоторое время. Но никто из
вас не должен уезжать из дома, пока мы не закончим предварительное
расследование!
– А я сейчас чай подам! – оживилась Марианна
Васильевна, едва дверь за капитаном закрылась. – Со свежими плюшками!
