На ее слова никто не отреагировал, все напряженно молчали.
Когда за окном послышался шум отъезжающего «газика», Алиса вскочила с места и
подбежала к Надежде.
– Ты... – прошипела она, – ты... вынюхиваешь тут,
высматриваешь, жаба лысая!
Надежда даже оторопела – почему лысая? Вроде бы у нее с
волосами все нормально, вполне приличные волосы, недавно красилась и стрижку
сделала не слишком короткую...
– Почему «ты»? – спросила она вроде бы спокойно. –
Мы с вами на брудершафт не пили.
– Вообще больше ни есть, ни пить в этом доме ничего не
будешь! – завизжала Алиса. – Все слышали? Я выгнать тебя из дома пока
не могу, а кормить не обязана! И ночевать сегодня станешь в сарае! На собачьей
подстилке!
Надежда не то чтобы сильно испугалась такого поворота
событий, она просто очень разозлилась. А когда она злилась, то не теряла над
собой контроль, как другие люди. Злоба не застилала ей глаза мутной пеленой,
она не только осознавала все, что делает, но и все чувства ее обострялись, и
голова начинала работать лучше.
Так, сейчас она мигом сообразила, что у Алисы наступает
самая настоящая истерика, вон глаза совсем белые, а изо рта едва ли не пена
идет...
Губы у Алисы прыгали, и из этих самых губ полились вдруг
жуткие ругательства. Такого Надежда стерпеть не могла. Она повернулась, чтобы
уйти, но наткнулась на Олега, который стоял сзади, почти вплотную. Алиса
наскакивала на нее, размахивая руками, тогда Надежда, не примериваясь, залепила
ей мощную оплеуху. И собиралась дать вторую, но тут ее ктото больно схватил за
руку.
Алиса замолчала и стояла с широко открытым ртом, медленно
приходя в себя.
– Отвали от меня, козел полорогий! – заорала Надежда,
пытаясь вырвать руку, но Олег зажал ее как клещами. Осознав, что потом будут
синяки, Надежда озверела и пнула прораба каблуком под коленку. Сегодня на ней
были босоножки на каблуке, а прораб был в рабочей одежде и сандалиях на босу
ногу. Надежда исхитрилась и наступила каблуком ему на палец. Это помогло, Олег
взвыл и отпустил Надеждину руку. Она отступила в угол.
– Ах ты, старая кошелка! – выдохнул он.
– Ты еще будешь тут выступать! – орала Надежда. –
Ты что о себе возомнил? Что теперь тут хозяином будешь? Так еще неизвестно, как
дело повернется, может, безутешная вдовушка тебя тоже выбросит за
ненадобностью, на кой черт ты ей сдался, строитель хренов! Коньяк хозяйский
хлещет, с женой хозяйской спит – ишь устроился на всем готовом, паразит!
– Убью! – прохрипел Олег, но тут в комнату ворвалась
Марианна Васильевна с кипящим чайником наперевес, а в окно заглянул ее муж
Павел с серпом.
Надежда почувствовала себя увереннее и отступила к дверям,
решив, что запрется в своей комнате и как-нибудь пересидит до утра, а утром
поставит перед капитаном Белкиным вопрос ребром: или он ее отпускает домой, или
она переселяется в гостиницу. В конце концов, у нее путевка оплачена, она имеет
полное право там жить. А сегодня вполне можно лечь спать без ужина, даже полезно.
Благим намерениям не дала осуществиться Марианна Васильевна,
которая через пятнадцать минут постучалась в ее дверь с подносом. Плюшки были с
корицей, с вареньем и с миндальной стружкой.
Они очень мило попили чайку вдвоем, Марианна все вздыхала и
просила Надежду посодействовать насчет места экономки. А то эта Алиса уволит ее
тут же. Да еще и рекомендаций не даст. Жаль покидать этот дом, да уж теперь
какая работа, с такой хозяйкой она и сама тут ни за что не останется.
Доедая третью плюшку, Надежда Николаевна обещала
поспрашивать по знакомым.
Вика и Ника сидели в просторном кабинете майора Лицевого в
ожидании очной ставки с двумя другими подозреваемыми.
Кабинет майора был обставлен строгой и тяжелой мебелью,
много говорящей о характере владельца, таком же строгом и тяжелом.
На стенах, выкрашенных суровой масляной краской цвета
мрачного грозового неба, были развешаны плакаты воспитательного характера: «Болтун
– находка для врага», «Скажи рюмке нет», «Случайные связи ведут к заразным
заболеваниям», а также «Грязные руки – верный путь к дизентерии» и почему-то
«Не переходите пути перед приближающимся поездом».
Сам майор сидел за столом с чрезвычайно мрачным лицом. Он
барабанил пальцами по столу и насвистывал популярную песню «Наша служба и
опасна и трудна». Майор с волнением ожидал результатов очной ставки.
Наконец дверь кабинета распахнулась, и два милиционера ввели
двух симпатичных старушек, похожих, как две куклы Барби из одного магазина
игрушек. На старушках были одинаковые голубые панамочки и скромные платьица, у
первой – синенькое в горошек, а у второй – розовое в клеточку.
Увидев майора Лицевого, одна из старушек радостно
воскликнула:
– Ой, мужчина!
– Симпатичный! – поддержала ее вторая. – Самый
настоящий полковник!
– Пока еще только майор! – поправил ее несколько
растерянный Лицевой, такое чудо в перьях в его кабинет попадало нечасто.
– Ну когда же, Глаша, ты научишься различать погоны? –
строго проговорила первая старушка. – Ты же видишь – у молодого человека
на погонах только одна большая звездочка, а у полковника их должно быть три,
как у коньяка...
– Не может быть! – отмахнулась вторая. – Говорю
тебе – полковник! Мне ли полковников не знать? Помню, один... он каждый день
приносил мне огромные букеты цветов... когда же это было?
– До войны с Наполеоном! – ехидно вставила ее
приятельница.
– Что ты говоришь, Даша, Наполеон – это такой коньяк. Или
пирожное. А что касается звездочек... – продолжала мечтательная
старушка. – И у офицеров, и у коньяка дело не в звездочках, а в
выдержке... – И она попыталась ткнуть пальцем в погон Лицевого.
– Отставить! – одернул ее майор. – Ваша фамилия,
адрес, дата рождения?
– Молодой человек, – первая старушка, та что в горошек,
погрозила майору пальцем, – вас плохо воспитывали! Разве можно спрашивать
у женщины, сколько ей лет? Запомните, женщине столько лет, на сколько она
выглядит!
– Ой, Даша! – Вторая старушка залилась радостным
смехом. – Да столько не живут, на сколько мы с тобой выглядим! Особенно
если, как сегодня, без макияжа...
– Но хоть фамилию и адрес вы можете назвать? –
проговорил Лицевой, мучительно поморщившись.
– Мы можем, мы все можем! – ответила строгая
старушка. – Только вы должны знать, что по правилам этикета мужчина должен
представиться первым!
– Майор Лицевой! – машинально представился офицер.
– Я же говорила, Глаша, что он майор! – наставительно
произнесла старушка и снова повернулась к Лицевому. – Майор, надеюсь, вы
нас не задержите надолго? У нас сегодня на ужин творожная запеканка с киселем,
очень бы не хотелось пропустить!
