Надежда Николаевна представила, как ей домой придет повестка
из псковской прокуратуры, и что по этому поводу скажет муж, и как ей придется
перед ним оправдываться и объясняться... Она тяжело вздохнула и ответила:
– Тогда, может быть, я прямо сейчас отвечу на все ваши
вопросы? Зачем ждать до утра?
– К сожалению, сейчас я должен ехать в Псков, чтобы передать
арестованную следователю и провести кое-какие обязательные процедуры. Но завтра
утром я буду здесь...
– Хорошо, если надо – я задержусь до завтрашнего утра.
Только не дольше!
– Разумеется! – Капитан посветлел лицом. – Очень
признателен вам за понимание!
Спала Надежда Николаевна крепко и без сновидений. Ее не
беспокоили никакие мысли, ни даже тот неприятный факт, что она совершенно одна
в огромном доме. Вечером после отъезда милиции и омоновцев Надежда Николаевна
послала мужу большую и нежную эсэмэску. Она писала, что отдыхает хорошо, все у
нее в порядке, но очень соскучилась и ждет не дождется, когда же наконец будет
дома. Приписала еще в конце, что всех целует, и отключила мобильник на всякий
случай. Если муж что и заподозрит, то выскажет ей свои подозрения только при
встрече. А там уж Надежда сумеет отговориться.
Она спустилась к завтраку в обычное время... и замерла на
пороге столовой, увидев пустую комнату.
Всего три дня назад за этим столом собиралось довольно
многочисленное общество, а сейчас из всех этих людей в живых осталась она одна.
Сергей убит, Петр Афанасьевич умер при подозрительных обстоятельствах, Олег
Щеглов тоже погиб, Алиса арестована... Не она ли, Надежда, принесла несчастье в
этот богатый и с виду счастливый дом? Да нет, во всем случившемся нет никакой ее
вины, она только беспристрастный свидетель этой череды трагических смертей и
несчастий...
Марианна Васильевна, не отступая от сложившегося ритуала,
принесла ей завтрак... и громко всхлипнула, увидев пустой стол: видимо, в ее
голову пришли те же мысли, что и Надежде.
– Зачем накрывать для меня одной? – проговорила Надежда
Николаевна. – Давайте позавтракаем вместе на кухне!..
– Нет уж, – возразила Марианна, положив на тарелку
Надежды щедрую порцию пышного омлета, – пусть уж все будет, как при Сергее
Степановиче! Там уж дальше – как получится, а пока все будет по-прежнему... Вам
кофе или чай?
– Кофе, – машинально ответила Надежда.
Однако она не успела допить кофе со свежей булочкой: во
входную дверь кто-то позвонил.
Надежда встала из-за стола и направилась к двери.
– Куда вы? – Марианна Васильевна попыталась ее
обогнать. – Непорядок! Я открою...
– Да это, наверное, Иван Петрович Белкин приехал, допросить
нас с вами напоследок!
Так получилось, что перед дверью они оказались вместе.
Марианна все же настояла на строгом исполнении ритуала и
сама открыла дверь.
– А вы ранняя пташка, Иван Петрович... – начала Надежда
и тут же осеклась.
На пороге стоял вовсе не капитан.
На ступеньках особняка переступала ногами худенькая девушка
в недорогих поношенных джинсах и простенькой цветастой кофточке. Возле ее ног
стоял дешевый клетчатый чемодан.
– Вы к кому, девушка? – сдержанно осведомилась Марианна
Васильевна.
– Могу я увидеть Сергея Степановича Баруздина? –
спросила незнакомка приятным звонким голосом.
– Нет... – Марианна помрачнела и сделала шаг
назад. – Не можете... нет Сергея Степановича...
По ее щеке поползла едва заметная слезинка.
Девушка, однако, не заметила эту слезинку, не заметила и
горькую интонацию домоправительницы. Она сделала шаг вперед, чуть заметно
наклонила голову и проговорила слегка неуверенно:
– Он уехал? Так я его подожду, если можно...
– Долго ждать придется, девушка! – вступила в разговор
Надежда. – А вы к нему по какому делу?
– Вы кто такая? – в один голос с Надеждой спросила Марианна
Васильевна.
– Я его дочь... – ответила гостья и взглянула на
растерянных женщин удивительно светлыми глазами.
– Дочь?! – изумленно переспросила Надежда.
А Марианна Васильевна выронила фарфоровый молочник, который
держала в руке. Хрупкая вещица с жалобным звоном ударилась о кафельный пол и
рассыпалась на множество осколков.
– Как – дочь?
– Какая дочь? – в один голос воскликнули женщины.
– Лена... Я его дочь Лена... – пролепетала девушка и
захлопала ресницами. – А что? Что-то случилось? Где папа?
– Случилось... – подтвердила Марианна Васильевна, и
вдруг удивление в ее лице сменилось недоверием. – Что-то я ни про какую
дочь от него не слышала!
– Вы мне не верите?! – Лицо девушки вспыхнуло, она
слегка отступила, подняла руки, как будто защищаясь. – А где все же Сергей
Степанович? Он вам все подтвердит!
Надежда хотела что-то сказать, но Марианна Васильевна
предостерегающе взглянула на нее, шагнула вперед и проговорила сухо и
напряженно:
– Сергея Степановича сейчас нет, а мы без него не можем
впустить в дом неизвестного человека!
– Неизвестного? Почему неизвестного? – Девушка схватила
кожаную сумку, висевшую у нее на плече, открыла ее, торопливо перерыла
содержимое и протянула Марианне потертую книжечку паспорта. – Вот... если
вы мне не верите – вот мой паспорт!
Марианна вытерла руки о передник, взяла паспорт и открыла
первую страницу. Надежда заглянула через ее плечо.
С фотографии на нее смотрело растерянное девичье лицо с
белесыми ресницами и светлыми удивленными глазами.
– Баруздина Елена Сергеевна... – прочитала Марианна
Васильевна... и вдруг, бурно разрыдавшись, прижала к себе незнакомку.
Через секунду она опомнилась, испуганно отстранилась,
торопливо вытерла глаза и гнусавым от слез голосом проговорила:
– Простите, Елена Сергеевна... простите, что я так... сами
знаете, какие сейчас люди попадаются... такие бывают авантюристы... простите
меня ради Бога...
– Да что вы! – Лицо девушки посветлело, но стало еще
более растерянным, она переводила взгляд с Марианны на Надежду и
обратно. – А что случилось? Где все-таки папа?
– Вы входите, Елена Сергеевна! – засуетилась
домоправительница и подхватила чемодан гостьи. – Что же я вас на пороге
держу... входите в дом...
– Так где папа? – повторила девушка, когда за ней
закрылась входная дверь. – Он... он скоро вернется?
На лице ее растерянность начала сменяться тревогой.
– Нет... – Марианна сжала руки, опустила глаза и
проговорила едва слышно: – Его нет... его не стало... Сергея Степановича
убили!.. – И она снова разрыдалась, на этот раз громко и со вкусом.
