И однажды ему пришло известие от тетки. Вернее, не от нее
самой, а от ее адвокатов. Тетка там, в Калифорнии, готовилась, по ее собственному
выражению, к свиданию с Богом, и выяснилось, что она была очень богата.
Ее муж, рыжий очкастый любитель русской культуры, оказался
сыном крупного промышленного магната и наследником огромного концерна по
производству комплектующих деталей для компьютеров, расположенного в Кремниевой
долине. Как только долг призвал его стать во главе концерна, теткин муж мигом
выбросил из головы русскую балалайку и проявил недюжинные способности на посту
руководителя компании.
Детей у тетки и тут не случилось, поэтому, овдовев, она
завещала все свое имущество племяннику Сергею Баруздину.
Сергей связался со своей родственницей и даже, кажется,
летал пару раз в Штаты. Он рассказал о своей ситуации с больной дочерью. Он
знал уже, что мать ее смертельно больна и вскоре девушка останется совершенно
одна. Взять ее к себе он не мог и не хотел – Алиса превратила бы жизнь его и
его дочери в ад. Девушке с развитием восьмилетнего ребенка нужен рядом любящий
внимательный человек, Алиса никак не подходила для этой роли.
Его тетка все поняла и поступила разумно. Она создала
специальный доверительный фонд для финансирования лечения и содержания своей
больной недееспособной внучатой племянницы и выделила для этой цели огромную
сумму.
– Вот как... – изумленно пробормотала Надежда, –
стало быть, Сергей решил прежде всего обеспечить будущее дочери.
– Я связывался с интернатом для инвалидов, где содержится
после смерти матери Елена Баруздина, заведующая была в курсе всей подготовки и
отправки ее в Штаты на лечение. Очевидно, эта пронырливая Светлана тоже все
выяснила заранее, тем более что секрета никто не делал, а процедура эта долгая,
сами знаете, какая у нас бюрократия.
– Вот, оказывается, из-за чего ее бес попутал... –
сказала Надежда, – из-за этих миллионов. Наверное, она не слишком
разбиралась, что такое доверительный фонд – человек не может распоряжаться
деньгами по своему усмотрению. Она надеялась найти потом какую-нибудь лазейку в
теткином завещании. – Ох, бесовское это наваждение – большие
деньги... – по-стариковски вздохнул Иван Петрович.
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Словно листья в ноябре.
Сколько их, куда их гонят,
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж отдают?..
Надежда процитировала Пушкина с довольной улыбкой – успела
раньше Белкина. – Как жаль всех, – вздохнула она после. –
Получается, что все теткины благие намерения пошли прахом. И все четыре
убийства случились из-за ее наследства, будь оно неладно совсем! – Почему
четыре убийства? – удивился Белкин. – Сергей Баруздин, Олег Щеглов,
Петр Афанасьевич... Вы что – собачку фермера тоже считаете? – А
настоящая-то Лена Баруздина! – воскликнула Надежда. – Эта же злодейка
ее тоже отравила! – Да с чего вы взяли? То есть она пыталась, но не вышло,
то ли кто-то вошел, то ли просто Бог руку злодейскую отвел... В общем, девушка
жива и здорова, если можно так выразиться. Поедет в Штаты на лечение... может,
и совсем вылечится.
– Ух, гора с плеч! – обрадовалась Надежда. – Хоть
тут-то все в порядке! Ой, Иван Петрович, как же я рада! – И Надежда от
полноты чувств чмокнула капитана Белкина в не слишком гладко выбритую щеку.
Капитан зарделся. Водитель Николаша не оборачиваясь
явственно хрюкнул.
– Саша! – твердо заявила Надежда Николаевна после
завтрака. – Мы немедленно едем покупать тебе летние ботинки! В твоих
желтых уже неприлично ходить! Ты ведь все-таки солидный человек, замдиректора
крупной фирмы!..
– Да они еще вполне приличные... – попытался увильнуть
Сан Саныч, который, как всякий мужчина, не переносил походов по магазинам, но,
перехватив строгий взгляд жены, понял, что на этот раз отвертеться не удастся.
Прошло несколько дней после возвращения Надежды из
Пушкинских Гор, но она до сих пор почти ничего не рассказала мужу о том, как
прошла ее поездка. И вот теперь, в выходной, вместо того чтобы поговорить о
своем путешествии, она тащит его в магазин...
Они поднялись на второй этаж крупного торгового центра,
Надежда подвела мужа к двери обувного магазина и твердо заявила:
– Заходи, примеряй, выбирай и имей в виду – без ботинок мы
отсюда не уйдем!
Муж с обреченным видом направился к полкам с мужской обувью,
а Надежда шагнула к отделу «Все для дома»... и вдруг застыла на месте как
громом пораженная.
От эскалатора навстречу ей шли Вика и Ника – те самые
разбитные подружки, которые бросили ее на дороге в Пушкинских Горах...
Надежда побледнела, покраснела и снова побледнела.
Ведь с этой парочки станется рассказать ее мужу, что Надежда
так и не появилась в гостинице! Что подумает Саша?!
Она хотела юркнуть в ближайший магазин... но поняла, что
опоздала: Вика и Ника тоже ее заметили.
Отступать было поздно, и Надежда бросилась навстречу
опасности.
Приблизившись к подругам, она с удивлением заметила, что на
их лицах сменяли друг друга удивление, растерянность и самый настоящий испуг.
Не придав этому большого значения, Надежда подошла к ним и решительно
проговорила...
Точнее, все три женщины, как по команде невидимого
режиссера, одновременно произнесли одну и ту же фразу:
– Никому ни слова!..
