Они сразу его узнали. Прямо перед ними в застеклённой витрине лежал Амулет, их собственная половина и другая половина, которую они никак не могли найти, и обе они были соединены шпилькой или булавкой – из красного камня.
– О, чудесно! – воскликнул Роберт. – Вот же он!
– Да, – мрачно согласился с ним Сирил. – Вот он. Только нам до него не добраться. А ты помнишь, как он нам достался?
– Нет, – сознался Роберт. – Пытаюсь вспомнить, но безуспешно.
И никто из них решительно ничего не помнил.
– Почему это так? – удивлялась Джейн.
– Ой, да не знаю я, – раздражённо отозвался Сирил. – Какое-нибудь дурацкое старинное колдовство. Хорошо бы, таким вещам людей обучали в школе наряду с арифметикой. Или вместо неё. Вот тогда бы и Амулет здорово пригодился.
– Интересно, как далеко мы забрались в будущее, – сказала Антея. – Музей выглядит по-прежнему. Только, может быть, свету побольше.
– Давайте вернёмся назад и снова отправимся в прошлое, – предложил Роберт.
– Может, музейные люди скажут нам, откуда мы его взяли, – с некоторой надеждой предположила Антея.
В этом зале не было никого, но в соседнем, где, как и раньше, находились всякие экспонаты, связанные с древней Ассирией, они обнаружили доброго толстого дяденьку, одетого в свободную голубую блузу и в толстых чулках на ногах.
– У них новая форма, очень красивая, – заметила Джейн.
Когда они задали ему вопрос, он показал им надпись, прикреплённую к стеклянной витрине. Там было написано: «Из коллекции господина…» И стояло имя. И это было имя учёного джентльмена, которого они между собой и когда находились по ту сторону Амулета называли Джимми!
– Спасибо, – поблагодарил дяденьку Сирил. – Ну и что это нам даёт? – обратился он к остальным.
– Как это вы вдруг да не в школе? – спросил их добрый дяденька. – Я надеюсь, вас не выгнали с уроков?
– Да нет, никто нас не выгонял, – охотно отозвался Сирил.
– Я бы на вашем месте поостерёгся, – сказал дяденька, видимо, нисколько им не поверив.
Вы сами знаете, это очень неприятно, когда вам не верят. Поэтому ещё раз поблагодарив его, ребята поспешили уйти. Когда они вы шли из дверей музея, им в глаза брызнуло ясное солнце с безоблачно-голубого неба. Дома, которые раньше располагались напротив музея, были снесены. Вместо них был разбит сад, где росли высокие деревья, цвели цветы, а на зелёных лужайках не было ни одной таблички, запрещающей топтать траву, ломать деревья и кусты и рвать цветы. Повсюду стояли удобные скамейки, беседки, на которые взбирались вьющиеся розы. Вдоль дорожек были врыты шпалеры, тоже увитые розами. Вода в фонтанах что-то нашёптывала и наполняла мраморные бассейны, из-за древесной листвы виднелись белые статуи. На скамейках располагались люди, а ребятишки резвились на траве. За ними присматривали не только женщины, но и мужчины.
– Похоже на красивую картинку, – сказала Джейн.
Одежда на людях была ярких, мягких цветов и очень красивого, совсем простого покроя. Ни на ком не было ни шляп, ни чепцов, но многие защищались от солнца похожими на японские зонтиками. Между деревьями были развешены фонарики из разноцветного стекла.
– Их, наверное, по вечерам зажигают. Как жаль, что мы не живём в будущем, – мечтательно проговорила Джейн.
Они двинулись вдоль аллеи. Люди удивлённо глядели им вслед. А ребята, в свою очередь, смотрели (надеюсь, что не таращились) на людей в мягких красивых одеждах. Не то чтобы лица у всех сидящих на скамейках казались красивыми. Тут дело было не в красоте. Но что-то в выражении их лиц приковывало к себе взоры ребят. Они сразу и не поняли, в чём же тут дело.
– Я знаю, – вдруг сказала Антея. – У них совсем не напряжённые лица, вот оно что.
И действительно, все выглядели удивительно спокойными, никто никуда не спешил, никто ни о чём не тревожился. Некоторые, правда, казались невесёлыми, но озабоченным не выглядел никто.
И хотя люди глядели на ребят добрыми глазами, такое пристальное внимание начало их смущать, так что они подались в боковую аллейку, которая вилась между деревьями, кустами и поросшими мхом ручейками.
Именно в этом месте они и встретили мальчика. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в моховую кочку. Плечики его вздрагивали. Им ли было не знать, что это обозначает. Антея опустилась рядом с ним на коленки.
– Что случилось? – спросила она. – Почему ты плачешь?
– Меня выгнали с уроков, – всхлипывая, ответил мальчик.
Да. Дела, видно, обстояли серьёзно. Просто так человека не выгонят.
– Чем же ты так провинился, может, расскажешь?
– Я порвал бумажку и раскидал на игровой площадке, – сказал мальчик таким тоном, точно признавался в страшном преступлении. – Вы, наверно, и разговаривать со мной не захотите из-за этого, – добавил он, не глядя им в глаза.
– И это всё? – удивилась Антея.
– А разве мало? – сказал мальчик. – За это меня выгнали из школы на весь день.
– Я не совсем понимаю, – мягко заметила Антея.
Мальчик поднял голову, потом резко перевернулся и сел.
– Ой, кто вы такие? – воскликнул он.
– Мы чужеземцы из далёкой страны, – сказала Антея. – В нашей стране вовсе не считается преступным бросить бумажонку на землю.
– А у нас – считается, – сказал мальчик. – Если так поступают взрослые, их штрафуют, а детей выгоняют из школы на целый день.
– Ну и подумаешь, – небрежно заметил Роберт. – Большое дело – пропустить один день. Маленькие каникулы!
– Вы, должно быть, прибыли очень издалека, – сказал мальчик. – Каникулы – это когда весело, и полно развлечений и угощений, и все вместе веселятся и играют. А если тебя выгнали, так никто с тобой не разговаривает. Раз ты не в школе, всем становится ясно, что ты – изгнанник!
– А если ты вдруг заболеешь? Ты ведь тоже окажешься не в школе.
– Да почти никто и не болеет. Ну а если так случится, то ему пришпилят значок, и все тогда к нему будут очень добры. Я знаю мальчика, который стащил такой значок у своей сестрёнки, когда его выгнали с уроков на день. А за это он поплатился – его на целую неделю выгнали из школы. Вот ужас-то!
– Тебе нравится ходить в школу? – спросил Роберт с недоверием.
– Конечно. В школе так здорово. Я выбрал себе тему на этот год – «железные дороги». В школе столько замечательных действующих моделей железных дорог. А я сегодня пропущу такие интересные уроки из-за этой проклятой бумажки!
– И вы сами выбираете, какой предмет вам изучать? – спросил Сирил.
– Ну конечно же. Откуда вы взялись? Вы что, вообще ничего не знаете?
– Не знаем, – твёрдо заявила Джейн. – Ты лучше нам расскажи.
– Так вот, – сказал мальчик, – среди лета, 24 июня, наступают каникулы. Школу всю украшают цветами, и тогда вы выбираете предмет на следующий год. И вам целый год предстоит именно им заниматься. Но и другие предметы проходятся. Чтение, и рисование, и правила гражданина.
