— Что такое «книга»? — спросил капитан, вновь нахмурив брови.
— Это такая штука, на которой пишутся всякие знаки, — объяснила Антея. — Или же, — поспешила добавить она, вспомнив о вавилонской манере письма, — вырезаются.
Повинуясь внезапному импульсу, вызванному, без сомнения, той аурой доверия, которую распространял вокруг себя чернобородый капитан, Джейн быстро вытащила амулет из-под отворота платья.
— Как здесь, например, — сказала она.
Капитан со всех сторон осмотрел красную подкову, но, к величайшему облегчению по крайней мере троих из пятерых присутствующих при этом англичан, не испытал и намека на тот священный трепет, какой вызывало одно упоминание о ней в доисторическом Египте и вполне историческом Вавилоне.
— Такой камень добывают в нашей стране, — сказал наконец капитан, — да и начертанные на нем письмена напоминают знаки нашего алфавита. Но, тем не менее, я не могу их прочесть. Как, кстати, зовут этого вашего мудреца?
— Джи… Джимми, — произнесла, все еще немного запинаясь с непривычки, Антея.
— Джи-джимми, — повторил капитан. — Очень хорошо. Так что же, вы сойдете на берег, чтобы я мог отвести вас к нашим царям?
— Скажите пожалуйста, — спросил Роберт, — а ваш царь, случайно, не имеет обыкновения бросать чужеземцев в тюрьму?
— У нас десять царей, — поправил его капитан, — и все они происходят по прямой линии от владыки морей Посейдона, нашего божественного прародителя. Так вот, в Великом Городе еще не было случая, чтобы кто-нибудь из Десяти нарушил завещанную богами традицию с честью встречать чужеземцев, которые прибыли с миром.
— В таком случае, отведите нас, пожалуйста, к ним, — сказал Роберт. — Хотя лично я предпочел бы проехаться вокруг острова на вашем расчудесном корабле и осмотреть все как следует издали.
— Это можно будет устроить попозднее, — ответил капитан. — А сейчас мы ожидаем большой бури и не можем выйти из гавани. Слышите этот странный подводный гул?
— Пустяки, капитан! — сказал стоявший поблизости старый матрос. — Это просто косяк сардин заходит укрыться в гавань, вот и все.
— А я говорю, что гул слишком громкий, — оборвал его капитан.
Оба старых морских волка с минуту помолчали, встревоженно прислушиваясь к исходившему откуда-то снизу приглушенному ворчанию, а затем капитан сошел на пристань, и остальные последовали за ним.
— Поговорите с ним, Джимми, — обратилась к ученому джентльмену Антея, когда они всей гурьбой двинулись по направлению к мраморной лестнице. — Наверняка он может рассказать вам много чего полезного для книги вашего друга.
— Прости меня, пожалуйста, — смущенно ответил тот, — но я боюсь, что как только начну говорить, то сразу же проснусь. Кроме того, я все равно не понимаю ни слова из того, что он говорит.
А поскольку дети никак не могли придумать подходящей темы для разговора, то им ничего не оставалось, как в полном молчании следовать за капитаном сначала по мраморным ступеням огромной лестницы, а затем и по улицам города — мимо бесчисленных домов, садов, лавок и рыночных площадей.
— Ужасно похоже на Вавилон, — прошептала Джейн. — Только здесь все совершенно другое.
— Какая удача, что здешние десять царей воспитаны в духе древних традиций, — в свою очередь, прошептала Антея на ухо Сирилу. — Я имею в виду, традиций с честью встречать чужеземцев и все такое прочее…
— Да уж, — ответил Сирил, — надеюсь, тут не будет никаких мрачных узилищ.
На улицах не было видно ни лошадей, ни экипажей. Тяжелые грузы здесь перевозили на маленьких ручных тележках или же на особых низеньких повозках типа русских саней, установленных на вращающихся цилиндрических колесах (типа русских бревен), а пакеты, корзины и прочую мелочь переносили на своих головах особые носильщики. Сами же люди имели обыкновение разъезжать на огромных животных, которые как две капли воды напоминали бы слонов, если бы не обладали чрезвычайно длинной шерстью и не внушающим никакого доверия оскалом рта, совершенно отличным от доброжелательной улыбки их толстокожих собратьев из Лондонского зоопарка.
— Да это же мамонты! — пробормотал ученый джентльмен и споткнулся о выступавший из мостовой булыжник.
Через каждую сотню ярдов вокруг детей собиралась толпа любопытствующих, но всякий раз капитан умудрялся разгонять ее до того, как она начинала волноваться до степени сумятицы и давки.
— Расступитесь! — кричал он. — Дайте пройти Детям Солнца и их Верховному Жрецу, ибо они прибыли помолиться за Великий Город!
После этого толпа неизменно отступала и вскоре рассеивалась, оставив после себя эхо приглушенных приветствий.
Как уже было сказано выше, многие дома Великого Города были крыты золотом, но, проходя мимо самых больших зданий, дети заметили, что золото на их крышах отличается по цвету, и что, кроме того, над ними возвышаются длинные и узкие шпили из полированного серебра.
— И что же, все эти дома покрыты настоящим золотом? — не выдержала наконец Джейн.
— Все храмы и дворцы, естественно, покрыты золотом, — отвечал ей капитан, — а что до остальных домов, то для них мы используем орихальк.
[11]
Это гораздо дешевле.
Побледневший как мел ученый джентльмен снова споткнулся и принялся с самым что ни на есть безумным видом повторять:
— Орихальк, орихальк, орихальк…
— Пожалуйста, не бойтесь! — сказала ему Антея. — Мы можем в любую секунду вернуться домой, если нам тут надоест. Стоит лишь поднять высоко над головой амулет — и готово! Так что, если хотите, давайте вернемся, а мы всегда сможем улучить минутку и выбраться сюда без вас.
— Ах, нет, ни в коем случае! — затряс головой ученый джентльмен. — Прошу вас, не прерывайте мой сон!
— Похоже, что Верховный Джи-джимми немного утомился после волшебного путешествия, — сказал капитан, заметив наконец, что ученый джентльмен спотыкается на каждом шагу и, вообще, ведет себя как полоумный. — А нам еще очень долго идти до Великого Храма, где наши цари сегодня совершают жертвоприношение.
С этими словами он остановился у ворот высокой ограды, за которой, судя по тому, как высоко и плотно смыкались над ней кроны деревьев, начиналось нечто вроде парка.
Капитан исчез за воротами и через минуту возвратился с одним из огромных волосатых слонов, которые во множестве разгуливали по улицам города. Затем он предложил всем пятерым взобраться этому чудовищу на спину.
Они полезли — а что им еще оставалось делать?
Это была великолепная поездка! Кататься на зоопарковом слоне тоже бывает здорово, но ведь зоопарковый слон имеет отвратительное обыкновение проходить не более двадцати ярдов, а затем возвращаться на место, и тогда нужно либо слезать, либо платить за повторную ездку (и то, и другое всегда выводило детей из себя). Но это величественное мохнатое животное и не думало никуда возвращаться, а шло себе и шло своим размеренным убаюкивающим шагом по улицам, садам и площадям сиявшего белым, красным и черным мрамором города. Через каждые полмили вся компания, к вящему удовольствию детей и Верховного Джи-джимми, проезжала по высоко вознесшимся над берегами ленивых потоков мостам.
