Сидеть в темноте мне не хотелось, поэтому его я захватил специально, а то ведь подобной роскошью обладал только я один. Остальным приходилось довольствоваться одними лишь разговорами в темноте… за исключением некоторых сложившихся парочек, коих, правда, было не так уж и много. Все-таки с женщинами в Легионе туговато, поэтому большая часть мужиков и вовсе предпочитала раз в месяц выпивать зелье, сваренное лекарями, и не думать о них вообще. На психике, конечно, подобный подход отображался не самым лучшим образом, но какие-либо другие варианты наносили ей еще больше вреда.
– Это я произнес для отвода глаз, – тем временем небрежно отмахнулся Лирт на мой вопрос. – Нужно ведь поддерживать свой имидж.
– Имидж? – отметил я необычное слово.
– Да это… это слово такое… это отец так… одежда там обозначается этим… – явно застигнутый врасплох подобным вопросом, в исконно своей манере, с постоянными «это», выдал Лирт.
Хм… имидж… должен заметить, довольно редкое слово, пришедшее к нам вместе с купцами с другого материка… а Лирт жил в лесу. Его отец, конечно, мог и услышать его… но больно легко оно соскочило с языка самого Лирта. Ех… загадки, непонятки, вот такие у нас дела, ребятки! Интересно, есть ли еще более странное место в Империи, нежели Мертвый Легион? А то получается вопрос – демон их побери! – на вопросе и вопросом погоняет.
– Я знаю, что такое «имидж», – покачав головой, прервал я все еще запинающегося Лирта. – А теперь, – наставил я на него палец, – немного помолчи. И ты тоже, – добавил, обернувшись к Варлду, – много времени у вас не отниму.
Так оно и получилось.
С Варлдом я закончил буквально за пять минут. Блоки у него нашлись, причем в точности такие же, как и у Тирма, но разрушать я их не стал. Да и вообще большую часть из потраченного времени я просто «бродил» по психике Варлда, набирая статистический материал. Ведь его «мир» я воспринимал огромной зеленой равниной, заполненной летающими, подобно мыльным, пузырями, которые отличались друг от друга цветами, размером, плотностью и подвижностью. Я пока еще не совсем понимал зависимость между моим восприятием психики и самим человеком, но внутренний мир Варлда выглядел крайне доброжелательно, можно даже сказать, дружелюбно. Мой «мир», например, больше всего походил на некий, если так вообще можно сказать, сюрреалистический механизм. Впрочем, если подумать, словом «сюрреализм» лучше охарактеризовать все уже увиденные мной «миры». Сюрреалистический механизм. Сюрреалистический хаос. Сюрреалистический пейзаж. Пока еще, конечно, рано делать конкретные выводы, но, исходя из уже известного, можно предположить, что и все остальные «миры» будут носить ярко выраженный отпечаток сюрреализма. Другими словами, психика людей имеет принципиальные (или просто значительные?) отличия от всего… существующего. Отсюда и такое определение – сюрреализм.
– Так что ты делаешь? – поинтересовался Варлд, когда я, убрав с его плеч руки, переполз к уже устраивавшемуся на заднице Лирту.
– Проверяю некоторые свои умения, – несколько заторможенно ответил я, все еще погруженный в свои мысли.
– И все-таки?
– Пытаюсь выявить наличие блоков, влияющих на высшие психические функции, используя свои знания и умения в психофизиологии и физиологии высшей нервной деятельности.
А что еще мне оставалось делать? Не мог же я сказать, что ковыряюсь в их психике и вообще с интересом изучаю их внутренний мир? Да и не соврал я! Просто объяснил им специализированными понятиями… правда, даже разумей они их, все равно бы не смогли понять моих действий. По чести говоря, конкретных определений тому, что я сейчас делал, еще просто не существует. Психозондирование – это единственный устоявшийся термин. Все, что следует «за», «в» и является этим самым зондированием, на сегодняшний день просто не имеет единых конкретных терминов… Да и, как уже не раз говорил, психозондирование – достаточно сложная тема. Информацию по ней найти лишь немногим легче, чем по захарду, которого все так любят поминать и которого никто и никогда не видел.
– Все-все! – поднял руки Варлд, признавая свое поражение.
И хорошо. Не люблю врать людям, которым искренне симпатизирую.
– Будь со мной поласковее, – подмигнул мне Лирт, когда я положил ему на плечи свои руки.
– Обязательно, милый, как же иначе! – пробормотал я и уже почти привычно скользнул сознанием во внутренний мир Лирта, правда, все-таки успел отметить какую-то неправильность в его ауре, но решил разобраться с этим позже. И, как показало время, зря так решил. Хотя даже не успел толком испугаться.
Отступление третье
Восточная часть материка Аргард. Где-то посреди
Акарнийской пустыни. Руины Цитадели
Лоран радовался, как ребенок. Все больше и больше его энергетических узлов приходило в норму, а когда их стало с избытком, он принялся экспериментировать со знаниями, доставшимися ему от других Видящих. Однако самая же первая его попытка закончилась разрушением нескольких узлов и едва ли не полным опустошением энергетических резервов. Узлы Лоран, конечно, восстановил, но провозился он с ними больше двух недель, поэтому при следующей попытке выбрал для себя самый дальний узел, с блокировкой остальных.
Вторая попытка удалась не в пример лучше первой, и обычное плетение света воспроизвелось как надо… ошибка состояла лишь в количестве энергии. Именно поэтому одной вполне обычной ночью Акарнийскую пустыню осветил пусть и небольшой, но все же ярс. Тогда Лоран сделал поправку на свои энергетические возможности, и уже со второй попытки все сработало как надо. Ну а дальше, что вполне предсказуемо, Лоран пустился во все тяжкие. Последующий месяц постепенно восстанавливающиеся руины освещались разнообразными взрывами, огнями и вообще всем, чем только можно и нельзя.
Впрочем, Лоран не забывал и о деле.
Наряду с экспериментами и повседневными заботами вроде того же восстановления Лоран принялся вычищать свои помещения от живших там тварей. Процесс шел тяжко, и все из-за того, что большинство поселившихся в его руинах существ обладало очень широким диапазоном сопротивлений. И силовым, и энергетическим, и в особенности физическим. Добрая половина блаженно жмурилась от огня и лишь пофыркивала от жгучего холода. Некоторые просто поглощали любую направленную на них энергию, становясь только сильнее. Попадались и абсолютные уникумы, которых вообще ничто не брало из скудного запаса известных Лорану плетений. Из-за чего ему и приходилось перебирать, а зачастую и совмещать, различные методы. Закончилось все это дело тем, что в Лоране пробудились знания о НАСТОЯЩИХ плетениях, после чего всего за один-единственный день в руинах не осталось и следа от поселившихся там тварей. Совместив же знания со своими возможностями, он в разы ускорил процесс своего восстановления. Руины начали меняться с каждым прошедшим днем. Создатели некогда величественной Цитадели позаботились о возможности ее восстановления, именно их трудами и пользовался Лоран. И все было бы хорошо, но обретение разума и вполне человеческих чувств не прошло бесследно.
