Чуйков сам и допрашивал пленного немецкого летчика.
– Мы ваших истребителей не боимся, – честно доложил тот. – Во-первых, потому что их у вас просто нету. Во-вторых, по своим боевым параметрам они отстали от наших «мессершмиттов». Если у меня мотор тянет машину в три раза сильнее вашего, так я всегда могу бить вас с любых виражей.
– Возможно, – не стал возражать Чуйков. – Мы хорошо знаем, что из преимуществ в своей авиации Германия извлекла немало побед… Кстати, что вы думаете о конце войны?
– Я ничего не думаю. Но где-то наш фюрер просчитался. Он мог бы ограничить себя Европой, а в Россию полез напрасно. Так что, простите, я не знаю, каков будет конец…
В Чирской станице Чуйкова обступили женщины-казачки, навзрыд плакали, спрашивали – что же будет дальше? Но одна из бабенок демонстративно отошла, усевшись на бревнах.
– А чего с ним гутарить? – издали покрикивала она. – Сколь веков казаки на Дону жили, а такого сраму не видывали, чтобы чужаков сюды допущать… Теперь нарыли нор, будто кроты худые, хотят в земле отсидеться. Им-то што? А у меня пятеро на руках виснут. Муж без вести пропал. Скотины – двор полный. Всю жизнь трудились, себя не жалели. Куда ж ныне деваться?
– Уходи с детьми, – мрачно отозвался Чуйков.
– Куда? И все нажитое бросить?..
Немцы теснили наши войска за речку Чир (правый приток Дона), оборона трещала, как худой забор. Трудно было артиллеристам: лошади давно пали, а колхозные тракторы ЧТЗ разваливались; пушки перекатывали вручную, на переправах тащили их по дну реки на веревках, орудия вылезали из воды все в тине и водорослях. Бойцы, переплыв реку под пулями, потом выливали из сапог воду, выжимали гимнастерки:
– Ведь скажи кому – не поверят. Раньше мы такое только в кино смотрели… да и то про Чапаева!
– А вон и Чапаев, – показывали на Чуйкова, – тоже Василий Иванович, только нам от того не легше… Вояки!
Генерал-майор Михаил Степанович Шумило в эти тяжкие дни известил Чуйкова, что его желает видеть Гордов.
– Я тут справлюсь, – сказал он Чуйкову, – а ты езжай в Сталинград да с Гордовым лучше не собачься: сам, наверное, знаешь, что на Руси святой поверх воды плавает…
Гордов два дня мурыжил Чуйкова, отказывая ему в приеме. Наверное, сказать было нечего. Случайно он занял высокий пост, явно не подготовленный – ни как полководец, ни даже как человек. Кажется, он еще не выбрался из того транса, в который его погрузили прошлые неудачи… Наконец встреча состоялась. Чуйков вспоминал: «Возражений со стороны подчиненных Гордов не терпел… моего доклада слушать не стал».
– Противник, – свысока декларировал он, – уже прочно увяз в наших оборонительных рубежах. Пора его уничтожить.
Это была отрыжка былого: мол, пилотками закидаем. Василий Иванович пытался убедить Гордова в обратном.
– Я не хуже вас знаю положение на своем фронте, – резко перебил его Гордов. – Вы мне лучше отчитайтесь: почему осмелились отвести правое крыло армии за реку Чир?
– Удар противника оказался намного сильнее нашей обороны. Войска давно измотаны. А противник наращивает удары.
– Это слова, – сказал Гордов. – Но словам требуется письменное подтверждение. С меня тоже «наверху» спрашивают. И не как с вас – покруче. Вот и составьте доклад по всей форме…
Уходящему Чуйкову хотелось хлопнуть дверью так, чтобы из нее все филенки вылетели к чертовой матери.
– Бюрократы несчастные! – сказал он в сердцах. – Страшны они в мирные дни, но еще страшнее на войне…
Вышел на улицу, огляделся, стал думать – где бы перекусить? Кто-то вдруг пожал его руку выше локтя – дружески. Стоял перед ним гражданский – вроде бы знакомый.
– Извините, – сказал Чуйков, – у меня с памятью стало паршиво. Где-то вас видел, а где – не припомню.
– Чуянов Алексей Семеныч, секретарь обкома, виделись еще у маршала Тимошенко… А вы чего тут дежурите?
Чуйков в двух словах поведал о визите к Гордову, а Чуянов изложил о нем свои впечатления.
– Глупость пришла в голову, – вдруг стал смеяться Чуйков. – Случись ведь такое, что попадем мы с вами в историю, так в энциклопедии стоять нам на одной странице.
– Как так?
– А так: Чуйков, а потом Чуянов – рядышком. По законам алфавита… Алексей Семеныч, есть давно охота, на обед к Гордову не напрашивался, а у вас в обкоме можно перекусить?
– Пошли. Не в обком, а ко мне домой…
Дорогой разговорились. Раздражение от встречи с Гордовым еще не унялось в душе, и, не называя его имени, Чуйков стал ругаться, говорил, что навешали тут орденов, а сами…
– Не все продумано в этом вопросе, – сказал он. – Я не понимаю, зачем генералов награждать во время войны?
– А когда же их еще награждать?
– Было бы вернее, – сказал Чуйков, – если бы каждый генерал получил все ордена в первый же день войны.
– Шутите, Василий Иванович?
– Не до шуток… Пусть бы все генералы начинали войну с полной гирляндой орденов на груди. А потом, во время боев, у них отбирать орден за орденом – по мере того, как они терпят поражения, совершают глупости. В результате, когда наступит желанный день победы, у нас не останется ни одного генерала с орденом… чтобы не задавались напрасно!
…Даже не энциклопедия, а Мамаев курган в Сталинграде навеки объединил их добрые имена – именно там, на высоком кургане, Чуйков и Чуянов нашли место для могил своих, как заслуженные герои Сталинградской битвы.
* * *
Сталинград превратился в тупиковую станцию: с севера, от Камышина и Саратова, поезда еще шли, но дальше им пути не было; на вокзалах и сортировочных горках в Сарепте, в Сталинграде-1 и Сталинграде-2 образовалось скопище вагонов, теплушек и паровозов – возникла «пробка», глухая и безнадежная. Железнодорожники не щадили себя, чтобы рассосать эту «пробку», но… тупик! Среди воинских эшелонов безнадежно застряли вагоны с имуществом беженцев и учреждений, в запломбированных теплушках можно было обнаружить самые неслыханные грузы… Сталинград как раз навестил генерал артиллерии Н. Н. Воронов, и Чуянов, беседуя с ним, жаловался:
– Наверняка немецкая агентура шныряет на путях, будет плохо, если пронюхает, что среди эшелонов намертво заклинило вагоны с боеприпасами, а под берегом – баржи со снарядами! Много ли надо, чтобы рвануть их с воздуха?
Воронов возлагал немалые надежды на артиллерию ПВО:
– Правда, в зенитных расчетах у вас немало девчат. Вчерашние студенточки. Прически фик-фок на один бок, а под мышкой учебник. Не уверен, как-то они стрелять будут?
Во время ближайшего же налета девушки сбили сразу три «Хейнкеля-111», а мужские расчеты «мазали». Воронов в бешенстве вызвал начальника ПВО округа.
– В чем дело? – возмущенно спросил он. – Наверное, в мужских расчетах цигарки крутят. Слышал, и «козла» забивают. Наведите порядок, товарищ генерал-майор. Иначе «генерала» мы вычеркнем, от вас один лишь «майор» останется…
