После обеда ко мне подошла Алла Федоровна и в свойственной
ей хамской манере говорит:
— Дроздова, что с тобой сегодня происходит? У тебя что
— критические дни? Может быть, пора искать другую работу? Пойди прими товар у
Шарапова, а я, так и быть, постою за тебя в отделе.
Благодетельница нашлась! Ей просто не хочется этот товар
принимать! Вот она и спихнула на меня. У этого Шарапова товар мелкий, муторный,
а сам он жуткий тупица и тормоз, вечно все путает, документы не правильно
оформляет, вот с ним никто и не любит возиться. Ну да с Аллой не поспоришь.
Я вошла в подсобку и застонала. Шарапов, как всегда, привез
чертову прорву дурацких польских розеток, причем в коробке у него россыпью
лежали отдельно сами розетки, отдельно — рамочки, в которые эти розетки
вставляются, отдельно — крепеж для их установки, то есть всякие там шурупы и
винтики. Все это пересчитать — работа не для слабонервных.
А тут он еще протянул мне накладную, в которой все цены были
проставлены в условных единицах. Я на него уставилась с ненавистью:
— Шарапов! Мы тебе сколько раз говорили, чтобы цены в
накладных были только рублевые!
Он стал суетиться, извиняться:
— Сейчас, Катюша, я все перепишу!
— Переписывай! — говорю.
А сама снова набрала номер телефона ненаглядного. Опять тот
же голос сообщил мне, что обслуживание абонента временно приостановлено.
В подсобке у нас окно, которое выходит на парковочную
площадку перед магазином, и я зачем-то все время в это окно посматривала.
Шарапов сел переписывать накладные, я взяла себя в руки и начала считать всю
эту мелкую польскую дрянь. Кропотливая механическая работа успокаивает нервы, и
я понемножку пришла в норму. Только время от времени посматривала в окно.
Работа у нас была долгая, время понемногу подходило к концу
рабочего дня, и товар уже заканчивался. И тут, посмотрев очередной раз в
окошко, я увидела, что к нашему магазину подъехал черный джип «чероки».
В этом, конечно, не было ничего удивительного — и джипы, и «мерсы»
всякие к нам заезжают довольно часто, магазин хороший и в городе известный, но
этот джип подъехал… ну не как за покупками, как-то слишком нагло, быстро так. И
колесами встал на тротуар, и затормозил слишком резко…
Когда эти братки заезжают за покупками, они ведут себя
неторопливо, подъезжают плавно, выходят спокойно, а этот так резко подкатил, и
сразу двое выскочили и быстрым, решительным шагом направились в магазин.
То есть ясно, что люди пришли по делу.
А что они — не наша «крыша», я точно знала. Нашу «крышу»
знали все в магазине, бригадир ее, Вадик Улиткин, у нас просто как родной. По
крайней мере он так считает.
Так вот, принимая во внимание все эти соображения, я еще
больше заволновалась.
Отставив коробку с шараповской белибердой, я тихонько вышла
в коридор и незаметно выглянула в зал.
Двое мордоворотов из черного джипа быстрым уверенным шагом
направились прямо в отдел электротоваров. В мой то есть отдел.
Один из них подошел вплотную к Алле Федоровне и что-то ей
тихо сказал. Даже оттуда, где я стояла, то есть через весь торговый зал, было
видно, как Алла побледнела и тихонько вышла из отдела и пошла рядом с этими
мордоворотами к выходу из магазина.
Молча оставила отдел и пошла обреченно.
Второй мордоворот шел следом, оглядываясь по сторонам.
Девчонки все были заняты с покупателями, а охранник Григорий
куда-то отлучился, мерзавец. Когда нужно, его вечно на месте нет!
Когда они дошли до дверей, я мгновенно кинулась обратно в
подсобку и прилипла к окну, чтобы ничего не пропустить. Шарапов оторвал
измученный взгляд от своих накладных и удивленно на меня уставился.
А там, за окном, события развивались так: Аллу грубо
втолкнули в джип, двое бандитов — а то, что это бандиты, было ясно как Божий
день — влезли следом, и машина резко сорвалась с места. Но самое удивительное
произошло потом. Проехав вокруг площади, джип остановился. Дверца распахнулась,
и оттуда вылетела Алла — помятая, растрепанная, в порванном жакете — и с
размаху шлепнулась на асфальт.
Я не сомневалась, что все продавщицы, побросав свои отделы,
прилипли к витринам и в полном восторге наблюдают за этим незабываемым
зрелищем. Аллу Федоровну в магазине, мягко говоря, не любят.
Но я этой картиной любовалась недолго, потому что до меня
наконец дошло, что Аллу взяли вместо меня, а сейчас они обнаружили свою ошибку
и вернутся.
Наверняка этим двум дебилам велели привезти продавщицу из
отдела электротоваров, вот они и взяли, что под руку попалось.
А в машине у них сидел кто-нибудь поумнее.
Или кто-нибудь, кто знает меня в лицо. Например, ненаглядный,
осознала я. Вот почему я не могу до него дозвониться. И мордоворотам вежливо
указали на их ошибку.
Но додумывать до конца эту интересную мысль мне было
некогда. Мне нужно было срочно спасать свою шкуру, единственную и дорогую.
Перескочив через вконец обалдевшего Шарапова, я схватила
сумку, вылетела в коридор, пробежала к запасному выходу магазина, через который
мы принимаем крупногабаритный груз, и оказалась во дворе.
В этот двор, кроме нашей задней двери, выходили двери еще
нескольких магазинов и бистро «Лайза». Вот в это бистро я и вбежала. Дело в
том, что все магазины выходили на одну и ту же площадь, а бистро — на другую
сторону квартала, на улицу Летчика Петрова. Кроме того, в этом бистро я
кое-кого знала — соседи как-никак.
Я пробежала через их кухню, выскочила в коридорчик. Там
возила по полу шваброй уборщица тетя Дуся, которая и в нашем магазине по
совместительству размазывала грязь. Я прижала палец к губам, чтобы тетя Дуся не
вздумала от удивления заверещать.
Она меня узнала и хотела что-то спросить, но я быстро ей
сказала:
— Потом, потом, теть Дуся, потом все расскажу! Теть
Дуся, дай мне твой платочек!
Тетя Дуся от удивления разинула рот и без слова отдала свой
страшненький платок в сине-зеленых разводах. Я этот платок мгновенно повязала на
голову и бросилась к выходу из бистро. Дело в том, что я — не яркая, а волосы у
меня заметные — светло-рыжего цвета, и их мне нужно было срочно прикрыть. В
этой же детали моей внешности крылась причина, по которой мордовороты из джипа
увели Аллу Федоровну, она тоже рыжая, правда, другого оттенка, немножко в
малиновый, и у нее этот цвет не от природы, она красится. Но это не важно, все
равно приятно было смотреть, как ее размазали по асфальту.
Короче, я выскочила из бистро и замахала рукой проезжающим
машинам. Вторая или третья остановилась, я поскорей плюхнулась на сиденье.
— Куда ехать-то? — спросил водитель.
Я задумалась. Мне пришло в голову, что сейчас я оказалась в
таком же положении, в каком была в субботу та девица.., как ее…
