Перед водителем оказался плотный конверт. Тот кивнул и
спрятал конверт в карман.
* * *
«С одним делом покончено, — думала я, бодро шагая от
остановки автобуса к собственному дому. — Слава Богу, я больше никогда не
увижу своего ненаглядного! И хоть следует признать, что если бы он не подцепил
в субботу ту девку, то убили бы меня, но почему-то благодарности за это я к
ненаглядному совершенно не испытываю. С бандитами я разобралась с помощью моего
черного» друга, так что угрожать ни мне, ни ненаглядному больше никто не будет,
а оставшиеся деньги — компенсация за моральный и физический ущерб. Однако
успокаиваться мне рано, потому что какой-то козел в кожаной куртке хочет меня
убить. За чтобы это? Хотя он-то, верно, и сам не знает, за что. Его наняли.
Да-да, я столкнулась с профессиональным киллером, правда, не очень удачливым.
Это говорит только о том, что тот, кто его нанял, пожалел денег и нанял не
очень хорошего киллера. И еще, мне пока что просто везло. Да-да, вот так: всю
жизнь не везло, а теперь везет. Чего не скажешь о тех трех бандитах, которые
взорвались в злосчастной копейке"".
Я прислушалась к себе. "Ведь это я, совершенно
обыкновенная женщина, не обладающая никакими особенными способностями, только
что отправила на тот свет троих вооруженных и очень опасных бандитов.
Но, во-первых, они все трое этого заслуживали, а во-вторых,
мне, конечно, сильно помог тот черный киллер". А хорошо бы и с ним тоже
как-нибудь разобраться… Но, — возразила я сама себе, — главное — это
знать его работодателя, а то можно утомиться, если киллеров на тот свет
отправлять, и когда-нибудь очередной противник окажется ловчее меня".
Внезапно я рассмеялась. Иду и спокойно рассуждаю о таких
диких вещах. Еще в прошлую пятницу я и думать не могла, что в моей жизни
появится столько нового и.., интересного. Да-да, опасности и риск, даже
смертельный, для меня лучше, чем дурацкая работа в магазине. Ай да Катя
Дроздова, незаметная тихоня, как называли меня в школе!
Я распахнула дверь своей парадной и с размаху проскочила
первые три ступеньки лестницы, как вдруг какая-то тень мелькнула в закутке за
мусоропроводом. Я так и застыла с поднятой ногой. Сердце ощутимо стучало где-то
внизу живота. Я боялась повернуться к мусоропроводу спиной, казалось, что тогда
высунется оттуда дуло пистолета и раздастся выстрел. Мне представилось, как
отвратительно я буду выглядеть, лежа на грязном лестничном полу. Господи, какая
чушь лезет в голову перед смертью!
В лестничном окне мне привиделось какое-то движение, я в
панике сообразила, что бежать уже поздно.., вот сейчас раздастся хлопок…
«Мяу!» — послышалось от мусоропровода, и огромный
серо-полосатый кот самой помойной наружности мягко приземлился у моих ног.
— Тьфу, черт! Напугал как, — отшатнулась я. —
Там больше никого нет?
Кот посмотрел презрительно — в руках ничего нет, значит,
ничего не дам. Сердце нехотя возвращалось на место, туда, где ему положено
быть. Все мои амбиции растаяли как дым, хватило нескольких минут панического
ужаса. Теперь я стояла на пустой лестнице и боялась сделать шаг вперед, —
а вдруг все-таки там, за мусоропроводом, кто-то стоит?
«Если я немедленно не возьму себя в руки, будет поздно, я
либо свихнусь и попаду в психушку, либо дам себя убить, и неизвестно еще, что
хуже».
Я решила встретить опасность лицом к лицу. К черту всех
киллеров, пусть стреляют в грудь, а не в спину! Развернувшись на пятках, я
одним прыжком оказалась в злополучном закутке. Там, естественно, никого не
было. Какая же я дура!
Но.., что это? На полу валялась целая куча одинаковых
окурков. Он стоял здесь и ждал меня! Снова накатила паника, но на этот раз я
справилась с ней достаточно легко.
«Спокойно, милая, — сказала я себе, — где же это
ты видела киллера, который будет стоять часами в парадной, как пьяный бомж, и
ждать свою жертву? Не хватало еще, чтобы дворничиха тетя Нюра его метлой
выгоняла!»
Нет, никого тут не было, то есть был, но какой-нибудь
подросток… Я резво взбежала на третий этаж и позвонила в дверь собственной
квартиры.
— Вам кого? — испуганно спросила мать из-за двери,
она в глазок не узнала меня в таком прикиде.
Отца еще дома не было.
— Случилось что-нибудь, Катя? — спросила мать,
разглядывая джинсы и бейсболку.
Ого, это для мамули прогресс! Обычно она никогда не задает
вопросов.
— Да все нормально, мам, — рассеянно ответила я,
крутя ручку телевизора, — хотелось поглядеть утренние новости.
Ничего интересного мне по телевизору не сообщили. Видно,
информация о взрыве машины на Витебском вокзале еще не дошла до эфира. Итак, у
меня есть еще немного времени, нужно взять себя в руки и употребить его с
пользой. На работу я, разумеется, не пойду — пусть они там все провалятся
вместе с Аллой Федоровной.
— Мам, отец скоро придет?
— К двенадцати будет, ты же знаешь.
Я выпросила у матери хозяйственную сумку, застегивающуюся на
«молнию», выложила туда все деньги из колготок, переоделась и убежала.
Через полтора часа, в полдвенадцатого, мать вернулась с
продуктового рынка. Когда в дверях повернулся ключ, я только-только успела
присесть в кухне передохнуть. Мать вошла в кухню и остановилась на пороге в
полном изумлении.
Шведские кастрюли «Цептер» — полный комплект — серебрились на
полках. На кухонном столе впритирку стояли: кофеварка, электрический чайник,
тостер и кухонный комбайн. На стене вместо старых ковшиков висели тефлоновые
сковородки («Тефаль» — ты всегда думаешь о нас!) и разные кухонные
приспособления — мне некогда было разбираться, хватала все подряд.
Новые занавески топорщились на окне.
С обеденного стола навсегда исчезла вытертая клеенка, он был
покрыт белой кружевной скатертью.
— Там в коробке — чайный сервиз, — нарушила я
продолжительное молчание, — но если тебе он не понравится, то можно
поменять на другой. А все старые кастрюли я выбросила.
Мать подошла к окну и потрогала занавески, потом протянула
руку к чайнику и отдернула, как будто он был горячий.
Раздался звонок в дверь, это отец вернулся с дежурства. Его
тоже ждал сюрприз.
Когда я вошла в комнату, отец тупо разглядывал новые
японские телевизор и видеомагнитофон.
— А это тебе видеокассеты старых советских
фильмов. — Я протянула ему коробку. — Будешь смотреть их, чтобы
программы не ругать. Пока десять штук, потом еще купим.
Отец побелел и даже не делал попытки прикоснуться к коробке.
— Откуда ты взяла на это деньги? — проговорил он
каким-то не своим сиплым голосом.
— Это компенсация всем нам, — усмехнулась я,
предчувствуя, что сейчас грянет сокрушительный скандал.
