Хорошая позиция, подумала я, этак можно любое преступление
оправдать. Впрочем, мораль — это не по моей части.
— Хорошо, забудем все, что было, и начнем новую
жизнь, — ответила я как можно более мягко, — ты не ответил — знаешь
ли ты кого-нибудь, кто живет в пятнадцатой квартире над тобой?
— А? Да я не знаю, я там раньше редко бывал, а зачем
тебе?
— Дорогой, если не можешь мне помочь, то и не задавай
лишних вопросов!
— Ну, Ира, наверное, знает, она за теткой ухаживала,
пока та болела, даже жила там.
— Все у тебя Ира — и за теткой, л за матерью, не
сестра, а золото…
Ира явилась на зов и тут же дала полный отчет: в квартире
пятнадцать жили раньше супруги средних лет по фамилии Чеботаревы, жена
неожиданно умерла от инсульта, а муж, промаявшись примерно год, женился и живет
теперь у второй жены, а квартиру сдает.
— А вот интересно.., нельзя ли как-нибудь узнать у
этого.., как его… Чеботарева, кому он квартиру сдает?
— А тебе зачем? — снова завелся ненаглядный, но
Ира твердо его остановила:
— Раз человек спрашивает, значит нужно!
Очень она мне нравилась, совершенно не похожа на брата —
спокойная и деловая.
— Герман, — строго сказала Ира, — нынешний
телефон Чеботарева есть у тебя в записной книжке. Помнишь, в прошлом году у них
что-то случилось с батареей?
С трудом тогда его отыскали, он телефон свой и оставил.
Ненаглядный еще только достал записную книжку, а я уже
листала ее и дошла до буквы "Ч". Вот, Чеботарев А. Г., телефон
такой-то.
— Если нужно, я сама позвоню, — предложила Ира.
— Ладно, я телефон возьму, потом решу насчет звонка.
Иру опять позвала мать, а я, переписав телефон, рассеянно
разглядывала номера.
Что это? Чепцов А., и номер…
— Герочка, — вкрадчиво проговорила я, — а это
какой Чепцов у тебя здесь записан?
— Какой Чепцов? — заворчал он. — Ах, этот…
Андрей Чепцов…
— Журналист? — завопила я, не веря своему
счастью. — Откуда ты его знаешь?
— По работе, — нахмурился ненаглядный, — да я
и не знаю его совсем, шапочное у нас знакомство… А зачем тебе? — завел
было он свое, но я не дала ему договорить:
— Сейчас же рассказывай все про Чепцова! И не
отвлекайся!
— Чепцов работает в газете «Накануне», — послушно
начал ненаглядный, — а наша фирма заказывала им рекламу.
— Но ты же вроде рекламой не занимаешься? — влезла
я.
— Верно, я занимаюсь технической стороной дела и
контролем качества, — с важностью ответил ненаглядный.
— Контролем качества чего? Что вы изготовляете? —
необдуманно спросила я и наткнулась на обиженный взгляд.
— Я же тебе подробно об этом рассказывал, и не один
раз. Ты, значит, совсем меня не слушала? — Ненаглядный похож был на
ребенка, которого месяц обещали сводить в зоопарк и в воскресенье не повели,
потому что накануне он объелся мороженого и заболел ангиной.
Разумеется, я его не слушала. Еще не хватало мне слушать о
его работе! Он так много говорил, что я отключалась где-то на двадцать первой
минуте.
— Так что там про Чепцова? Ближе к теме.
— Он работает в газете. А наша фирма делает фильтры для
очистки воды.
Разумеется, где и работать было ненаглядному с его
маниакальной любовью к чистоте, как не в фирме, изготовляющей фильтры! Но фирма
занимается только продажей фильтров, а делают их на заводе в Гатчине.
Услышав про Гатчину, я навострила уши.
Где-то там, рядом, собираются строить треклятый центр
развлечений. Я придвинулась поближе к своему сокровищу и нежно проворковала:
— Рассказывай, дорогой, я вся внимание.
Он поглядел с подозрением, но продолжил. Значит, фильтры эти
изготовляются по специальной технологии. Туда, непосредственно в очищающий
блок, добавляют, кроме угля, какую-то субстанцию, окись чего-то или двуокись
(тут ненаглядный выдал длинное химическое название, но у меня в школе по химии
всегда было твердое «три»). Так вот, эту субстанцию добывают в окрестностях
Гатчины, — потом очищают и так далее, получается фильтр.
И вот, журналист Чепцов узнал про фильтры, когда в их газету
заказали рекламу. Очевидно, он так же, как и я, сделал стойку при упоминании
Гатчины и даже уговорил руководство фирмы, чтобы его свозили на завод, а там —
и на место добычи фильтрующей субстанции. И только там он узнал, что
месторождений этой штуки было два, но когда делали радиационный анализ, то во
втором месторождении был замечен сильный радиоактивный фон. И тогда от этого места
добычи отказались.
— Вот какие вы молодцы, все по-честному! —
похвалила я.
— Ты что, это же подсудное дело — людям такие фильтры
продавать! — возмутился ненаглядный. — Этот Чепцов долго потом все
выяснял, в архивах работал.
«Так вот как он выяснил про захоронение радиоактивных
отходов!» — сообразила я.
— Герочка, лапушка, ну какой же ты молодец, что знаешь
Чепцова! — защебетала я. — Ты должен обязательно меня с ним
познакомить! Только предлог выбери какой-нибудь.., по работе, что ли. А меня
представь, как свою сотрудницу.
— Зачем это? — ненаглядный нахмурил брови.
— Солнышко, ну пожалуйста, я тебя просто умоляю! —
Я тормошила и щекотала ненаглядного и целовала за ушком. — Он мне очень,
ну очень нужен по делу!
— Ну хорошо, — он не устоял перед моим напором, —
завтра как раз в газету надо, новый договор составлять.
— Как я тебя люблю, бегемотик мой упитанный! — Я
щелкнула его по носу.
— Больно же, — надулся ненаглядный.
* * *
— Беда, Петр Степанович.
Копылов выглядел еще более постаревшим и обессиленным. Они
опять сидели в его тесных неудобных «Жигулях». Вахромеев смотрел на референта
зверем, как будто тот был виноват во всех его неприятностях.
Хотя если вдуматься, наверное, и виноват.
Это ведь он такого никчемного специалиста подобрал.
Судорожно сглотнув, шеф скрипучим голосом проговорил:
— Ну что еще?
— Убит парень наш…
— Какой еще парень? — Вахмистр побагровел: он
прекрасно понял, о ком идет речь.
— Ну, специалист, исполнитель…
— Что же это за специалист такой? — заорал Петр Степанович,
но потом понизил голос, боясь привлечь внимание прохожих. — Ему платят за
то, чтобы он убивал, а убивают его самого!
Копылов зашикал на шефа: хоть они и не в кабинете, но такие
слова как «убийство», произносить нельзя, да еще так громко.., кто его знает?
Может, в «Жигулях» тоже давно стоит «жучок».
