— Да кто же вы, черт бы вас побрал! — заорал в
трубку Вахромеев. — Откуда вы все это знаете?
— Кто я — вам прекрасно известно, вы давно уже следите
за мной и знаете обо мне очень много, почти все… А откуда мне это известно — не
важно, у каждой женщины должны быть свои маленькие тайны.
И это не должно вас интересовать. Давайте лучше обсудим, где
и как вы передадите мне деньги…
* * *
При выезде из города дождь как по волшебству прекратился.
Быстро сохнущие лужи блестели в лучах выглянувшего робкого еще солнышка.
«Девятка» Андрея быстро неслась по гладкому шоссе, и хоть по сторонам дороги
деревья стояли еще голые, но мне казалось, что все вокруг зеленеет и птички
поют. Может, теперь всегда, когда я с Андреем, будет хорошая погода?
Андрей спросил, что же случилось на перекрестке, но я отшутилась.
Незачем ему рассказывать, да и теперь, в машине, рядом с ним, я придавала
гораздо меньше значения несостоявшемуся покушению. Нет, я, конечно, понимала,
что избежала смерти под колесами и что это было именно покушение, а не просто
наезд по причине пьянства или глупости водителя, но рядом с Андреем мне
совершенно не хотелось думать о неприятном.
— Возьми там карту и посмотри, долго ли еще, как бы
поворот не проскочить.
Я долго искала по карте, где же это село Хаврино, за это
время мы, разумеется, проскочили нужный поворот. Но Андрей не рассердился, не
стал меня ругать и воспитывать, как это сделал бы ненаглядный — тот вечно
пилил, что я безответственная и не отдаю отчета своим словам. Справедливости
ради следует отметить, что так он делал раньше, до всех событий. В последнее же
время ненаглядный ведет себя по-другому, он стал больше похож на человека, даже
признал, что вел себя не лучшим образом, а это для него большой прогресс. Я
вспомнила, как он посмотрел на меня вчера в редакции — удивленно и растерянно, —
и в душе зашевелился неприятный червячок.
Нужно было позвонить ему вечером, поговорить поласковее…
Тьфу, какие глупости лезут в голову!
Здесь, в машине рядом с Андреем, я думаю о ненаглядном! Да
провались он совсем!
Мы долго кружили по проселочным дорогам, потом остановились,
чтобы отдохнуть и перекусить. Андрей достал термос с горячим кофе и большой
пакет с едой. Я откусила бутерброд, стараясь не думать о той женщине, которая
его делала. Может быть, мама? — шевельнулась слабая надежда, но здравый
смысл подсказывал другое. У такого красавца не может не быть женщины. Они
небось бегают за ним табунами, и какая-нибудь обязательно добилась своего. Мы,
женщины, очень упрямы и настойчивы. И что же мне делать? Становиться в очередь
его невостребованных поклонниц? Потому что Андрей — не бабник, это сразу видно.
Красивый, обаятельный — но не бабник. Он весь в работе.
Однако сейчас мы вместе, и нечего грустить. Поживем —
увидим, как там дальше все развернется. Я повеселела и улыбнулась Андрею:
— Скажи, профессор Шереметьев действительно был так
опасен этим.., из Управления? Действительно на том месте нельзя строить центр,
потому что речка заразная?
— Если бы старик честно дал свое заключение, то,
несомненно, оно было бы не в пользу строительства. Действительно, существует
огромная вероятность, что как только начнется строительство — а это тебе не
деревенскую избушку выстроить, это же огромный комплекс будет, — так вот,
породу придется взрывать, котлованы глубочайшие рыть, пласты осядут, и
зараженные воды подземного озера попадут в речку Суйду.
— Откуда такая уверенность? — прищурилась я.
— Оттуда, — передразнил Андрей. — Еще когда
ту, первую, статью писал, познакомился с одним ученым, он как раз этими
вопросами занимался. Игорь Осетров, гидрогеолог из Метеорологического
института.
Пытался я его уговорить в печати выступить, но не смог.
Здорово на газету нажали сверху.
Писать мне больше ничего не разрешили.
— Однако экспертизу назначили?
— Это уже позже, там в борьбу вступили какие-то другие
силы. Ну вот, а тогда Игорь этот вдруг звонит мне и говорит, что уезжает
работать в Штаты. Контракт на три года, а потом, сама знаешь, мало кто
возвращается.. Ну он и оставил мне кое-какие материалы про те подземные воды.
Теперь твоя очередь рассказывать. Что еще произошло тогда в квартире?
— Тогда — ничего, — тщательно подбирая слова
ответила я, — но" у меня сильные подозрения, что профессор Шереметьев
проболтался, что заходил сначала не в ту квартиру, потому что как-то все вокруг
меня несколько криминально.
— Тебе не кажется? — недоверчиво спросил Андрей.
— Нет, не кажется, — вскипела я, — вот как
раз сегодня…
Я рассказала ему про покушение.
— До сих пор перед глазами стоит его лицо. Такой
немолодой дядька, а туда же, в киллеры подался.
— Ты уверена, что это был не просто наезд?
— Уверена, — твердо ответила я. — Но мы зря
спорим. Вот если выясним, что съемщик пятнадцатой квартиры имеет какую-то связь
с аферой строительства центра, то я расскажу тебе еще кое-что, и ты тогда точно
поверишь.
— Верно, тогда за дело! — И мы поехали в Хаврино.
Оказалось, что найти нужную деревню было еще полдела.
Основной задачей было разыскать в деревне самого Милютенко. На двери сельсовета
висел большой замок, и, судя по тому, что он был совершенно ржавый, никто им не
пользовался уже несколько лет.
— Верно, — заметила проходящая мимо бабка,
несмотря на весну, в валенках с галошами, — сельсовет, почитай, уж года
три как перевели в Чикино. Это пятнадцать верст от Хаврина будет.
Про Милютенко она ничего не знала.
Мы толкнулись наугад в два дома — в одном вообще не открыли,
а во втором отозвалась только дворняга на цепи, которая понятия не имела о
Милютенко. Больше на улице никого не было, вся деревня как вымерла.
Я заметила на лице Андрея легкие признаки растерянности и
раздражения — вот, поддался на уговоры, поперся черт те куда, и все зря.
— Магазин! — осенило меня. — У них должен
быть магазин.
Магазин занимал неказистое строение, мы определили его по
валявшимся вокруг ящикам и битым стеклам. Как я и предполагала, вся деревня
оказалась в магазине.
— Привоз! — уважительно объяснили мне.
Но Милютенко тоже никто не знал, пока одна старуха не
сообразила, что это, должно быть, Люськин мужик. А Люська только что
отоварилась и домой пошла, так что застанете.
Люська оказалась бабой хваткой. Глянув подозрительно, она
все же впустила нас во двор, а сама, мигом спрятав куда-то в сарай две огромные
сетки с просматривающимися бутылками, позвала зычно:
— Вова, тебя спрашивают!
Вышел Вова, он же Милютенко Владимир Иванович, как
выяснилось тотчас. Росту он был невысокого, волосики на голове жиденькие, на
мир глядел невинными голубенькими глазками, помаргивая телячьими ресницами. На
вопрос Андрея, не он ли договаривался о съеме квартиры у Чеботарева, Вова
отвечал отрицательно.
