Не то что милиция — куча народа, ОМОН в «пятне», машины,
мигалки… А толка — чуть… Потому что мы с Иваном Ивановичем все раньше их
поняли, у себя на кухне проанализировали, чаек попивая, и теперь гордимся,
какие мы умные. И смерть профессора расследовали, и милиции на ошибки указали,
и даже начальство, чиновников этих, немножко укусили. Ведь сняли же
главного-то, Вахромеева, или как его там…
— Это твоя позиция или Иван Иваныча? — Я тоже
немного успокоилась и слушала Андрея с интересом.
— А ты мне что предлагаешь? — Андрей даже не
удостоил меня ответом, он продолжал развивать свою мысль. — Ты предлагаешь
мне стать правдолюбцем и склочником.
Дескать, вот, добился своего, сняли главного начальника в
управлении, так он опять недоволен! И какого, спрашивается, рожна ему нужно!
Потому что даже простой человек Иван Иванович понимает, что хоть весь город на
уши поставь, тонну бумаги израсходуй на газеты, всколыхни, так сказать,
общественное мнение, все равно строить будут там, где начальство захочет! А у
него, у начальства, всегда свои резоны. И никакой плетью этого обуха не
перешибешь! Так что, извини, дорогая, каждый должен заниматься своим делом. Моя
работа — это писать.
А правду искать — это, если по-честному, совсем не работа, а
так, времяпрепровождение для неудачников.
— Так-так… Ну что ж, спасибо, что так доходчиво
объяснил, я теперь не глупее Иван Иваныча стала…
Я произносила слова совершенно машинально, только чтобы
что-то сказать. К сожалению, возразить Андрею мне было совершенно нечего. Он
очень толково все разъяснил, не стесняясь.
— Действительно, ты прав, — задумчиво пробормотала
я, — зачем беспокоиться о детях, когда у нас с тобой и детей-то нет…
Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься, — процедил он и
демонстративно поглядел на часы.
Как бы в ответ на его жест, из двери редакции выглянула
белобрысая девица и крикнула:
— Андрюша, ты идешь? Без виновника торжества начинать
как-то неудобно!
— У тебя что — сегодня день рождения? — спросила
я, очнувшись от невеселых мыслей.
— Да нет, это отвальная, — нехотя ответил Андрей.
— Стало быть, ты в этой газете больше не работаешь?
— Стало быть, нет. — Он был совершенно спокоен.
— И где же ты теперь собираешься прикладывать свои
силы? — Я продолжала настойчивые расспросы, потому что до меня с трудом,
но начинало доходить очевидное.
— Теперь я буду работать на телевидении, вести там
новое ток-шоу, у него еще пока нет названия, — Андрей улыбнулся.
— Вот как… — Я посмотрела на него очень внимательно и
представила, как выгодно этот белозубый обаяшка будет смотреться на экране.
Я смотрела на него и вспоминала людей, с которыми мы
общались в процессе расследования. Я вспомнила несчастного запуганного Арнольда
Гавриловича, на которого теперь после статьи действительно может наехать
налоговая инспекция, и так легко, как со мной, он уже не отделается. А если и
не будет неприятностей с налоговой, то теперь квартиру-то он сдавать точно не
будет, побоится. А небось не от хорошей жизни сдавал… А уж стеснительного
пьяницу Вову Милютенко точно больше никто не востребует, прогремел он со своими
паспортными данными на весь город. Конечно, милиция ему ничего не сделает — что
с него взять-то, но жить они теперь будут только на Люськину зарплату уборщицы.
Скольким людям испортить жизнь, и все это для того, чтобы
стать ведущим ток-шоу.
В глубине души я понимала, что не права, что Андрей, когда
писал статью, вовсе не рассчитывал на такой результат. Но свою позицию он
изложил мне откровенно. И я поняла, что он внутренне был готов к такому
повороту событий. Чтобы погасить нежелательные слухи вокруг строительства
Центра, нужно было успокоить ретивого журналиста. Все логично. Человек
потрудился, и за это ему награда — место на телевидении, что, конечно, гораздо
полезнее для карьеры, чем работа в небольшой заштатной газетке.
— Что ж, желаю тебе творческих успехов, — я
улыбнулась и пошла прочь по длинному коридору. — Только не делай такое
лицо, когда будешь вести ток-шоу! — крикнула я. — Телезрители будут
очень недовольны, и тебя уволят!
На улице шел дождь, а зонтика у меня не было.
«Все складывается просто отлично! — размышляла я,
мрачно шагая к дому под проливным дождем. — Разочарования следуют одно за
другим. И не лучше ли было сидеть в отделе электротоваров, скромно торгуя
лампочками, и не мечтать о несбыточном».
Однако это восхитительное чувство, когда кровь бурлит во
всем теле, как шампанское… Чувство, которое я несколько раз испытала, когда
находилась в смертельной опасности. Стоит ли оно всех разочарований? Возможно.
Хотя, если рассуждать здраво, то никакого особенного разочарования я не
испытала. Подумаешь, мужчина моей мечты оказался обыкновенным карьеристом!
Таких тысячи. Если бы не его обаяние, я бы так не
расстроилась. Встречая красавчика, неминуемо стараешься наделить его какими-то
замечательными внутренними качествами. С Андреем так и получилось. Думаю, он
будет очень подходящим ведущим для ток-шоу, как бы оно ни называлось. А мне
нужно выбросить его из головы.
Я открыла дверь и вошла в квартиру.
И сразу же мне стало не по себе. У меня возникло тревожное
чувство, что в квартире кто-то есть. Не родители, конечно, если бы они были
дома, в квартире горел бы свет, орал телевизор, и, перекрывая его звуки, отец
допытывался бы у мамы, не забыла ли она посолить суп.
Нет, я чувствовала, что в пустой и темной квартире притаился
кто-то чужой. Ничего реального, ничего конкретного я не заметила — и замок
открылся как обычно, и тапочки в прихожей стояли на привычном месте, но вместе
с тем что-то было не так.
Я хотела даже уйти, пока не поздно, но мысленно пристыдила
себя: нельзя же в самом деле так поддаваться пустым страхам…
Просто нервы расшатались, да и неудивительно, если вспомнить
события последних дней.
Призвав свои нервы к порядку, я включила свет в прихожей,
сняла уличную обувь и еще раз огляделась. Все было как обычно.
Меня вдруг снова настигло то же чувство, что в доме с
башней: чувство опасности.
Я прислушалась и даже втянула носом воздух. Квартира была
пропитана обычными домашними запахами, в которые вплеталось что-то чужое,
незнакомое, но я не могла так сразу определить, враждебно ли оно мне.
Я бросила пальто в прихожей прямо на пол и босиком
прокралась в свою комнату.
Разговор с Андреем дался мне нелегко, а я еще погуляла
немного по улицам, чтобы успокоиться. Глупая, я решила, что все кончилось и
можно больше не опасаться никаких неприятностей. Кто же знал, что опасность
поджидает меня в собственной квартире?
Когда я переступила порог комнаты, тревога еще больше
усилилась, стала просто непереносимой. На лбу выступили мелкие капельки пота.
