— Кажется, последнее время на вас вообще много клевещут… впрочем, не только на вас. Вы даже представить себе не можете, сколько раз в месяц я слышу донесения, что тот или иной корабль отплыл не во Францию, а куда-то еще…
— Почему же, напротив, очень хорошо представляю, — ответил Ла Балле неожиданно резко. — И не один я желал бы, чтобы и в Версале хоть раз об этом подумали. С тех пор, как в Америке победили повстанцы, — а наш остров играл в их борьбе стратегическую роль, ослабляя английский флот, — режим исключительного права стал просто невыносим. Почему не менее тысячи сахарных заводов, две тысячи плантаций кофе, три с половиной тысячи производителей индиго не имеют право на сбыт своей продукции за пределами метрополии? Мир на континенте восстановлен, и мы могли бы выйти на американский рынок. Насколько мне известно, господин де Вержен был готов пересмотреть законодательство и…
— Господин де Вержен умер, — мягко прервал его маркиз де Барбе-Марбуа, — и новый министр иностранных дел, как мне кажется, вообще не склонен к каким-либо переменам. Тем более что остров находится не в его ведении, а в подчинении министерства морского флота. Маршал де Кастри, правда, тоже был человеком широких взглядов… но, к сожалению, он ушел в отставку, а господин де Ла Люзерн, как вам известно, весьма привержен исключительному праву. Это ведь он поручил мне… поохотиться на контрабандистов — хочет выглядеть строгим блюстителем интересов метрополии перед королевским двором.
Быть преемником маршала не так-то просто…
— Если я правильно понял, — вступил в разговор Жиль, до той поры внимательно слушавший беседу старожилов Санто-Доминго, — в настоящий момент у острова шансов на победу нет.
Смерть де Вержена, отставка де Кастри! Кстати, почему все-таки он ушел с поста?
— Не мог иначе. Война между ним и министром финансов Калонном приняла нестерпимый характер. Тот чуть не в открытую обвиняет маршала в том, что он якобы спровоцировал дефицит бюджета Франции, что абсолютно не соответствует действительности. Маршал бился не один год, пытаясь доказать королю, в чем заключаются истинные интересы государства: без сомнения, не в сокращении бюджета военно-морского флота, сделавшего так много для поднятия престижа королевства. Но каждый раз сталкивался с противодействием королевы… и ему надоело изображать из себя Кассандру. К тому же и здоровье у него не в порядке. Не сомневаюсь, мы не раз пожалеем, что он ушел.
Королева! Снова она! Когда же наконец Марии-Антуанетте надоест рыть яму, в которую она сама же вместе с королем и провалится? Похоже, она так замкнулась на интригах маленького мирка Трианона, что совсем не замечает, как колеблется у нее под ногами земля. История с колье не только ничему не научила королеву, но, пожалуй, наоборот, подстегнула ее гордыню и стремление утвердиться в роли вершительницы судеб государства.
— Уж это определенно! — вздохнул Ла Балле. — Неизвестно вообще, будет ли правительство вести с нами переговоры как с достойными партнерами, видит ли оно в нас вполне зрелых сторонников? Неужели непонятно, что исключительное право, благодаря которому метрополия запружена заморскими товарами, наносит ей самой не меньший вред, чем нам? Если бы мы могли напрямую торговать с другими государствами…
— Ваши доходы существенно бы выросли, господин де Ла Валле, — прервал его главный управляющий и снова улыбнулся своей загадочной насмешливой улыбкой, — в этом сомнений нет. Но ответьте, положа руку
на сердце, отдали бы вы должную часть в казну? Вот вы сетуете на судьбу. Однако плантаторы острова в большинстве своем сказочно богаты. В отличие от короля.
Вы все ищете своего управляющего, господин де Турнемин? — Он резко сменил тему и повернулся к Жилю, показывая де Ла Валле, что тема пока что исчерпана.
— Я как раз собирался спросить о нем вас, господин главный управляющий. Может быть, стражи порядка, которыми распоряжается губернатор, нашли хоть какой-нибудь след?..
— Никакого. И думаю, его нелегко обнаружить… даже если кто-нибудь ищет. Вы даже не представляете, как легко спрятаться на Санто-Доминго. Здесь полно пустынных холмов, где укрываются беглые рабы, а вокруг бесчисленное множество необжитых островов, Гонав, к примеру, или, еще лучше. Черепаший: хоть времена флибустьеров и канули в Лету, ни один даже самый безрассудный отряд не сунется на этот остров — никому не ведомо, что там творится. Ну и наконец, есть еще восточная, испанская, часть Санто-Доминго… там охотно примут всякого, кто не люб нам. Нет, господа, у нас решительно нет шансов отыскать Легро, если он сам не объявится. Желаю приятно отдохнуть… и прошу вас, господин де Ла Валле, присматривайте получше за своими кораблями, чтобы они не сбивались с пути.
Маркиз удалился, приветствуя на ходу дам, раскланиваясь и обмениваясь несколькими любезными словами с кавалерами. Жиль проводил его взглядом и повернулся к другу.
— Как вам это удалось? — спросил он улыбаясь. — Уверен, это действительно вы отправили кофе в Новую Англию. А между тем ваши корабли в самом деле находятся там, где вы указали.
Уж не волшебство ли это?
— Вовсе нет, для этого не надо быть волшебником. Но вот иметь связи вне острова необходимо. У «Майского цветка» есть двойник, точно такой же парусник, под тем же названием, но в море всегда находится только один из них. А другой отстаивается или ремонтируется в доке. Тот, второй, «Майский цветок» вообще подходит к Санто-Доминго лишь для погрузки. А между рейсами прячется в бухте на Кубе. Кстати, если вы хотите попытать счастья в контрабандной торговле с Новой Англией, он к вашим услугам…
Жиль захохотал.
— Не откажусь. Впрочем, там видно будет. В любом случае спасибо за предложение… Ну так чем же мы сейчас займемся?
— Что за вопрос? Лично я пойду танцевать.
Вон и крошка Ле Норман, вижу, мне улыбается.
Когда танцуешь, очень удобно заглядывать даме за вырез платья. Такой груди, как у нее, не сыщешь больше нигде в мире, может, мне удастся убедить ее выйти в сад полюбоваться звездами!
Тут становится слишком жарко…
С этим Жиль был согласен. Аромат цветов, запах духов гостей, множество народу — в зале становилось невыносимо душно, несмотря на широко распахнутые большие окна. Зачем так резво прыгать по такой жаре? Краска на лицах растекалась, одежда намокала от пота.
Жиль поискал в толпе танцующих Жюдит, но не нашел. Однако не встревожился: наверное, зашла в зал, где играют в карты, повидать свою подругу Денизу или направилась в буфет освежиться.
Тем не менее он пустился бы на поиски жены — все лучше, чем стоять столбом в углу зала — если бы к нему не бросилась госпожа Моблан, одна из самых рьяных поклонниц танцев на балу, несмотря на мало соответствующий тропическому климату наряд.
Она таскала на себе необъятный шар бледно-розового атласа, делавший ее как две капли воды похожей на восходящую луну. Талию ее, далеко не такую тонкую, как у Жюдит или Денизы де Ла Балле, безжалостно сжимал корсет со шнуровкой, затянутый так, что он просто выдавливал вверх то, что должен был бы опустить вниз. И без того пышная грудь дамы стала больше вдвое — того и гляди, выскочит из атласного плена. Ей, без сомнения, было очень жарко, раскрасневшееся лицо под напудренными волосами, уложенными в причудливую прическу, изображавшую сад с птицами, было мокрым от пота, от краски не осталось и следа.
