В самый разгар сражения в Сталинграде поставки по ленд-лизу были опять приостановлены. Караваны уже не шли, хотя глухая полярная ночь и стояла над океаном — беспробудно, беспроглядно. Англичане проводили операцию «Frickle», что в переводе на русский язык означает — «по капле». Именно так — по капле! — и поступал ленд-лиз в нашу страну в эту грозную зиму.
Одиночные транспорта в операции «Frickle» следовали по «челночной» системе. Расчет был на добротность механизмов и спаянность команды. Они шли в СССР, почти касаясь бортом кромки паковых льдов. На пути их следования — в кромешном мраке — были расставлены лишь несколько траулеров, которые должны подбирать из воды тех, кто уцелел, если «челнок» будет потоплен противником. Из 37 запущенных в операцию кораблей погибло 9, остальные «накапали».
Под конец 1942 года немцы провели в океане операцию «Хоффнунг», в которой главную роль играл тяжелый крейсер «Хиппер». Рано утром он разбил нашего охотника за подводными лодками «МО-78», а потом встретил транспорт «Донбасс», участвовавший в «капельной» операции. Этот корабль, уцелевший даже в разгроме PQ-17, был погублен «Хиппером»… Впрочем, его экипаж и команду с охотника крейсер принял на борт — как пленных.
Капитаном «Донбасса» тогда был уже не М. И. Павлов, а В. Э. Цильке. Мне сообщили читатели: «У него очень тяжело прошло пленение после гибели судна, немцы держали его в плену в Норвегии, затем перевели в Гдыню, где наши войска его освободили». В условиях концлагеря он сумел сохранить, орден Ленина. Впоследствии В.Э. Цильке работал капитаном-наставником в Черноморском пароходстве.
1942 год заканчивался. Он заканчивался очень хорошо для нас, для всей нашей страны. Сталинград решил судьбу второй мировой войны, и именно с этого времени начался тот железный, необратимый процесс, который привел нас к победе.
Больше караванов PQ не было ни одного — англичане запускали их в СССР под другими литерами, словно желая уничтожить даже память о прошлом позоре.
ВОЛЧЬЕ ЛОГОВО
Тридцать первого декабря 1942 года мир стоял на самом острие переломного времени: наступал новый год — год побед нашего оружия…
Гитлер встречал этот год в своем «Вольфшанце» («Логовище волка») в Восточной Пруссии. Приближался двенадцатый час ночи, и свита фюрера уже наполнила бокалы шампанским. Для Гитлера был налит вишневый сок… С напряженным видом, волоча ногу, фюрер обходил рождественскую елку, сверкавшую нарядом и фонариками.
Радиостанции «Вольфшанце» продолжали работать, и сейчас сюда притекали одновременно два потока информации. Один поток — самый мощный — струился из Сталинграда, где уже была решена судьба 300-тысячной армии Паулюса; второй — краткими импульсами — бился от скал Нордкапа. Сталинградский котел мрачно вещал о своем поражении, оттуда доносились вопли и скрежет. А с моря летели краткие радиоточки, — пик, пик, пик! — и в них читалась тревога, растерянность, поражение.
Дело в том, что гросс-адмирал Редер, прежде чем уйти, решил сильно хлопнуть дверью. В самый последний день 1942 года далеко в полярном океане (в 150 милях от Нордкапа) он бросил свои надводные силы в отчаянную атаку против союзного каравана TW-51B, находящегося на подходах к Мурманску.
Ровно в полночь Гитлер поднялся с бокалом в дрожащей руке, и …пик, пик, пик… — стучали импульсы с моря: два немецких эсминца в этот момент уходили на дно. Затем англичане засадили два снаряда (рождественских!) в котельные отсеки «Хиппера». В сражение у Нордкапа фюрер тут же вмешался:
— Пусть они вылезают из драки, если их бьют…
На выходе из боя германский эсминец «Фр. Экольд» принял во мраке английский крейсер за своего «Хиппера», и британцы, не будь дураками, расстреляли его тут же со всей командой… А из Сталинграда — вой! Все это, вместе взятое, переплелось в один крепкий узел, и Гитлер отметил праздник Нового года очередной истерикой:
— Паршивец Редер, он создал мне флот — лишь жалкое подобие флота! Мои корабли абсолютно беспомощны. Своими позорными действиями флот Германии способен лишь вызвать революцию в стране. Да, да! Я знаю — революцию!
Охрана кинулась к радиоприемникам, чтобы прослушать станцию Би-Би-Си, которая в ночной программе, добивая Гитлера, подтвердила весть о разгроме немецких кораблей. Редеру, таким образом, не оставалось ничего другого, как только уйти, что он и сделал б января 1943 года.
Кстати, Редер был одним из тех неглупых гитлеровцев, которые давали себе отчет в том, что все их усилия на сушей на море напрасны, — СССР победить нельзя!
Известный фальсификатор морской истории Фридрих Руге, касаясь отставки Редера, пускает вдруг слезу умиления. По его словам, Редер, «будучи человеком верующим, не допускал грязи ни на флоте, ни в методах ведения войны на море. Он крайне резко противодействовал всем попыткам высшего партийного руководства вмешиваться во внутренние дела флота, особенно же — в области религии…»
Воображению Руге рисуется какой-то чистый, молитвенно настроенный человек, заботящийся лишь об удалении грязи с гитлеровского флота. Но этот «добрый дедушка» отлично знал о приказах Деница (еще от 1940 года), в которых подводникам предписывалось уничтожать команды потопленных кораблей, даже если в волнах окажутся дети и женщины. Эти приказы советские люди испытали на себе. Сколько трагедий разыгралось, когда гибли госпитальные беззащитные суда в печально памятном «таллинском переходе», сколько потоплено гражданских судов и рыболовных траулеров, половину команд которых составляли тогда русские женщины…
Мы это знаем. Мы это помним. Мы ничего не простили!
Может, Руге и прав, когда говорят, что Редер оберегал от нацистов священников на кораблях флота. Но варварские приказы налицо, они пришпилены к документам Нюрнбергского процесса. И если бы гросс-адмирал только молился в своей каюте, то Международный трибунал не осудил бы Редера (за компанию с Деницем) в 1946 году как военного преступника именно за бесчеловечные методы ведения войны на море!
И не потому Гитлер убрал Редера с флота, что Редер верил в бога. И не потому Гитлер поставил над флотом Деница, который в бога не верил. После Сталинграда Гитлеру не оставалось иного выбора, как выдвинуть вперед мрачную фигуру главного разбойника в стане плавающих под флагом со свастикой — адмирала Деница! Пусть он топит всех…
В эти дни Гитлер имел очередную беседу с японским послом в Берлине, которому он четко повторил:
— Мы, будем убивать как можно больше членов экипажей с потопленных нами торговых судов… Мы должны, — доказывал Гитлер, — расстреливать все спасательные шлюпки!
Дениц вполне мог бы подписаться под этими словами. Доктрина подводной войны победила не выдержавшую испытаний доктрину войны крейсерской. Гитлер так и не понял широкого значения надводных кораблей — он понимал лишь узкую суть подводной «неограниченной» войны, когда каждый взрыв торпеды приносил фашизму моментально ощутимую пользу.
«Каждые день — новая лодка!» — вот мечта Деница.
