Книга Фаворит, страница 208. Автор книги Валентин Пикуль

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фаворит»

Cтраница 208

— А что касается меня, так я уже привыкла терпеть от него всякие грубости, благо добро от него тоже бывает. Если ко мне один бес приставлен, то к Потемкину сразу десять бесов, и все они вертят им как хотят, а он меня тоже крутит из стороны в сторону, едва успеваю поворачиваться…

Алехан это признание расценил на свой лад:

— Мы, Орловы, сама знаешь, к интригам несвычны. У нас репутация давняя и благородная! Я твой раб, ты госпожа моя. Ежели тебе так худо стало, как говоришь ты, мигни толечко, и завтрева же от Потемкина и следочка не останется…

Екатерина, зная характер Алехана, уже и сама не рада была, что доверилась ему. Потемкина предупредила:

— Тебе, князь, по гостям не ходить бы лучше. Петров никому зла не сделал, а яду получил от завистников.

— Мне ли кого бояться?

— Тебе-то как раз и бояться! — Она намекнула, что угрозы исходят от братьев Орловых. — А люди они таковы, что препятствий не боятся и ради собственного блаженства даже меня не пощадят… Знай — я боюсь их, особливо Алехана!

Потемкин поразмыслил. Куснул ноготь.

— Я с этой шайкой сам разберусь…

Он создал вокруг братьев такую обстановку всеобщего отчуждения, что Алехан, сказавшись больным, убрался в подмосковное имение — разводить рысаков. Григорию Орлову, обеспокоенному бесплодием молодой жены, Потемкин внушил, что этот природный недостаток врачи Европы легко устраняют, и полубезумный Орлов отправился с женою путешествовать по кабинетам шарлатанов. Наведя порядок при дворе (в «хлеву», как он говорил), Потемкин с большим удовольствием вызвал к себе генерал-цейхмейстера Ганнибала, героя Чесмы и Наварина.

— Не стой, Иван Абрамыч, садись. Я буду говорить, а ты слушай… Поручаю тебе создать на Днепре город новый, который и наречем Херсоном, будет он толико же цветущи радостен, каковым был во времена угасшие Херсонес Таврический.

Оливковое лицо арапа расплылось в улыбке.

— В каком месте городу быть? — спросил дельно.

Потемкин нежно разгладил перед ним карту:

— Здесь! Гавань, верфи и крепость надлежит закладывать сразу. Форма крепости — эллипсис. Бастионам быть с равелинами. Ибо от близости Очакова турецкого мы еще в опасности… Вникай! Форштадт вверх по реке: для народа военного. Форштадт вниз по реке: для купечества и граждан. Таможня. Карантин. Пакгаузы. Рыть каналы. Каменоломни в самом городе сыщутся. Понуждать обывателей херсонских к садозаведению. Чтобы фруктаж был. По Днепру спущу тебе что надо: лес и железо…

Ганнибал с удовольствием выпил водки из «светлейшего» графинчика, сооруженного на стекольном заводе Потемкина.

— Ничего у тебя не получится, — заявил он храбро. — Видит собака молоко, да рыло коротко.

— Ты закуси, не пей так, — отвечал Потемкин, придвигая ему пармезан (увековеченный Боккаччо) и прекрасный рокфор (воспетый еще великим создателем «Гаргантюа»).

Ганнибал их понюхал — отвратился. Потемкин запустил длань в карман халата, вместе с пригорошней бриллиантов извлек для закуски репку, которую арап и начал жевать.

— Не получится, — повторил он. — Сколько ни давай мне железа и бревен, а без людей города не построишь.

— Хватай беглых, кои от гнева помещиков спасаются.

— Помещики имеют право требовать их обратно.

— А ты скажи, что светлейший беглым волю дает!

— Да меня же бояре наши со свету сживут.

— Меня первого! — захохотал Потемкин. — Но Херсон ныне для России важнее оброков и тягл наших. Двадцать тыщ мужиков вышлю тебе из имений своих белорусских, а ты их к делу употреби и не обижай палками… Порт нужен! Флоту быть!

На выжженных солнцем пустынях Новой России создавались новые города, возникали новые судьбы людей — вольных. Кто из крепостных бежал на юг от барщины, освобождался от крепостного ярма. Новая Россия с будущими городами и свободными людьми становилась любимым детищем светлейшего, а слово «Крым» Потемкин терпеть не мог:

— Неужто не обойдемся без азиатчины: Крым — Кырым! Зато уж Таврида станет подлинной благодатью, раем для тела, души отрадою…

В именах городов, им заложенных, всегда ощущался привкус давней истории — лучшей, нежели была история его жизни!

10. НЕПОРОЧНОЕ ЗАЧАТИЕ

Уж сколько людских судеб перекорежила Екатерина, не раз нарушала «равновесие» Европы, но был человек, с которым не могла сладить. Это калмычка, жившая во дворце на птичьих правах, имея одну лишь обязанность: рано утречком, перед пробуждением императрицы, поставить в туалетной комнате стакан подогретой воды для полоскания рта. И вот уже двадцать лет Екатерина, слывшая «великой», не могла добиться от глупой, чтобы стакан с водою был поутру на месте.

— В следующий раз, — говорила она, — если не найду стакана с теплой водой, я тебя… замуж выдам.

Страшнее этого нельзя ничего придумать. Денька два-три вода была на месте к ее вставанию, а потом вся эта карусель крутилась в обычном порядке… Зорич не выдержал:

— Да выгони ты эту бестолочь на улицу!

— Выгоню… а с такой рожей куда она денется?

Зорич просыпался с иными заботами: что ему делать сегодня? Напиться как следует? Или созвать гусар для макао? Он смотрел, как хлопочет по комнатам, всегда в бегах и делах, Захар Зотов, слуга императрицы.

— Скажи мне, Захар, а вот те любители, что до меня тут резвились, что они делали, когда делать им было нечего?

— Да разное, сударь. Князь Орлов, к примеру, опыты разные устраивал. Однась чуть дворец не спалил. Васильчиков в подвале на токарном станке работал. Искусник был. О светлейшем, сударь, и сами знать изволите, что ни дня без трудов не живет, а Завадовский… тот на арфе играл. Очень старался!

— А что мне делать, Захар Константиныч?

— Да вы бы хоть книжку какую почитали…

Зорич назвал к себе книготорговцев столицы:

— Измерьте в моем кабинете полки, и чтобы к вечеру книги на них стояли. Все равно какие, но по размеру полок.

— На каких языках вам читать удобнее?

— На всех, какие существуют на свете…

Екатерина спасалась от него в покоях Потемкина:

— Рисунок, конечно, замечательный, но содержания в нем никакого! Я устала глупости гусарские наблюдать… А кстати, с кем это вчера Парашка Брюс кадриль открывала?

— С моим земляком — Ванюшкою Римским-Корсаковым.

— Очень изящный юноша, — сказала Екатерина. — Если тебе не трудно, князь, сделай его своим адъютантом…

Иван Николаевич Римский-Корсаков пробудился в алькове графини Брюс, принял от лакея чашку бразильского шоколада.

— Хочешь, я составлю тебе счастье? — спросила его женщина. — Като надоел этот серб, прозвонивший ей все уши своими шпорами и саблей. Теперь она мечтает о непорочном юноше. Тебе надо немножко притвориться, я тебя научу. Но, чур, бессовестный негодяй, за это я потребую от тебя платы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация