Итого: восемь за Интердикт, четыре нейтральны и шесть против. Но эти четверо нейтральных тоже могут изменить свое мнение – вряд ли у кого-нибудь из них хватит мужества остаться действительно нейтральным и порвать с Курией. И, значит, в худшем случае будет двенадцать против шести. Эти шестеро могут сплотиться и отделиться от Церкви – самоотлучение – может, и к лучшему.
Арлиан снова осмотрел всех сидящих за огромным, в форме подковы, столом, во главе которого сидел Лорис. Он заметил взгляд Кардиеля, который кивнул ему почти незаметно. Потом он снова стал слушать старого Карстено. Когда тот закончил и сел на место, встал Кардиель. Пора было начинать.
– Мой лорд архиепископ?
Тихий голос Кардиеля тем не менее был услышан всеми, кто шепотом обсуждал предыдущее сообщение, и все головы повернулись к нему. Кардиель спокойно ждал, пока все спорящие займут свои места и успокоятся. Его руки лежали на столе. Затем он повернулся к Лорису:
– Могу я сказать, Ваше Сиятельство?
– Конечно.
Кардиель поклонился ему:
– Благодарю. Я выслушал все доводы моих братьев христиан и как хозяин этого собрания хочу сделать заявление.
Лорис нахмурился:
– Мы слушаем тебя, епископ Кардиель, – в его голосе послышались раздражение и подозрение.
Кардиель сдержал улыбку и пробежал взглядом по лицам епископов, заметив места, где сидят его будущие мишени, встретился глазами с Арлианом и Толливером.
Секретарь Корригана отец Хью поднял голову от блокнота с записями, ожидая речи Кардиеля, и снова склонился над ними, когда увидел, что тот приготовился говорить.
– Лорды, епископы, братья, – начал Кардиель спокойно, – сегодня я говорю с вами как брат, как друг, но также и как хозяин нынешней Курии. Я весь день молчал, так как епископ Джассы по традиции должен оставаться нейтральным, но дело зашло так далеко, что я не могу больше молчать. Я должен сказать, ибо в противном случае, если я промолчу, я не выполню все обеты, которые давал, принимая сан епископа.
Он замолчал, глядя на епископов, и почувствовал, как подозрительный взгляд Лориса прямо сверлит его.
Хью что-то яростно строчил в свой блокнот. Прядь жидких волос упала на глаза, и он, не отрываясь от работы, поправил ее. Но все остальные глаза были устремлены на Кардиеля. Одни с надеждой, другие с подозрением.
– Позвольте мне заявить официально, и я надеюсь, что наш брат Хью аккуратно запишет это в протокол, что я тоже против Интердикта, который наш брат из Валорета предлагает наложить на Корвин.
– Что?
– Ты с ума сошел, Кардиель!
– Он сумасшедший!
Кардиель терпеливо ждал, пока все возмущенные епископы не утихнут и не займут свои места. Пальцы Лориса судорожно сжали ручки кресла, хотя выражение его лица почти не изменилось. Кардиель поднял руки, прося тишины, дождался ее и снова окинул всех взглядом. После этого он продолжил:
– Это решение я принял не легко, братья. Я размышлял и молился много дней с тех пор, как впервые услышал, что предлагает Лорис. И теперешнее обсуждение только укрепило меня в моем решении. Наложение Интердикта неправильное. Тот, кого вы собираетесь наказать с помощью Интердикта, уже наказан. Вы это сделали прошлой ночью, отлучив его и его родственников от Церкви.
– Вы поддержали отлучение, Кардиель, – прервал его Корриган. – Насколько я помню, вы были на церемонии и тем самым одобрили решение. И епископ Корвина Толливер тоже.
– Да, – ответил Кардиель ровным тоном. – По всем законам Морган и Мак Лейн осуждены справедливо и будут оставаться вне Церкви до тех пор, пока не докажут, что они не виноваты в тех преступлениях, в которых их обвиняют. Так что отлучение не окончательное.
– Как же не окончательное, Кардиель? Если вы сами согласились, что они виноваты и…
– Я не могу судить о том, виноваты они или нет, мой лорд.
Действительно, они сделали то, в чем их обвиняют. Но мы хотим обвинить в этом же многие тысячи людей, которые совершенно невиновны ни в чем и не могут быть отсечены от тела Святой Церкви за действия их герцога.
– Это справедливо… – начал Лорис.
– Нет! – крикнул Кардиель и стукнул кулаком по столу, чтобы подчеркнуть свою решительность. – Я не поддержу это решение. И более того, если вы будете настаивать на этом, то я выхожу из этого собрания!
– Можете выходить! – сказал Лорис, поднимаясь со своего места. Лицо его покраснело от гнева. – Вы думаете, что напугаете меня своими угрозами лишить Курию своей поддержки? Вы ошибаетесь! Джасса – не единственный город в Одиннадцати Королевствах. Если Курия не вынесет решения здесь, то она сделает это в другом городе. А кроме того, Джасса скоро получит нового епископа.
– Может, Валорет нуждается в новом епископе! – крикнул Вальфрам, вскакивая на ноги и в упор глядя на Лориса. – У меня нет епархии, так что вы не можете угрожать мне ее лишением. Пока я жив, я останусь епископом! И ни вы, ни кто другой не можете меня лишить того, что мне дано Богом! Кардиель, я с тобой!
– Они сумасшедшие! – крикнул Лорис. – Неужели вы думаете, что можете вдвоем выступить против Курии?
– Нас больше, чем двое, – сказал Арлиан, поднимаясь и вместе с Толливером направляясь к Кардиелю.
Корриган заломил руки, поднимая их к небу:
– О, боже, избавь нас он людей без рассудка! Теперь нас уже учат младшие епископы!
– Я старше, чем был наш господь, когда творил свое учение и боролся с фарисеями, – холодно ответил Арлиан. – Эквард? Джильберт? Вы с нами или с Лорисом?
Эти двое переглянулись, посмотрели на Вальфрама, а затем встали.
– С вами, лорд, – ответил Эквард. – Нам не по душе это решение о наказании невиновных.
– Значит, вы предпочитаете неповиновение? – прошипел Лорис. – Вы понимаете, что за это я могу отлучить вас…
– За неповиновение? – фыркнул Арлиан. – Я не думаю, что мы заслуживает этого, архиепископ. Мы продолжаем выступать против Интердикта и мы будем работать по-прежнему среди людей, которые в нас нуждаются.
– Это безумие! – прошептал старый Карстон, обводя всех налитыми кровью глазами. – Чего вы надеетесь добиться этим?
– Мы пытаемся защитить народ, который доверен нам Богом, – ответил Толливер. – Мы не хотим, чтобы целый народ страдал из-за прегрешений двух человек.
– Вы получите Интердикт прямо здесь и сейчас! – рявкнул Лорис. – Отец Хью, документ готов для подписания?
Лицо Хью побелело. Он посмотрел на Лориса – он давно уже перестал делать заметки в блокноте – достал из-под кипы документов пергамент и нерешительно протянул его Лорису.
– Ну, вот, – сказал Лорис, взял перо от Хью и начертал на листе свое имя. – Я объявляю герцогство Корвин со всеми его жителями, городами и селениями под действием Интердикта до тех пор, пока герцог Аларик Морган и его родственник-Дерини лорд Дункан Мак Лейн не явятся на заседание Курии для вынесения им приговора. Кто подпишет вместе со мной?
