Люди двигались быстро, но все равно своей очереди приходилось ждать часами, впрочем, никто не протестовал, зная, что находится на прицеле пары-тройки пушек. Гарри с Тайроном скотчем приклеили пакеты к телам, а выйдя на улицу, подобрали пару камней и пошли строго по центру улицы, имея 360-градусный обзор на двоих. Они не выбросили камни, даже сев в такси, и держали их наготове до тех пор, пока не добрались до квартиры. Первым делом они поставились, потом разбавили героин, расфасовали его по пакетикам, и каждый взял себе половину для своих клиентов. Потом они решили удвоить цену и сделать чеки чуть меньше обычного. Ситуация была напряжной, и многие торчки готовы были заплатить вдвое, даже если чек был немного легче, чем всегда.
Гарри и Мэрион сидели, наслаждаясь теплом и чувством защищенности, слушая щелчки обогревателя и глядя на пакетики с героином, лежавшие на столе перед ними. Ты хочешь все это продать, Гарри? Да, а что? А что, если мы не сможем достать больше? Что нам тогда делать? Должно быть еще. Но представь, что ничего нет, — в голосе Мэрион появилась паника, ты же знаешь, как трудно было в последнее время. Но сегодняшний вечер — это только начало. Мэрион повернулась к Гарри и посмотрела ему прямо в глаза: я так не считаю. О чем ты говоришь? Не знаю. Просто у меня такое чувство. Но я не хочу больше страдать, Гарри, я не хочу больше просыпаться и не иметь укола на утро. Да и мне не хочется, но для бизнеса плохо, если вовремя не выкидывать кайф на улицы. Теперь, когда они подняли цены на героин, кайфа на улицах будет много. Мэрион покачала головой: у меня плохое предчувствие, Гарри. Не продавай товар, — впервые в глазах Мэрион появился страх, а в голосе послышались умоляющие нотки, — подожди, чтоб знать наверняка, что будет еще... пожалуйста, Гарри, умоляю, — ее тело было напряжено, расширенные глаза смотрели в одну точку. Не переживай, мы всегда сможем найти кайф. Мы не останемся на кумаре.
Доктор Спенсер стоял напротив доктора Харвуда, заведующего отделением, руки в карманах сжаты в кулаки, желваки ходят мощно, до боли. Доктор Харвуд откинулся в кресле за письменным столом и нахмурившись смотрел на доктора Спенсера: вы какой-то вздыбленный. Лучше сядьте, отдохните. Тот сел и, глубоко вздохнув, попытался расслабить мышцы тела, но оно продолжало ныть от слишком долго сдерживаемой ярости. Доктор Хар-вуд продолжал хмуриться: так в чем дело, коллега? Вы сказали, это срочно. Доктор Спенсер глубоко вздохнул, закрыл на секунду глаза и медленно выдохнул: доктор Рей-нолдс.
Доктор Харвуд строго посмотрел на него: я уже говорил вам, если хотите враждовать с доктором Рейнолдсом, делайте это в свободное время. Это не имеет отношения к личной вражде, речь идет о правильном лечении пациентов. Доктор Харвуд устроился в кресле поудобнее: хорошо, что на этот раз? Доктор Спенсер изо всех сил пытался успокоиться и взять себя в руки, но с каждым словом ему было все труднее сдерживать свою ярость. Он сделал еще один глубокий вдох: Сара Голдфарб поступила в госпиталь в состоянии полной дезориентации, и доктор Рейнолдс диагностировал параноидальную шизофрению и отправил в отделение психиатрии с рекомендацией применения электрошока, как обычно. Я осмотрел ее и выяснил, что она принимала диетические таблетки и валиум и не ела нормально в течение нескольких месяцев... Он на секунду остановился, пытаясь унять гнев... Я перевел ее в терапевтическое отделение. А сегодня утром я обнаружил, что мои указания были отменены доктором Рей-нолдсом и что пациентка все еще находится в психиатрии, мало того, он еще оставил предыдущие указания в силе, полностью проигнорировав мои распоряжения. Доктор Спенсер покраснел и даже слегка вспотел, сдерживая бурлившие внутри чувства. У него есть авторитет и право поступать так, доктор. Я не обсуждаю правомочность его действий, я говорю о правах пациентов на получение профессионального ухода. То есть вы хотите сказать, что она не получает его в нашем госпитале? Я хочу сказать, что ее проблема медицинского, а не психиатрического свойства. Нужно просто дать ей как следует отдохнуть, поесть, очистить ее организм от стимуляторов и депрессантов, которые она принимала, и она вскоре поправится. Доктор Харвуд посмотрел на него холодным взглядом: это вы так считаете, доктор. Это не просто мое мнение, это доказывает мой опыт. За последние восемь месяцев я принял шесть пациентов с теми же симптомами, направленных ко мне доктором Рейнолдсом, я назначал им обычное лечение, и они поправились полностью менее чем за месяц без применения электрошока и психотропных препаратов. Доктор Хар-вуд посмотрел на него и медленно заговорил: да, я знаю. Именно поэтому он и отдал соответствующие указания. Вы не можете менять распоряжения других врачей, в противном случае... — Даже если эти распоряжения не только некомпетентны, но и опасны для здоровья и душевного состояния пациентов? Доктор Харвуд медленно и с выражением бесконечного терпения моргал, глядя на него: я не считаю, что вы можете судить о компетенции врача, специализирующегося в той области медицины, к которой вы так враждебно настроены, и у которого намного больше опыта, чем у вас. Я с вами не согласен. Причем абсолютно. И этот отчет является доказательством моей правоты. Если кто-то страдает зубной болью, вы не посылаете его к ортопеду. На что это вы намекаете? Это просто означает, что больные с заболеваниями ясной природы не должны попадать в психиатрическое отделение, а с этой женщиной, как и с большинством других, случилось именно это. Доктор Харвуд мягко постукивал кончиками пальцев по столу: и всеже это ваше личное мнение, отличающееся от мнения доктора Рейнолдса. Рей-нолдс — просто тупица. Не смейте высказывать обидные замечания о персонале больницы в моем присутствии, доктор, — взвился доктор Харвуд, глядя прямо в глаза Спенсеру, — а также о решениях, с которыми я полностью согласен. Вы хотите сказать, вы одобрили это? Конечно. Но как вы могли, особенно после того, как прочитали мои замечания в ее карте? Мне не нужно было читать ее карту. Не нужно было читать ее карту? Вы хотите сказать, что обрекли кого-то на электрошок, даже не заглянув в карту? Да ладно вам, доктор. Это просто смешно и глупо, говорить, что я кого-то там «обрек». Но в ее случае нет необходимости в применении электрошока — я уверен, что смогу вылечить ее за пару недель при условии нормального питания и покоя. Доктор Спенсер, мне уже начинает надоедать ваша антирейнолдская речь. Позвольте мне еще раз напомнить вам, что он находится на более высокой должности, чем вы, и хотя бы поэтому вы не можете повлиять на его действия. Вы меня понимаете? Но разве вам наплевать на здоровье пациента? Доктор Харвуд наклонился к доктору Спенсеру, глядя ему в лицо: моя работа заключается в том, чтобы вверенное мне отделение функционировало без проблем, с минимальным количеством конфликтов и неприятностей. Это моя работа и моя задача. Я ответственен за то, чтобы самое большое отделение в одной из самых больших в мире ~ в мире! — больниц функционировало с наибольшей эффективностью. Я отвечаю за тысячи людей, и в этом и заключается моя работа — да-да, не один пациент, а тысячи, да, тысячи людей зависят от моей способности делать свое дело хорошо, а не тратить попусту время на ваши ссоры. Вы уже неоднократно вступали в конфликт с доктором Рейнолдсом без видимых на то причин, и я закрывал на это глаза. Без видимых причин!? Да как вы... — ПОМОЛЧИТЕ! Мне не интересно ваше мнение о компетентности других врачей! Я должен делать свое дело. Но эта женщина... — Я уже сказал вам, мне наплевать на эту женщину. Даже если вы правы в своем диагнозе и выводах, самое худшее, что ее ждет, это несколько ненужных сеансов электрошока. Самое худшее? Доктор Харвуд в упор смотрел на Спенсера, придвинувшись к нему почти вплотную: вот именно. Самое худшее. Даже если вы правы и я пойду у вас на поводу, это вызовет разброд среди персонала и нарушит работу отделения, что вызовет гораздо более серьезные потери, чем несколько месяцев в жизни этой женщины. Доктор Спенсер выглядел оскорбленным и изумленным: мне казалось, вы ответственны прежде всего за здоровье больных. Доктор Харвуд внимательно посмотрел на него: не будьте наивным, доктор. Доктор Спенсер смотрел на него, чувствуя себя опустошенным, ощущая во рту свинцовый привкус. На его глаза наворачивались слезы. Доктор Харвуд продолжал смотреть на него, потом, вздохнув, откинулся в кресле. Конечно же, если вас не устраивает положение вещей в нашей больнице, вы всегда можете найти другое место работы. Это ваше право. Доктор Спенсер смотрел прямо перед собой, доктор Харвуд и вся остальная комната превратились в размытое пятно. Его тело обмякло и стало ватным. Его мозг словно разбух. Внутри была пустота. Он закрыл на секунду глаза, затем покачал головой. Доктор Харвуд продолжал постукивать кончиками пальцев по столу: я уверен, у вас будет и так много работы в отделении, доктор. Доктор Спенсер кивнул и встал, чтобы уйти. И позвольте мне напомнить вам кое о чем, доктор... Гармония — мать успеха. Всего доброго.
