Радиаторы продолжали щелкать, но им все равно было холодно. Паника продолжалась, и они снова вернулись к прочесыванию улиц, доставая героина лишь на то, чтобы продержаться. Мэрион держала в доме солидный запас снотворного, которое доставала через знакомых врачей, но, несмотря на это, почти постоянно находилась в истеричном состоянии. Каждое утро, когда они просыпались и у них ничего не было на поправку, поскольку они истратили все ночью, поддавшись предательским мыслям о том, что все будет нормально и утром их не будет ломать, она становилась истеричной и тряслась, делая укол растертой в порошок и смешанной с водой таблеткой снотворного, часто промахиваясь и сжигая кожу, и рука распухала и краснела, и она кричала, что это Гарри виноват в том, что у них нечем поправиться утром. Да что ты несешь, дура? Это ты не мог вчера удержаться и решил догнаться. Ну, одного чека маловато. Это не моя вина, что героин такой слабый. Мне нужен был второй укол. Не пори чушь. Ты мог продержаться до утра на одном чеке. Ты бы нормально залип и нормально уснул. Ты знаешь, что я не залипаю с чека. И вообще, раз я мог бы протянуть на чеке до утра, то почему же ты не смогла? Да ты достал своими уговорами поставиться на все. Ну да, а почему нет-то? А что мне оставалось? Сидеть и смотреть, как ты ставишься, и не ставиться самой? Не фига сваливать все на меня, вот так. И оставь меня в покое. Я из-за тебя вчера задула под кожу, и теперь вот вся рука распухла, и я не знаю, куда мне теперь ставить. Это еще почему? И вообще, кому сейчас придется переться на холод и искать, где замутить? Ну, это ведь только ты можешь сделать. Если бы я могла, я бы сама пошла. Меня совсем не радует сидеть здесь и ждать. На хер всё. Просто дай мне поставиться, и я пойду посмотрю, что там происходит. Гарри сварил остававшиеся ватки и, делая укол, представлял, будто это целый чек, пытаясь убедить себя в том, что его прет сильнее, чем на самом деле, и хотя он в этом не преуспел, его все же слегка поправило, и он смог влить в себя чашку какао. И когда его разум и тело начали понемногу расправляться, он увидел, как Мэрион пытается сделать укол левой рукой, трясясь при этом так, что наверняка не сможет попасть в вену, и Гарри решил помочь ей. Господи, да ты убьешь себя. Он затянул на ее предплечье жгут и массировал ей руку до тех пор, пока на поверхности не показалась нормальная вена, после чего воткнул в нее иглу, и они оба стали напряженно смотреть за контролем, а когда кровь попала в шприц, Мэрион потянулась к поршню: дай я сама. Гарри пожал плечами и отодвинулся в сторону. Мэрион выдавила содержимое шприца в вену, пару раз прокачала, закрыла глаза, когда горячая волна прокатилась по ее телу, а в голову немедленно ударила волна тошноты. Когда все улеглось, она поставила шприц в стакан с водой. Ты как, в порядке? Мэрион кивнула. Ты лучше приляг. А то сожжешь себе на фиг вены. В случае чего просто выпей пару таблеток, как раньше, и попей какао. Мэрион молча посмотрела на него, и Гарри, пожав плечами, промолчал. Они оба знали, что это предложение абсурдно, что надо не просто глотать таблетки — неважно, насколько от них станет хорошо, — а воткнуть лишний раз иглу в руку. Это было далеко не то же самое. Нужно было уколоться, неважно чем.
Позвонил Тайрон и сказал, что на улице какое-то движение, и Гарри быстренько выскочил из дома. Они объединили свои капиталы, потому что героин доставал Тайрон, но каждый держал при себе на пару-тройку пакетиков, ничего не говоря другому. Это получилось как-то само собой, ни один из друзей не задумывался и даже не планировал этого. Они просто зажимали деньги, говоря друг другу, что это все, что у них есть. Они решили раскошелиться на такси, чтобы побыстрее добраться до места, не желая упускать мазы из-за опоздания. Это было другое место и другая тема, поэтому им пришлось ждать на улице, переминаясь с ноги на ногу, засунув руки в карманы, стараясь стоять спиной к холодному пронизывающему ветру. Им было так холодно, что они не могли даже выкурить сигарету, а в кафе заходить не хотели, боясь упустить человечка. Так что они ждали и молились, чтобы это не оказалось фуфлом. Мэрион сидела за кухонным столом, попивая сначала какао, потом кофе, пытаясь придумать способ отключиться от мыслей, занять чем-нибудь мозги, но все, на что она была способна, это сидеть и стараться не смотреть на часы или смотреть, но не замечать время. Она едва не засмеялась, внезапно вспомнив чью-то фразу: они служат тем, кто сидит и ждет. Ждет! Господи, кажется она всю жизнь провела в ожидании. Но чего???? В ожидании жизни. Да, верно, в ожидании жизни. Кажется, она подумала про это во время очередного курса терапии. «Ожидание жизни». Отношение к жизни как к ее репетиции. Она все это знала. В этом не было ничего нового. Если она правильно помнила — если она вообще что-то правильно делала, — психиатр, которого она посещала, когда ухватила эту мысль, счел ее... проницательным наблюдением... проницательным... Она усмехнулась: наверное, это было до того, как я стала с ним спать... Проницательное наблюдение. Он никогда не слышал о Генри Джеймсе и «Звере в чаще». Скорее всего, не слышал. Но в постели он был не хуже Генри Джеймса. Мэрион уставилась в чашку с кофе. На стенках чашки был налет от частого использования и редкого мытья... Как зверюга из чащи... Он говорил, что с такой проницательностью, умом и талантами я должна на раз справиться со своими проблемами и настроиться продуктивно. Его любимое слово — продуктивно. И еще — сублимация. Это то, чего они все от тебя хотят — чтобы ты сублимировала и была продуктивна. Она усмехнулась: только не проецируй. Очень просто. Еще одно слово! Просто. Просто сделай так. Ты спрашиваешь у них, как тебе быть, а тебе говорят: просто сделай так, и все дела. Теперь, когда ты знаешь, в чем твоя проблема, просто перестань делать то, что ее вызывает. Вот так, просто. Одно и то же. Просто сделай это. Просто! Она посмотрела в свою пустую чашку, думая о том, что ей ужасно хочется еще кофе, но не могла себя заставить сдвинуться с места, чтобы взять кофейник, долить кофе, потом еще насыпать сахар и налить сливки, и она попыталась сделать это усилием воли — да-да, именно так. Теперь картинка была полной. Просто заставь себя, усилием воли. Она смотрела в пустую чашку...
В конце концов она встала, чтобы налить кофе, но кофейник оказался пустым, и она просто посмотрела на него и пошла в гостиную, включила телевизор и постаралась, чтобы он полностью занял ее мысли, однако по-прежнему посматривая на часы, думая, удалось ли Гарри купить «лекарство» и хватит ли у него терпения донести все до дома, чтобы у них было достаточно кайфа для поправки, а потом до нее постепенно начало доходить, насколько тупым был сериал, но она продолжала его смотреть, удивляясь, как, черт побери, им не стыдно показывать что-то настолько абсурдно-инфантильное, интеллектуально и эстетически оскорбительное по телевидению, но продолжала смотреть, покачивая головой и все больше погружаясь в этот телевизионный бред, потом внезапно откинулась назад, когда в перерыве пошла не менее бредовая реклама, но продолжала смотреть, думая, какой кретин может смотреть на это дерьмо и вестись и на самом деле идти и покупать это барахло, — и она качала головой: невероятно, это просто невероятно, каким образом им удается запускать столько наглой рекламы, одну за другой, это просто нереально, — а потом снова пошел сериал, и она наклонялась вперед с мрачным лицом, следя за предсказуемыми событиями, и время шло, и она ждала, когда что-нибудь наконец произойдет...
