На перекрестке у автобусной остановки стояли три ярко‑оранжевые
торговые палатки. Уличные тетки‑лоточницы торговали там продуктами и
моющими средствами. Дело происходило поздним утром, народа вокруг палаток было
немного, и сначала никто не обратил внимания на немолодую бомжиху, которая
подошла к крайней палатке. Она терпеливо дождалась, пока покупательница уложит
в сумку десяток яиц и уйдет, потом сказала:
— Дай два рубля, мне на
бутылку не хватает.
— Откуда же я тебе их возьму, — миролюбиво
отозвалась лоточница. — День только начался, у меня и выручки‑то кот
наплакал.
Уличные продавцы не ссорятся с бомжами — те могут порезать
палатку, попортить продукты, спереть что‑нибудь.
— Дай два рубля, — упрямо повторила бомжиха и
сделала шаг в сторону соседней палатки.
Бомжиха была знакомая, толклась здесь, на углу, часто,
поэтому лоточницы не очень волновались.
— Как же я тебе денег дам, когда они хозяйские, —
женщина пыталась уладить дело миром, — ты у людей проси, только на бутылку‑то
все равно никто не даст.
Бомжиха сделала еще шаг в сторону к третьей, последней,
палатке, где были выставлены порошки, женские прокладки и жидкость для мытья
посуды. Возможно, если бы там с ней поговорили по‑хорошему, ничего бы не
случилось, но именно в это время торгующую в палатке лоточницу подменял муж.
Бомжиха подошла с горящим окурком в зубах и невежливо толкнула пожилую даму,
которая, близоруко щурясь, рассматривала шампуни. Дама обернулась в
негодовании, но, увидев, кто перед ней, брезгливо поморщилась и ушла, ничего не
купив. Мужчина разозлился на бомжиху, что та распугивает покупателей, а может,
ему противно было стоять у лотка и торговать женскими прокладками, но он
заорал:
— Какие, к черту, два рубля, вали отсюда, пока я тебе
по шее не надавал!
Бомжиха посмотрела на него расширенными глазами, ее вдруг
начала бить крупная дрожь, она схватила с прилавка баллон с антистатиком,
поднесла к нему свой горящий окурок и направила огненную струю в лицо продавцу.
Тот, вскрикнув, схватился за глаза, а бомжиха перевела струю на пирамиду
туалетной бумаги.
За три минуты, пока ослепший мужчина метался в палатке,
загорелось все. Бомжиха продолжала стоять в опасной близости от огня, и, когда
продавец, стремясь выбраться, опрокинул стол, огонь перекинулся на нее. Рвались
баллончики с антистатиком и лаком для волос. Продавщицы из соседних палаток с
визгом выскочили и бросились бежать. Рядом с горевшей палаткой стоял ларек
«Союзпечати», сидевшая в нем женщина не могла открыть дверь, чтобы выйти, огонь
был совсем близко.
Палатка рухнула, накрыв собой бомжиху и продавца.
Воспользовавшись этим, какой‑то парень открыл дверь ларька и выволок
полузадохнувшуюся продавщицу газет наружу.
Пламя перекинулось на ларек. К моменту приезда пожарных
ларек сгорел наполовину, а также две палатки. Жертв было двое, остальные успели
спастись.
Во всей этой суматохе никто не обратил внимания на
припаркованную на другой стороне улицы темно‑зеленую «девятку». Сидевший
в ней мужчина внимательно наблюдал за происходящим. Потом он удовлетворенно
хмыкнул, пригладил волосы тыльной стороной ладони и уехал.
* * *
С утра шел дождь, и в магазине ювелирных изделий
«Александрит» не было ни одного покупателя. Одна продавщица в уголке
разгадывала скандинавский кроссворд в журнале «Лиза», другая вяло кокетничала с
охранником. День обещал быть пустым — никаких покупателей. А значит — маленькая
зарплата.
Вдруг двери открылись, и на пороге появилась женщина в
мокром плаще. Конечно, это была не покупательница — одета Бог весть как,
пришла, судя по мокрому плащу и грязной обуви, пешком, но продавщицы на всякий
случай насторожились. Типичная немолодая домохозяйка, но такие тоже иногда что‑то
покупают — сережки для дочки или обручальное кольцо для сына…
Домохозяйка подошла к витрине с обручальными кольцами.
Продавщица неохотно отложила кроссворд и спросила, как велел директор:
— Я могу вам чем‑нибудь помочь?
И тут вдруг с женщиной случилось что‑то непонятное.
Она резко вдохнула воздух, как будто зашипев, отшатнулась от витрины и
задрожала крупной дрожью, как будто через нее пропустили ток. Лицо ее резко
побледнело и как‑то осунулось, словно она мгновенно похудела килограммов
на десять.
Продавщица тоненько взвизгнула — она подумала, что тетка
упадет сейчас в обморок и придется вызывать «скорую». Но женщина, вместо того
чтобы грохнуться на пол, бросилась вперед и голыми руками разбила витрину
прочнейшего закаленного стекла. Продавщица завопила как резаная, вторая
немедленно к ней присоединилась. Охранник почувствовал, что пришел его час,
бросился на эту ненормальную тетку, собираясь скрутить ее и на дармовщинку
покрасоваться перед девочками, но не тут‑то было: тетка обернулась и с
такой силой отшвырнула его, что он спиной разнес оконную витрину и еле живой
выбрался из осколков стекла, которыми, конечно, здорово порезал себе руки и
лицо.
Женщина вела себя совершенно непонятно — вместо того чтобы
набивать карманы ювелирными изделиями, раз уж разбила витрину, она с жутко
перекошенным, совершенно бледным лицом надвигалась на несчастную продавщицу, а
та, подвывая от страха, пыталась спрятаться от нее за обломками витрины. Когда,
ломая и круша все на своем пути, страшная тетка почти настигла девушку, той
удалось поднырнуть под ее руку и выскользнуть, оставив в качестве трофея рукав
от блузки.
Тетка развернулась и пошла по следу беглянки.
В магазине творилось нечто невообразимое — пол усыпан
осколками битого стекла и закапан кровью, страшная тетка бредет, растопырив
окровавленные руки и рыча, как дикий зверь, девушки орут от ужаса… Одна из них
как к последнему прибежищу бросилась к охраннику. Парень и сам был в ужасе и не
знал, что делать. Он выставил перед собой резиновую дубинку и пытался ударить
нападавшую по голове, но та отмахивалась от него, как от назойливой мухи, и
продолжала наступать.
В это время вторая продавщица опомнилась и нажала кнопку
охранной сигнализации.
Озверевшая тетка вырвала‑таки у охранника дубинку.
Охранник с девушкой, как зайцы, кинулись в разные стороны, выиграв несколько
драгоценных секунд. На улице раздался вой милицейской сирены — опергруппа
примчалась по вызову моментально, поскольку ювелирный магазин считался объектом
особой важности. Милиционеры вбежали в магазин, вытаскивая оружие на ходу, но,
увидев, что происходит внутри, оторопели. Тетка же, узрев новые лица, сходу
бросилась на них и уже схватила одного за горло. Парень в ужасе захрипел и
пришел бы ему конец, если бы его напарник не отбросил привычные стереотипы,
мешавшие ему выстрелить в немолодую безоружную женщину, и не разрядил бы в нее
всю обойму «Макарова».
