— Слушай, ты! — Я говорила очень тихо. —
Ждешь благоприятных известий? Так я тебе советую — приходи в известную тебе
квартиру и посмотри, что там творится. Это, конечно, не я, но мне помогли.
Можешь жаловаться в милицию, что твоих друзей отправили на тот свет, только
тогда тебе придется им рассказать, что ты дружишь с арабскими террористами. И
еще имей в виду: я записала все, что со мной произошло, и особенно твою роль в
этом деле, так что, если со мной что случится, расследование обязательно будет.
Так что лучше оставь меня в покое!
Все это я проговорила на одном дыхании и повесила трубку.
— Танька, ты что, весь город решила обегать? За
продуктами четыре часа ходила! — удивлялась Галка.
Я пробурчала что‑то неразборчивое и скорее проскочила
к себе. Аська уже уложила всех кукол и медведя и сама собиралась в постель. Все‑таки
ребенок у меня золотой!
— Таня, тебя к телефону! — постучал Сергей.
— Привет! — сказала трубка голосом Кирилла.
— Привет! — ответила я. — Как себя
чувствуешь?
Было так приятно и спокойно находиться в собственной
квартире, разговаривать по телефону о пустяках, спрашивать его о здоровье. Все
как у нормальных людей, нет никаких арабов и бандитов.
— Кирилл, голова у тебя не болит?
— Все в порядке.
— У Гены в больнице был? — не унималась я. —
Невропатолог смотрел тебя?
— Да был, был. Все проверили и анализы сделали. Про
анализы рассказывать?
— Не надо, и так верю, — рассмеялась я.
— А что это ты такая веселая?
— Это нервное…
— Случилось что‑нибудь? — Голос у него сразу
стал встревоженный, и мне вдруг захотелось поделиться с ним своими
неприятностями, просто поплакать в жилетку, но я вовремя взяла себя в руки.
— Да так, ничего особенного, я сама разберусь, уже
можно сказать.
— Таня, а ты что завтра делаешь?
— С детьми сижу, — честно ответила я.
— И много их у тебя?
— Трое, а что?
— Да я тут… но раз у тебя дети, то потом как‑нибудь.
Что ж, потом так потом. Я ощутила легкое чувство сожаления,
хорошо бы было с ним поболтать не по телефону, а так. Но с чего я взяла, что
ему про меня интересно? Брошки у него не оказалось, значит, мы с ним ничем не
связаны, так даже лучше. Арабов нет, бандитов нет; Валентину я приструнила,
беспокоила меня только фотография, где я рядом с покойником. То есть саму‑то
фотографию я еще вчера разорвала на мелкие кусочки и спустила в унитаз, но где‑то
лежат негативы. Если бы не эти негативы, я бы честно рассказала обо всем
Кириллу или обратилась в милицию. Фотография была единственным темным пятном в
моих воспоминаниях. Дачу в Учительском я не поджигала, судя по тому, что была
заперта там и еле вырвалась. Не могла же я сама поджечь дачу, а потом сама себя
закрыть в чулане, чтобы задохнуться. В разборке у станции «Удельная» я
участвовала, это верно, но никого не убила. Так, немножко подралась, и все.
Очень беспокоил меня тот тип с золотой цепью, но дальнейшее показало, что я его
не убила, а только чуть не задушила цепью. Цепь оказалась слабой и порвалась. И
погиб он уже потом от рук таинственного Шамана там, на шоссе, в его смерти я не
виновата. Но вот с квартирой на Некрасова полный туман. Поэтому в милицию
обращаться страшно — мигом припаяют убийство, как выражается Галка. Если они
меня вычислят, тогда, конечно, я запираться не буду, расскажу все, что знаю.
Связь Валентины с Вадимом доказать легко, его видели у нее в доме. Вот и пусть
разбираются!
— Татьяна, тебе опять звонят!
Это был тот же механический голос.
— Вы подумали над моим предложением? Обменять то, что
есть у вас, на то, что есть у меня.
Я оглянулась на двери соседей, они были закрыты, потом
прижала трубку к губам и вполголоса проговорила несколько таких Галкиных
выражений, которые даже она стесняется произносить при детях и вообще вслух и
употребляет только, если ее очень разозлить. Если бы моя покойная бабушка
слышала, какие слова может произнести ее внучка, она перевернулась бы в гробу.
* * *
Наутро выяснилось, что Галка с Сережей на рынок сегодня не
идут, а берут детей и едут за город, на дачу к Сережиной тетке, у нее юбилей. У
нас с Аськой неожиданно возник свободный день, который мы могли провести только
вдвоем.
— Ну, куда пойдем? — спросила я свое синеглазое
сокровище, когда соседское семейство, с шумом погрузившись в машину, уехало на
дачу.
— В зоопарк! — немедленно ответила Аська.
Я вспомнила, как часто в последнее время бывала на
Зверинской улице рядом с зоопарком, мне порядочно надоело это место.
— Может быть, куда‑нибудь еще?
— Нет, в зоопарк, в зоопарк, — заныла
Аська. — Ты ведь обещала пойти посмотреть на жирафочку маленькую. Сейчас
как раз тепло, а потом будет холодно, жирафов переведут на зимние квартиры, там
на них смотреть неинтересно.
Месяц назад в зоопарке родился жирафенок‑девочка, ее
назвали Дианой в честь погибшей английской принцессы. В нашем городе вообще‑то
зоопарк плохой, но жирафы живут в просторном вольере и чувствуют себя неплохо,
во всяком случае усиленно размножаются.
— А Наташа не обидится, что ты не подождала ее и сама
пошла в зоопарк? — привела я последнюю причину.
— Ах, ну что ты, мама, ты будто не знаешь, что если
идти с Наташкой, то обязательно навяжут Стасика, а он невозможный ребенок,
совершенно не умеет себя вести в общественных местах! — ответила Аська
Галкиным голосом.
— Он не невозможный, а просто маленький, и вы должны
это понимать, — начала я воспитательную работу.
— Ну так идем в зоопарк сегодня? — перебила меня
Аська.
— Конечно идем!
Разве я могу ей в чем‑то отказать?
Мы принарядились и отправились.
В зоопарке играла музыка, светило солнце и было много
народа. Ездили пони, запряженные в яркие тележки. От этого развлечения Аська
отказалась и потянула меня к жирафам. Маленькая Диана чувствовала себя
прекрасно, гуляла в отгороженном участке вольера рядом с мамой. Остальные
жирафы тоже были очень красивые.
Мы еще прогулялись к хищникам семейства кошачьих, где два
львенка терзали папу‑льва, не давая ему впасть в сладкий послеобеденный
сон. Один дергал льва за кисточку на хвосте, а другой драл гриву. Отец этих
хулиганов долго терпел, а потом не выдержал и отвесил им мягкой лапой такого
шлепка, что они отлетели в дальний угол клетки. В который раз подивившись тому,
что все мужчины одинаковы, я повела Аську к обезьянам.
В обезьяннике была огромная толпа — — все пришли посмотреть
на орангутанга Монику, у которой не так давно открылись художественные
способности. Скорчившись на полу клетки, Моника действительно рисовала. Что уж
там у нее выходило, было не рассмотреть. Сама Моника мне не очень понравилась,
но я вообще не люблю обезьян.
