— Жаль, но, может, связи у него там остались?
— Связи‑то, верно, остались, а тебе что нужно?
— Вы спросите его, Надежда Николаевна, знает ли он
такого профессора — не то Соколова, не то Соловьева, работал ли этот профессор
в Институте экспериментальной фармакологии и жив ли еще?
— Узнаю, конечно. Тебе срочно?
— Очень!
— Тогда вечером сама тебе позвоню.
— Ой, спасибо, Надежда Николаевна!
— Погоди благодарить, рано еще.
* * *
После смерти Жени у Кирилла появилась еще одна новая забота
— Цезарь. Мария Михайловна осталась одна, то есть за ней по‑прежнему
ухаживала дальняя родственница Раечка, но Цезаря она не то чтобы боялась, но
слегка опасалась, главным образом не из‑за злобности — Цезарь был
чрезвычайно интеллигентный, воспитанный пес, — а из‑за размеров.
Таким образом среди ежедневных обязательных дел Кирилла были прогулки с
осиротевшим Цезарем. Это не было Кириллу в тягость. Они с собакой всегда были
друзьями. После смерти хозяина Цезарь стал еще большим меланхоликом, но Кирилла
всегда встречал, радостно помахивая хвостом.
Этим утром, направляясь с Цезарем на единственное место
прогулок, расположенное неподалеку от дома — пустырь на берегу Кронверки, на
задах Петропавловской крепости, Кирилл повстречал Карамазова.
Мария Михайловна была очень больна, к ней никого не пускали,
Кирилл подумал, что Карамазов скучает без своих почти ежедневных посещений
старушки, чувствует себя не у дел. Карамазов напросился прогуляться с ним,
Кирилл согласился.
Они поговорили о здоровье Марии Михайловны, потом о
характере Цезаря, больше говорить было не о чем, но Карамазов не уходил. Он шел
рядом с Кириллом легко, почти не опираясь на трость, поглядывая по сторонам с
удовольствием. Кирилл вспомнил про рассказ Татьяны, как они встретили
Карамазова возле кафе, но ничего не сказал старику, а тот вдруг завел разговор,
что ненормально такому молодому и полному сил мужчине, как Кирилл, жить одному,
что надо жениться и устроить свою жизнь, а может, у него кто‑то есть?
Кирилл удивился, но промолчал.
Карамазов проводил долгим и задумчивым взглядом прошедшую
мимо них богато одетую эффектную блондинку и сказал, что, возможно, Кирилл и
прав, потому что нынешние барышни так требовательны, подавай им дорогие
подарки, одежду, квартиру, поездки. Кирилл хотел было пошутить, что Карамазов
знает о привычках молодых женщин больше, чем он, Кирилл, но опять почему‑то
смолчал. Наконец, Карамазов откланялся и удалился быстрым шагом, не как старик.
А Кирилл долго не мог понять, что же ему было нужно, потом решил, что старик
просто скучает, оттого и вяжется с пустыми разговорами.
Вечером, после работы у Густава Адольфовича, Кирилл ждал
звонка Надежды Николаевны, но позвонил ему совсем не тот человек, кого он хотел
услышать. В трубке раздался какой‑то неживой неприятный голос, как будто
говорил автомат.
— Я знаю, что вы сейчас делаете одну работу у коллекционера. —
Голос назвал фамилию Густава Адольфовича. — У меня к вам будет достаточно
выгодное предложение.
Кирилл, держа трубку, так и подскочил на стуле. Тот же
голос, что звонил Татьяне! Совпадения быть не может!
— Что вам угодно? — сухо спросил он. — Кто
вы?
— Во‑первых, разговаривая со мной, не задавайте
вопросов. Только слушайте мои распоряжения и выполняйте их. Вы сделаете для
меня кое‑какую работу, за это я заплачу вам приличные деньги.
— Я не имею дела с людьми, о которых ничего не
знаю. — Кирилл сделал вид, что хочет повесить трубку.
— Вам придется сделать все то, что я приказываю, —
проскрипел голос, — иначе…
— Иначе — что? — с любопытством проговорил
Кирилл. — Чем вы собираетесь меня шантажировать? Судя по тому, что вы
звоните ко мне домой, вы многое про меня знаете, знаете, что я одинок. У меня
нет ни друзей, ни родственников, ни каких‑либо материальных ценностей,
которые мне жалко было бы потерять. Если вы хотите угрожать моей жизни, то
имейте в виду, что я мастер спорта по самбо и могу за себя постоять. Так что,
боюсь, что вы обратились не по адресу, и я не повесил до сих пор трубку только
потому, что мне любопытно, до каких пределов может дойти ваша наглость.
Это хорошо, что вы не повесили трубку, — прохрипел
голос, — потому что у меня есть, что вам сказать. Вы сказали, что у вас
нет привязанностей? А как же Танечка? Очаровательная девушка Татьяна Ларина! В
ней есть такая одухотворенность, такой душевный такт… и такая грация, такая женственность!
На редкость очаровательная женщина!
— А какое, по‑вашему, я имею отношение к
Татьяне? — Кирилл старался, чтобы голос его не дрожал.
— Бросьте придуриваться, не надо, — грубо ответил
голос. — Выбирайте: либо вы делаете все, что я вам говорю, либо ваша
пассия не умрет, нет, но красота ее будет весьма попорчена. И моральные мучения
ей обеспечены. Прикиньте быстро, уверены ли вы, что можете так рисковать?
— Сволочь! — заорал Кирилл.
— Вот‑вот, — поддакнул голос, — вас
проняло, это хорошо. Девушка, конечно, храбрится, она сказала мне, что ее будет
круглосуточно охранять милиция, но мы‑то с вами знаем, что милиции только
и дела, что охранять граждан по сомнительному навету.
— Что вы хотите? — угрюмо спросил Кирилл.
«Погоди, голубчик, ты у меня попляшешь, я до тебя
доберусь», — подумал он.
— Работа будет состоять из двух этапов. На первом этапе
вы должны изготовить для меня план квартиры, в которой вы сейчас работаете,
указав на нем размещение датчиков охранной сигнализации. Остальное я вам сообщу
позднее.
— А как насчет денег? — нахально спросил Кирилл,
но незнакомец уже повесил трубку.
Опять раздался телефонный звонок. Надежда Николаевна
сказала, что у Кирилла все время занято, что она еле пробилась и что в
Институте экспериментальной фармакологии никакого Соколова‑Соловьева
отроду не бывало, но зато есть профессор Солодов, очень приличный человек,
весьма пожилой, но еще работает. И ее, Надежды, пасынок его очень даже хорошо
знает и может Кирилла с ним познакомить, если нужно, конечно.
— Очень нужно!
— Тогда записывай телефон Сашиного сына!
Кирилл от души поблагодарил и вспомнил, что с Надеждой
Николаевной и раньше все было просто и по‑деловому.
* * *
Кирилл глубоко задумался. Ему было ясно, что неизвестные
хотят с его помощью ограбить Густава Адольфовича. Его хотят сделать наводчиком.
Более того: поскольку он приходил в квартиру перед самым ограблением, все
осматривал и измерял, — он, естественно, будет первым подозреваемым для
милиции. Очень глупо было со стороны неизвестного человека предлагать ему такое,
потому что не полный же он дурак, чтобы согласиться. Однако в запасе у наглого
человека наверняка есть еще какие‑нибудь ловушки. На всякий случай Кирилл
нарисовал план квартиры коллекционера — квартира была типовая, поэтому сам по
себе план ценности не представлял и большой информации не нес. На этом плане он
указал размещение датчиков своей системы, причем часть датчиков показал
правильно, а некоторые, наиболее замаскированные, оставил в качестве милых
маленьких сюрпризов для незваных гостей. Вторым и наиболее сложным делом был
разговор с коллекционером.
