Кирилл, придя на следующий день продолжать свою работу,
позвал хозяина, попросил его сесть и не удивляться тому, что он услышит.
Густав Адольфович, вы можете не верить мне, можете разорвать
со мной всякие отношения, но я должен рассказать вам о том, что кто‑то
готовит ограбление вашей квартиры.
— Э, молодой человек. Неужели вы думаете, что это
первая попытка за всю мою долгую жизнь? Поэтому я и пригласил вас и попросил
сделать всю эту сложную и дорогую систему, что такие попытки предпринимались
неоднократно. Но как вы узнали об этих планах?
Кирилл рассказал о вчерашнем звонке, умолчав о том, что этот
голос ему уже был знаком по рассказам Татьяны и что все это не просто
совпадение.
— Густав Адольфович, вы ведь никому не говорили, что я
у вас работаю?
Разумеется, Кирилл, вы же знаете, что мы с женой живем не то
чтобы затворниками, но и не приглашаем в дом кого ни попадя. И вас мы, так
сказать, наняли только по рекомендации Марии Михайловны, нашего старинного
друга.
— Я примерно так и думал, потому что дело тут не в вас,
вернее, все идет от меня, это меня хотят подставить. Мария Михайловна в тяжелом
состоянии, и я не могу выяснить у нее, кто мог знать, что она порекомендует
меня вам.
Коллекционер помрачнел.
И что же вы намерены предпринять?
— План я нарисовал, разумеется, с изменениями, это
нужно для того, чтобы оттянуть время, а потом, я думаю, вам следует обратиться
в милицию.
Нет, Кирилл, я не хочу обращаться в милицию. У меня об этой
организации не самые лучшие воспоминания. Вы не представляете, как трудна была
жизнь коллекционера в нашей стране в «доперестроечный» период, сколько эта
самая милиция попортила мне крови! Я давно уже принял решение никогда не иметь
с ними дела. Но у меня есть хороший знакомый — молодой человек примерно ваших
лет, может, чуть постарше, который какое‑то время работал… в другом
силовом ведомстве, — ну, вы меня понимаете, — а потом ушел, так
сказать, на вольные хлеба, создал со своими коллегами частное охранное
предприятие. Мы давно знакомы, я был когда‑то дружен еще с его отцом, мы
с ним вместе учились в университете. Володя — человек очень порядочный и даже
интеллигентный, несмотря на свою жесткую и опасную профессию. Он часто помогал
мне в своего рода трудных ситуациях, и сейчас я тоже хочу обратиться к нему.
— Очень хорошо, Густав Адольфович, это как раз то, что
нужно. Только… простите, я хочу спросить вас — верите ли вы мне? Получается,
что я принес в ваш дом неприятности.
Коллекционер посмотрел на Кирилла пристальным взглядом и
сказал:
— У меня была долгая жизнь, и я научился отличать
порядочных людей. Я вам верю.
Шел дождь, и Кирилл нахально заявился прямо к нам в офис, а
у меня не хватило духу его выгнать в жуткую непогоду. Сердобольная Нина
предложила ему кофейку, и он не отказался. Хорошо, что Миши уже не было, он
уехал на встречу с поставщиком испанской плитки и так и не вернулся. Пока мы
хлопотали после закрытия магазина, Кирилл успел ввинтить перегоревшую лампочку
в люстру (сами мы не могли этого сделать, очень высоко), сделать что‑то с
дверцей моего письменного стола, которая все время открывалась, и починить
испорченный вентилятор.
— Бывают же мужчины! — ахнула Нина.
Кирилл улыбнулся и что‑то сделал с замком на входной
двери. Замок был такой тугой, что мы с Ниной могли закрыть его только вдвоем.
После того как Кирилл в нем покопался, дверь закрывалась быстро, мягко и
бесшумно. Нина просто потеряла дар речи, а я делала вид, что все так и должно
быть.
— Где ты пропадаешь? — строго начала я, когда мы
шли к метро под моим зонтиком. — Ты обещал, что будешь держать меня в
курсе, а сам даже не звонишь. Есть что‑то новое по делу Жени? Что говорит
милиция?
— Милиция ничего не говорит, — вздохнул
Кирилл. — Мария Михайловна болеет, кто с них будет спрашивать? А я человек
посторонний, они мне докладывать не обязаны.
— Что же, так все и спустится на тормозах?
— Да нет, тут один… — Он помолчал. — В общем, в
прошлом году один мужик попал в аварию и лежал у Генки. А он работает в нашем
отделении, которое это дело вначале взяло. Дело это потом у них забрали куда‑то
в центр, потому что попахивает терроризмом. Они как рассуждали? Кто такая
Валентина? Мелкая бизнесменша. Могут быть у нее, конечно, разборки, могут и
киллера послать в парадной выстрелить. Могут и машину заминировать, раз она
целую ночь возле дома стояла, но тогда бомба самопальная какая‑нибудь
будет. А тут нашли остатки такого устройства, которое международные террористы
используют.
— Слушай, — меня внезапно осенило, — так это,
может, арабы ее — того?
— Опять арабы, — погрустнел Кирилл.
Я посмотрела на него пристально и начала кое‑что
понимать.
— Ты что, мне не веришь? А как же наш уговор?
— Тебе могло показаться. — Он прятал глаза.
Ты что, думаешь, у меня крыша поехала? догадалась наконец
я. — Ты думаешь, что раз день из головы выпал, то и дальше у меня провалы
в памяти будут? Я же четко помню все, что произошло после того злосчастного
воскресенья! Арабы меня похитили, а до этого они побывали у тебя. Может, это ты
плохо соображаешь, после того, как они тебе по голове дали?
— Ну знаешь…
— Что — «знаешь»? Ничего ты не знаешь! Зациклился на
мысли, что я ненормальная, дальше своего носа не видишь! Откуда тут арабы? А в
Ливане кто, по‑твоему, живет — папуасы? Какого черта она в Ливане делала?
Этого тебе твой знакомый не сказал? Кстати, у Гены он какое место лечил — не
голову ли? А то у меня такое впечатление, что все вы с приветом.
— Прекрати орать, вон уже люди оглядываются!
— Мне плевать, что люди слышат, надоело все! Русским
языком тебе говорят, что арабы лежат убитые в той квартире — Ковенский
переулок, дом пять! Вход из подворотни! Скажи это своему знакомому, путь
проверят!
Хорошо, скажу, — примирительно ответил Кирилл.
— А про бандитов тоже все правда, спроси его, знает ли
он Шамана, и он скажет, что знает. А Савёла недавно убили, это тоже милиция
должна знать. И ничего я не придумывала, «савёловские» точно за мной следили. Я
записала номер их машины, и Вася выяснил, что это «савёловские».
— Какой еще Вася? — совсем уже обалдел Кирилл.
— Вася Курочкин, мой лично знакомый милиционер, —
с гордостью ответила я. — Не веришь — спроси у Нины, он в нее влюблен.
— О Господи!
Мы какое‑то время шли молча, потом Кирилл вдруг
схватил меня за плечи.
Так это все правда? Они тебя пытали?
— Не успели. Но могли бы, — злорадно ответила
я, — меня спас неизвестный. И это был не ты.
