— Отличная мысль, — согласился герцог. Советы Гаррета почти всегда оказывались полезными. — Послушайте, мистер Уилсон, скажите вашей матушке, что преподобный Гаррет заглянет к ней в четверг после полудня. Приходите сюда, чтобы проводить его к себе и показать, где вы живете.
— Да, сэр, — кивнул мальчик. Он с любопытством посмотрел на Гаррета. — Вы священник?
— Да, верно.
— Но вы совсем не похожи на священника. Моя мать сразу распознает, когда ей лгут.
— Благодарю вас, мистер Уилсон. — Гаррет улыбнулся. — Я представлю ей доказательства. Этого будет достаточно?
— Точно не знаю, но думаю, что да.
— А как же я, по-вашему, выгляжу? — заинтересовался Гаррет.
— Как солдат, вернувшийся с войны.
— Так оно и есть, — закивал Гаррет. — Но война ведь закончилась, и теперь я нашел другое призвание. Скажите, а как выглядит он? — Гаррет указал на герцога.
— Как богатый человек, который может иметь все, что захочет.
— А если точнее — то почти все, — усмехнулся Мерион.
Гаррет снова закивал:
— Да-да, конечно, «почти» — очень важное слово. — Он проводил мальчика до двери. Вернувшись к хозяину, проговорил: — У тебя интригующий круг знакомых, Линфорд.
— Да, похоже на то. Но после сегодняшнего вечера я склонен гадать, не предпочитает ли мистер Уилсон красть столько, сколько ему угодно, вместо того, чтобы работать на меня.
— Да, я тоже заметил, как этот малый постоянно оглядывал комнату, — согласился Гаррет.
— И все же мальчишка интригует меня, — продолжал герцог. — Но хотел бы я знать, почему…
Гаррет смерил его взглядом, который они оба называли «вызовом викария», и Мерион вновь заговорил:
— Видишь ли, этот мальчик чем-то напоминает мне юного Кеплесса. И у меня есть план… Налей-ка нам бренди, и я расскажу тебе о нем.
Гаррет выполнил просьбу, а затем герцог разъяснил гостю свою идею законопроекта, который должен был обеспечить постоянный доход вдовам и сиротам, потерявшим кормильцев. Внимательно выслушав, Гаррет сказал:
— Благородная задача, Мерион. Но, как ни печально, слишком уж благородная.
«Слишком благородная»? В первую их встречу он обвинил Елену Верано в излишнем благородстве, и вот теперь… Теперь вдруг оказалось — у них есть нечто общее.
— Да, наверное, ты прав, — пробормотал Мерион. — Но по крайней мере благодаря этому законопроекту многим людям станет известна проблема.
— Полагаешь, она им неизвестна?
— Да, очень может быть. Потому что многие из нас живут в ограниченном пространстве. Ограниченном нашими поместьями, лондонскими сезонами и Гайд-парком. Так было и со мной, когда я долго жил в своих загородных владениях. Но теперь-то я кое-что узнал о жизни других людей.
— А я кое-что узнал во время войны… — в задумчивости пробормотал Гаррет.
Они немного помолчали, потом герцог вдруг проговорил:
— Знаешь, я сегодня нанес визит одной леди… Так вот, ее слуги похожи скорее на членов семьи, а не на слуг.
— Ты навестил даму?
Мерион со вздохом кивнул. Он уже пожалел, что заговорил об этом.
— Да, навестил. Я отказался от предложенного вина, поскольку мне показалось, что служанка вот-вот отчитает меня за это. А другая пряталась за дверью соседней комнаты и подслушивала.
— Значит, у тебя появилась женщина?
— Нет-нет. — Герцог покачал головой. — Мне кажется, что она интересуется кем-то другим.
Даже если лорд Уильям и не ухаживал за Еленой, Мерион был уверен в том, что виконт мог лишить его надежды познакомиться с ней получше.
— Кроме того, у меня нет времени на то, чтобы расширять круг знакомств.
— О, Линфорд, если ты так рассуждаешь, то это означает только одно: в твоей жизни слишком много случайных и лишних людей.
— Теперь ты заговорил как викарий, — заметил Мерион с улыбкой. Он подлил в бокалы бренди и пробурчал: — Ох, Майкл, зачем я позволил тебе жениться на Оливии и поселиться в Пеннфорде?
Его зять рассмеялся.
— Позволил, потому что знал, что твоя сестра будет со мной счастлива, а у тебя появится собеседник.
— Ты хочешь сказать — исповедник?
Майкл снова рассмеялся, но тут же закашлялся. Потом проговорил:
— Нет, ты не нуждаешься в исповеднике. Но тебе требуется доверенное лицо.
— Боюсь, что теперь, когда ты стал викарием и твое положение упрочилось, у тебя есть ответы на все вопросы, — с ухмылкой заметил герцог.
— У меня всегда были ответы на все вопросы, ваша светлость. Однако теперь мое положение дает мне право давать эти ответы. — Гаррет попытался подавить новый приступ кашля, но чуть не задохнулся.
Герцог с беспокойством посмотрел на него и спросил:
— Майкл, зачем ты приехал в город? Полагаю, показаться доктору?..
— Это не обязательно. Мой кашель — всего лишь последствия жестокой простуды. Знаю, что мне тогда не следовало выходить из церкви и стоять на улице, пожимая всем руки. Но казалось, что было довольно тепло для марта.
— А как Оливия?
— К счастью, она не подхватила простуду. Но вместо простуды носит кое-что другое, о чем и поручила тебе сообщить.
— Ее разнесло? — Мерион радостно улыбнулся.
— Да, именно так! — просиял Гаррет. — Она опасалась, что это известие может огорчить тебя. Но похоже, что этого не случилось.
— О, Майкл, я в восторге! И сейчас же напишу ей!
В отличие от Ровены Оливия не отличалась хрупким здоровьем, и это вселяло надежду на благополучные роды.
Когда друзья пожелали друг другу доброй ночи, оба уже были чуть пьяны. Но если Бликс это и заметил, то воздержался от комментариев. Он лишь помог хозяину раздеться и приготовил для него список дел на завтра.
На следующий день герцогу предстояло встретиться со своим поверенным в связи с внесением изменений в текст его завещания, а также составлением списка владений, подлежащих определенным правилам наследования в соответствии с законом о майорате. О Господи, неужели прошло уже пять лет с тех пор, как он занимался этим в последний раз? Кроме того, он должен был встретиться со своим портным. К счастью, заседаний в парламенте на следующий день не предполагалось, но зато намечался ужин с принцем-регентом, так что следовало надлежащим образом подготовиться.
Почистив зубы, Мерион открыл дверь, выходящую на террасу, в надежде глотнуть перед сном свежего воздуха. И в тот же миг до него донесся женский смех и низкий мужской голос.
Почувствовав себя посторонним, герцог со вздохом отступил в глубину комнаты, затем отправился спать. Ему вдруг пришло в голову, что если дни его были заполнены делами, то ночи были одинокими и пустыми.
