— Какой это момент?
— Когда герцог пощекотал ей пальцы на ногах. — Мия снова повернулась лицом к Дэвиду. — Это был такой милый жест, очень интимный. Я никак не ожидала такого от страшилища, каким он бывает, когда рассуждает как герцог.
Дэвид был бы счастлив щекотать ноги Мии, когда бы она ни пожелала. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не высказать эту мысль вслух.
— Я думал примерно так же. Когда они вместе, он снова становится мальчиком, с которым я вместе рос, пока на него не навалилась ответственность за герцогство. — Дэвид бесцельно поправил стопку бумаг на письменном столе. — Интересно, что мы оба увидели одно и то же.
Качели на мгновение пришли в равновесие.
Мия вышла на середину комнаты и медленно повернулась, окидывая взглядом все сувениры, которые он собрал.
— Как вы можете работать, когда на вас смотрят все эти странные статуи? Должно быть, они из Мексикадо?
— Из Мексики.
Качели взлетели так высоко, что она оказалась на земле и контролировала ситуацию. Разговор принял совсем не то направление, какого он хотел.
— Здесь нет ничего из Мексикадо?
— Воспоминания, — ответил Дэвид.
— О да, и их нельзя отдать или спрятать, правда?
Качели качнулись обратно и снова пришли в равновесие.
Глава 37
Мия понимала, почему Дэвид отделывается односложными предложениями. Он не желал говорить на эту тему. Значит, она будет говорить одна.
— Думаю, горькие воспоминания есть у всех. Когда умирал мой отец, ему был отчаянно необходим врач, но я нигде не могла его найти, все медики ушли на фронт. — Мия вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но это было нелегко. — Мы с папой были одни в холодном, темном, пустом доме. Слуги разошлись, одни пошли смотреть сражение, другие ушли защищать свои семьи. Джанина отправилась за помощью и не вернулась. Я боялась, что ее ранили или произошло нечто пострашнее.
Чтобы не расплакаться, Мия закрыла глаза и подождала, пока немного успокоится. Но когда она заговорила снова, то у нее все равно выступили слезы.
— Я знала, что папа умрет, рано или поздно, и все, что я могла делать, — это говорить ему, как сильно я его люблю, и умолять остаться со мной. Помощь в конце концов пришла, но к тому времени папа уже несколько часов как умер. От этого воспоминания я бы с удовольствием избавилась.
Дэвид сочувственно кивнул. Мия подумала: «Вот видите, мы не такие уж разные». Но она оставила эту мысль при себе, боясь, что Дэвид над ней посмеется.
— Дэвид, эта комната полна воспоминаний, не будет ли легче забыть их, если начать создавать новые?
«Со мной». Это она тоже не стала произносить вслух.
— Все это, — он обвел жестом статуи и керамику, — хорошие воспоминания. Как вы сказали, дурные воспоминания остаются с нами, они хранятся в таком месте, откуда их невозможно стереть.
— Расскажите мне о них.
«Поделитесь со мной своей ношей».
Мия замерла, боясь отпугнуть его даже малейшим жестом, который выдаст ее привязанность и понимание.
Дэвид отвел взгляд и посмотрел на украшение на стене — фигуру, похожую на восходящее солнце во всем блеске его лучей. Вероятно, это было древнее изображение какого-то языческого бога. Он похлопал по карману, но либо не нашел сигарету, либо вспомнил, что Мия их терпеть не может.
Он подошел к письменному столу, сел, пошуршал бумагами и нашел небольшой кусок камня, Дэвид взял его в руку, ничего не говоря ни словами, ни взглядом.
Мия сдалась. «Черт! — Она нарочно употребила мысленно это ругательство. — Ему не нужна даже моя любовь…»
Ее мысленную тираду прервал голос Дэвида:
— Мне было одинаково трудно подчиняться приказам как будучи мичманом, так и будучи рабом. Каждый раз, когда я нарушал правила, меня наказывали, но я был очень ценным имуществом — сильный, здоровый мужчина. Когда оказалось, что наказывать меня физически невыгодно, надсмотрщик взял другого раба и заставил его страдать вместо меня.
— Какой ужас! Мне очень жаль. Это все равно что наказывать одного из лакеев всякий раз, когда я говорю «нет».
— Это еще хуже, намного хуже. — Дэвид отвел взгляд, и Мия была рада, что не видит выражения муки в его глазах. — Он всегда выбирал кого-нибудь, кто был мне дорог.
«Кого он любил», — подумала Мия.
— Не только мужчин, но и женщин, детей моих знакомых. Это как если бы кто-то за ваш проступок убил Джанину.
Мии стало не по себе, она могла только гадать, сколько раз такое случалось.
— Ну что, это достаточно дурное воспоминание, вы удовлетворены?
Его сердитый тон застал Мию врасплох, она только и смогла, что кивнуть.
— Оттого, что я вам это рассказал, мне ничуть не стало лучше.
— Тогда мы больше никогда не будем говорить об этом.
Дэвид не ответил.
— Но понимаете, Дэвид, мне стало лучше от того, что я это услышала. Я почувствовала себя ближе к вам, и эта близость не имеет никакого отношения к постели.
— Мия, что вы здесь делаете?
Она не хотела ему говорить. Она не желала первой говорить: «Я тебя люблю».
— Мне нужно было поговорить с вами наедине, и я знала, что в конце концов вы придете сюда. Где вы были так долго?
— Я искал вас.
— Ну да?!
Ответить Дэвид не успел — в дверь постучали.
— Войдите!
В кабинет вошел герцог Мерион. Казалось, он удивился, увидев здесь Мию, но не был особенно потрясен.
— Ваша светлость, мы просто разговаривали, — волнуясь пояснила Мия, делая глубокий реверанс.
— Да, я это вижу. Ценю вашу осмотрительность.
Как почти всегда, Мия не смогла понять, то ли герцог проявляет любезность, то ли он по-прежнему ее презирает.
— Если вам нужно поговорить с лордом Дэвидом, я уйду.
— Мия, прошу вас, останьтесь. — Дэвид бросил взгляд па герцога. — У меня нет от вас секретов.
Сердце Мии пропустило удар. Если он правда так думает… если…
Она села на самый ближний к двери стул и стала слушать, как герцог объясняет Дэвиду, что он еще раз обдумал ситуацию.
Кто-то сумел заставить его передумать. Кто? Мистер Гаррет? Елена? Мие было все равно — кто, но она сжала губы, чтобы не рассмеяться от радости. Мысли унесли ее в приключение, достойное пера Джейн Остен, она уже предвкушала счастливый конец, но напряженный голос Дэвида вернул ее к действительности.
— В таком случае, Лин, я оказываюсь там же, где был до этого. Если ты готов предоставить только половину финансирования, то мне придется потратить месяцы, если не годы, на поиски другого источника финансирования. Это равносильно отказу.
