Я выехала со двора и помчалась в Москву.
Первые два дня путча мы с Катькой просидели возле телевизора у нее дома. Периодически у нас появлялся Леха и докладывал обстановку. По его словам, многие фирмачи начали паковать чемоданы. Прекратился прием заказов на компьютерную технику. Вся коммерция затаилась. Каждый доклад Лехи заканчивался всеобъемлющим словом «п…ц». Но мы, надо сказать, не ощущали никакой катастрофы. Все казалось довольно любопытным, хотя и затянувшимся спектаклем. Видимо, основной проблемой гэкачепистов было то, что их просто не воспринимали всерьез. Вся новая система жизни висела на волоске, но даже самые трусливые из нас не испытывали страха. Над путчем астрально витали кустистые брови Леонида Ильича Брежнева, и это смешило.
В знаменитую ночь штурма мы просто не усидели дома и вместе с кучей прочего народа оказались возле Белого дома. Коля с Лехой довезли нас до Киевского вокзала, припарковали машины у тротуара на Большой Дорогомиловской улице. Мы вышли на Кутузовский проспект напротив гостиницы «Украина» и направились по мосту через Москву-реку к центру событий.
Приближалась ночь. Все ждали «штурма». Несмотря ни на что, настроение у всех было почему-то приподнятое, никакой опасности не ощущалось. Народ весело и громко хохотал, глядя на надпись, намалеванную кем-то на стене здания СЭВ: «Забьем снаряд мы в тушку Пуго!» Имя министра внутренних дел гэкачеписта Пуго как нельзя лучше ложилось в строку стихотворения Лермонтова. Какой-то всклокоченный мужик, вскарабкавшийся на стоявший посередине дороги танк, возбужденно обращался к толпе:
- Кто умеет водить танк? Есть здесь кто-нибудь, умеющий управлять бронетехникой?
Группа молодежи исторгла из себя молоденького парнишку в костюме с галстуком.
- Он у нас на военной кафедре в танкисты готовился! — кричали друзья. Пугливо оглядываясь по сторонам, парень вскарабкался на танк и п опытался встать на неровной поверхности по стойке «смирно».
- Так это, значит, ты умеешь водить танк? — с сомнением спросил его выкликавший танкистов мужик.
- Да, умею! — смущенно ответил паренек. На военной кафедре учили… Механик- водитель… Командир танкового взвода… Сборы проходил…
- Значит, ты сможешь управлять этим бое вым танком? — еще раз переспросил мужик.
Парень неожиданно ойкнул, не удержал равновесия и, чтобы не упасть на мостовую, встал на карачки:
- Ой нет! Боевым я не смогу! — И под всеобщий хохот пополз вниз к своим друзьям.
Ближе к полуночи стало довольно тревожно, выросло напряжение. Вокруг Белого дома сновали мрачные сосредоточенные люди в бронежиле тах и с автоматами. Из динамиков раздавались хриплые указания Руцкого. И Коля, и Л exa с са мого начала реагировали на происходящее мрач но. Несколько раз они ныряли в толпу и через Десять-пятнадцать минут возвращались к нам.
Наконец Леха взял инициативу в свои руки и обратился к нам нервно и раздраженно:
- Вы, конечно, меня простите, но какого мы здесь торчим, я никак не понимаю. Живой щит мы им, что ли, б..?! Они там внутри за бетонными стенами в бронежилетах, с автоматами! А мы тут че?!
- Я тут торчу, чтобы назад не возвращаться в развитой социализм! — ответила было я, но меня неожиданно перебила Катька:
- Дважды в одно г… вступить невозможно! Еще древние греки говаривали.
- Они про реку, кажется… — напомнила я подруге.
- Они просто при развитом социализме не живали! Сейчас они говорили бы про г..! Нельзя вступить сегодня в то г… что вчера уже было размазано! Социализма уже все равно не будет. Пошли отсюда! А то завтра будет не для нас! Твою мать эти, — она махнула рукой в сторону Белого дома, — кормить не будут! Так и знай!
Я представила, как мама живет одна в своем Серпухове среди злорадствующих старух, собирающих стеклотару. Как, наверное, будет рада моей безвременной кончине толстожопая Людмила Платоновна! Меня затошнило. Я еще раз окинула взором гомонившую толпу защитников Белого дома и поняла, что не хочу в ней больше остават ься. Уходить мне было тревожно, но, сама не знаю почему, стыда я не испытывала. Просто чувствовала, что это уже не моя игра.
Выйти на мост через Москву-реку мы не смогли из-за кордонов и перегородившей дорогу брон етехники. Мы пошли вверх к Садовому кольцу, мимо американского посольства. Коля с Лехой молча шли впереди нас. Тем вечером я была осо бенно рада, что они у нас есть.
Движения по Садовому кольцу не было. Небольшая кучка людей собралась возле бронетранспортера, который остановился у въезда в тоннель. Мы подошли поближе и увидели лежавшего на асфальте молодого парня. Он был мертв. Милиционер никого не подпускал к телу непонятно за что раздавленного человека. Три солдатика испуганно прижались к броне и, дрожа, озирались вокруг.
За машиной на Большую Дорогомиловскую мы возвращаться не стали, предпочли идти пешком. До самого Катькиного дома никто из нас не проронил ни слова.
На следующий день мы проснулись в другой стране.
ЕГИПЕТ и не только…
В первый раз за границу мы тоже поехали с Катькой вдвоем. У этой поездки была предыстория.
Сразу после подавления путча в одной из наиболее читаемых молодежных газет Москвы в разделе криминальной хроники появилась заметка, посвященная студенческим общежитиям Москвы. В том числе там подробно и красочно рассказывалось об ужасах, творившихся в нашем родном общежитии. Особое внимание в статье было уделено комендантской бане на первом этаже, в которой, как я уже говорила, происходили студсоветовские оргии. Так мы и узнали о жуткой гибели наших с Катькой обидчиков. Кто- то неизвестный поздно вечером запер в работавшей парной пьяных Косю, Гогу и… тетю Тоню. Милиция решила, что сделано это было из пьяного озорства. Выбить тяжелую дубовую дверь жертвы «дружеской шалости» не смогли. Трупы обнаружили и извлекли только в шесть вечера на следующий день. Свидетели с ужасом описывали корреспонденту, как тела буквально расползались и разваливались на носилках, при этом мясо самопроизвольно отделялось от костей.
Статья эта появилась у нас не просто так. Гордый Леха притащил газету Катьке и даже попытался прочитать статью вслух с выражением. Реакция подруги была для меня неожиданной. Она вырвала газету из Лехиных рук и, ни слова не говоря, ушла в свою комнату. Через десять минут мы увидели ее уже в длинном темном платье и в платке. Катька направилась в Троице-Сергиеву лавру, чтобы молиться за грешные души усопших. Как она там молилась, я не знаю, но основным итогом этой поездки стало знакомство с некими церковными иерархами, выказавшими серьезную заинтересованность в современной компьютерной технике.
И вот уже через месяц мы поставили в Троице-Сергиеву лавру на каких-то особо хороших условиях три компьютера. Компьютеры окропили святой водой и установили в администрации РПЦ, а нас с Катькой с благословения благодарного церковного руководства включили в группу православных паломников, направлявшихся Египет. Главной целью паломничества было посещение монастыря Святой Екатерины в Синае.
