Однако сейчас было не время для выяснения отношений. У
тяжелораненого, конечно, сил немного, но Мосол запросто может ее пристукнуть
голыми руками. Чтобы не шумела и не качала права. Или просто выгонят ее из
дома. И куда она пойдет? Без денег, без машины, без помощи… Нет уж, нужно держаться
этой компании, хотя не слишком-то они ей нравятся. Видно, пошла у нее такая
полоса — всех вокруг убивают…
Она ни с кем ни о чем не договаривалась — так вышло, что
сейчас она в чужом доме, в руке тарелка с горячим мясом, а напротив — раненый
мужчина, которого она не может бросить. Она принимает условия игры. Уже давно
приняла.
— Да ты себя со стороны не видел! — проговорила
Лера. — Хочешь, принесу зеркало? Какие горы!
— Тише! — прошипел Николай. — Нельзя, чтобы
Хирург услышал. Я полежу до вечера, может быть, мне станет лучше. Конечно, сам
я идти не смогу, но Мосол донесет до машины, а ты сядешь за руль. Кое-какие
лекарства возьмем у Хирурга, остальное купим по дороге. Двадцатого приходит
караван, мы должны успеть.
— По-моему, ты просто бредишь! — проговорила Лера,
поднимаясь. — Какой там караван! Тебе вообще вставать нельзя. Поспи хоть
немного. Я к тебе попозже зайду.
Она вернулась на кухню. Там завтракал Мосол, увидев ее, он
приветливо замычал. Прохор Петрович коротким кривым ножом вырезал из куска
дерева новую трубку. Акбар лежал у его ног.
— Ну как он там? — спросил хозяин. — Поел?
— Совсем немного…
— Ну, и то хорошо! К вечеру будет лучше, мужик
здоровый! Ладно, вы тут посидите, а я в город смотаюсь, с людьми поговорю,
узнаю новости. К обеду вернусь.
Он встал, сдернул с гвоздя зеленую куртку. Акбар оживился,
радостно заурчал, сел у двери.
— Возьму, возьму! — усмехнулся Хирург, потрепал
кавказца по загривку и вышел из дома.
Он вывел из гаража темно-красный «Фольксваген», Акбар
привычно запрыгнул на заднее сиденье, и машина выехала за ворота. Мосол запер
ворота за хозяином и вернулся в дом.
Лера заглянула в комнату к Николаю. Раненый спал, его лицо
порозовело, на лбу выступили мелкие капли пота. Внезапно он беспокойно
пошевелился, сбросил одеяло и пробормотал что-то неразборчивое. Лера заботливо
укрыла его и вернулась на кухню.
Мосол стоял у окна, нервно потирая руки.
— Что ты беспокоишься, скоро Прохор вернется! —
проговорила Лера. Немой что-то промычал, достал из кобуры свой огромный
револьвер и принялся его чистить, то и дело поглядывая в сторону ворот. Его
беспокойство передалось и Лере. Она вышла на улицу, обошла вокруг дома. Собаки
на привязи тоже вели себя как-то странно, то и дело вскакивали, перебегали с
место на место и тонко скулили, будто чего-то боялись.
— Да что вы все, будто сговорились! — в сердцах
проговорила Лера и вернулась в дом.
Она еще раз заглянула к Николаю, убедилась, что он спит,
вернулась на кухню и принялась мыть посуду, чтобы убить время до возвращения
хозяина.
Мысли текли безрадостно. Положение у нее так себе. Николай в
тяжелом состоянии, после операции, проведенной в походных условиях, хорошо,
если у него не начнется воспаление. Краем уха Лера слышала, что при ране в
живот обязательно нужно колоть антибиотики, иначе неминуема инфекция и
летальный исход. Хорошо бы раздобыть что-то у Хирурга.
Внезапно Мосол, который сидел возле окна, вскочил и
возбужденно замахал руками.
Лера перестала вытирать тарелки и прислушалась.
Со стороны дороги послышался неровный, кашляющий звук
автомобильного мотора. Мосол бросился на улицу, на ходу снимая револьвер с
предохранителя. Лера выскочила следом, уже предчувствуя беду.
Подбежав к воротам, немой выглянул в смотровое окошко и тут
же кинулся отворять створки. Едва он открыл, как во двор, вихляя, въехал
красный «Фольксваген». Его было трудно узнать: фары разбиты, левое крыло смято,
весь корпус машины изрешечен пулями. Машина остановилась посреди двора, и мотор
тут же заглох, как будто израсходовал последние силы, чтобы добраться до дома.
Лера бросилась к машине, дернула на себя переднюю дверцу.
Прохор Петрович полулежал на водительском месте,
привалившись к рулю. Он с трудом откинулся назад, повернулся к ней лицом.
Куртка на груди была черной от крови.
— Я… попал… в засаду… — с трудом выговорил он, и на губах
выступили кровавые пузырьки. — Это темерникские… они хотят всех подмять
под себя… я отбился… но вам… надо уходить… скоро они… найдут своих и приедут…
сюда…
— Как же Николай?.. — начала Лера и сразу поняла
нелепость своего вопроса.
— Мосол донесет Николая до машины… — с заметным усилием
проговорил Прохор. — Везите его осторожно… здесь по-любому оставаться
нельзя…
— А как же вы?
— Я отобьюсь… я их задержу… все равно мне не выдержать
дорогу… Акбар… — его лицо вдруг перекосилось, словно от сильной боли. Лера
проследила за взглядом Прохора Петровича и увидела на заднем сиденье огромную,
неловко скрюченную собаку.
Акбар не подавал никаких признаков жизни. Густая кудлатая
шерсть на его крупной голове с выпуклым мощным лбом потемнела и свалялась от
крови.
— Быстрее… — проговорил Прохор Петрович.
Мосол уже бежал к дому. Лера вывела из-под навеса черную
«Ауди», подогнала ее к крыльцу, вбежала в дом. Немой осторожно, бережно поднял
Николая с дивана, понес его к выходу.
— Я сам, — раненый пытался вырваться, — что я
— баба?
— Но-но! — проговорила Лера, шедшая рядом. —
Попрошу без этих мужских штучек! И не дергайся, иначе швы разойдутся!
— Как там Хирург? — едва слышно проговорил
Николай. — Он узнал, кто на нас наехал?
— Темерникские! — повторила Лера непонятное слово,
услышанное от Прохора Петровича. Николай еще больше помрачнел.
Мосол спустился с крыльца, осторожно уложил раненого на
заднее сиденье. Лера собрала в сумку бинты, йод, вату, все, что нашла из
медикаментов, на всякий случай сунула бутылку водки в качестве антисептика.
Прежде чем уехать, подошла к «Фольксвагену».
Прохор Петрович развернул машину лобовым стеклом к воротам,
положил перед собой пистолет.
— Не задерживайтесь… — с трудом разлепив спекшиеся
губы, проговорил он, увидев Леру. — Уходите проселками. За моим домом есть
хорошая грунтовка, которая выведет вас к другой дороге. Дальше разберетесь. Я
их задержу.
— Спасибо за все, — Лера последний раз взглянула
на него и вернулась в свою машину.
Они объехали «Фольксваген», выехали в ворота, Лера проехала
по периметру усадьбы Прохора Петровича и действительно оказалась на вполне
приличном проселке, вдоль которого выстроились шеренги пирамидальных тополей.
Попетляв по нему около получаса и не встретив ни одной машины, выехали на
какое-то шоссе. Николай приподнялся на заднем сиденье и с трудом проговорил:
