Она осторожно выглянула во двор. На первый взгляд ничего
необычного, у подъезда две машины, обе знакомые. Дворничиха метет дорожку,
мусоровоз проехал, ушастую собачку-терьера вывели на прогулку… Все такое
привычное, спокойное…
Она наскоро побросала в сумку кое-какие вещи, переоделась в
джинсы и свитер. Зашвырнула обляпанные грязью туфли в угол. Никаких каблуков,
только удобные ботинки. Теперь ей придется много бегать. Туго сколола волосы и
надела Риткину утепленную куртку с капюшоном, чтобы надвинуть его на лицо —
подруге куртка больше не понадобится, а ей пригодится. Сунулась в укромное
место за деньгами и, разумеется, ничего там не нашла — в процессе погрома эти
сволочи денежки прибрали. Хорошо, что паспорт третьего дня провалился в щель
между ящиками, они его не нашли. Лера сунула паспорт в потайной карман джинсов,
вложив в него единственную стодолларовую бумажку. В кошельке еще было тысячи
полторы. С такими деньгами далеко не убежишь, даже на дорогу не хватит. У кого
достать денег? Знакомых девчонок вмешивать не хотелось, хватит того, что Ритка
на ее совести. Да и денег у них нету.
Лешка! — осенило ее. — Нужно идти к Лешке.
Конечно, он скотина и подлец и собирался подложить ее под своего
дружка-обезьяну, но сейчас их ссора кажется далекой и неважной. Главное — это
ей как можно быстрее убраться из города и пересидеть в тихом месте. А где — она
не скажет никому, уж Лешке тем более. Денег он даст, пусть только попробует не
дать!
Она тихонько прикрыла за собой дверь, спустилась по
лестнице, не дожидаясь лифта, проскочила пулей несколько темных дворов и хитрых
переулков и пошла по улице, не убыстряя шагов и не оглядываясь.
«Сейчас их здесь нету, — уговаривала она себя, —
если бы были, давно бы меня схватили и увезли. Или оставили бы засаду там, в
квартире. Странно, что они этого не сделали, тогда птичка сама пришла бы к ним
в руки. Им оставалось бы только захлопнуть клетку. Очевидно, они посчитали меня
умнее, чем я есть…»
Навстречу шел смуглый парень в черной кожаной куртке и
вязаной шапочке, надвинутой на глаза. Поравнявшись, они столкнулись взглядами,
поскольку были одного роста. В глазах парня не было никакой угрозы, одна
наглость, но она не выдержала и оглянулась. Парень спокойно шел по своим делам,
он и думать о ней забыл!
«Так нельзя, — думала она, — если шарахаться от
каждого черного, только привлечешь к себе внимание. Вон их сколько на улице!»
Действительно, на углу торговал фруктами мужчина южного
типа. Двое смуглых парней вынесли из подъезда мешок со строительным мусором.
Еще одно «лицо кавказской национальности» отиралось у ларька с сигаретами и
отвлекало продавщицу от работы. Она понимала, что эти ей не опасны, однако
казалось, что все они смотрят подозрительно — и мужик с фруктами скосил глаза,
и парни бросили вдруг мешок и замахали кому-то, крича по-своему, а тот, с
сигаретами, так и вовсе сиганул куда-то вдруг, как заяц. Да, верно говорят, у
страха глаза велики, усмехнулась она про себя, стараясь успокоиться.
Она остановилась у перехода, поджидая маршрутку, и тут из
проезжей машины на ходу выскочил мужчина в черном пальто и побежал к ней. Она
шарахнулась в сторону, прикидывая, как бы заорать погромче и двинуть
преследователя посильнее, тогда может удастся привлечь внимание прохожих, но
мужчина проскочил мимо, не глядя, и ввинтился в небольшую толпу перед дверью
торгового центра.
Она вышла из маршрутки раньше, чем нужно, и прошла остановку
пешком. Лешка снимал квартиру в одном из спальных районов на оживленной улице,
напротив находилось маленькое кафе, где она рассчитывала пересидеть, дожидаясь,
пока Лешка вернется домой. Маловероятно, что он встал сегодня спозаранку и
приехал в город. Скорей всего, они лечатся после вчерашнего от похмелья. Водка
наверняка осталась.
При подходе к дому снова накатил страх. Ритка, конечно,
рассказала им про Лешку. Но вот знала она, где он живет, или не знала? Знала
или не знала? Если Ритка знала точный адрес, то сейчас ее здесь уже ждут. Они
могут быть вон в той машине с затемненными стеклами, или в подъезде, или на вот
той красной лавочке под детским грибочком…
Машина была пуста, а на лавочке, несмотря на раннее время,
уже уютно сидели обычные алкаши. Нужно взять себя в руки, в который раз
приказала себе Лера, у нее уже мания преследования. Они ждут эффектную девицу с
белыми длинными волосами, на высоченных шпильках, а вовсе не унылую сутулую
неудачницу в старой Риткиной куртке с капюшоном, надвинутым на глаза. Они ее
просто не узнают.
Прежде чем зайти в кафе, она решила обойти дом. И с
удивлением увидела на обычном месте Лешкину машину. Белая «Хонда», вон и
вмятина на левом крыле, она сама ее сделала, когда училась водить. Лешка орал
тогда на нее два часа, придурок, а потом успокоился и сказал, что все равно
будет машину продавать, так что чинить не стоит.
Можно было уговорить бармена в кафе, чтобы разрешил
позвонить. Но Лешик сильно зол на нее за вчерашнее — еще бы, так опозорила
перед друзьями! Да еще и побила… Пошлет ее подальше, может, вообще дверь не
откроет. Будем выкручиваться.
Она сжала зубы, еще сильнее сгорбилась и решительно
повернула к подъезду.
Лешик открыл дверь, и на его помятом от ночных возлияний
лице вместо злости она увидела самый настоящий страх.
— К-какого черта? — заикаясь пробормотал он и
попытался захлопнуть дверь.
Но она была начеку, быстро ткнула его кулаком в живот,
пропихнула в прихожую и сама втиснулась следом.
— Ты один?
Он молча кивнул.
— Не трясись, бить не буду, — усмехнулась
она. — Что это с тобой, с бодуна ломает?
— Заходи, раз пришла, — теперь он усмехнулся,
дернув углом рта.
Держа его в поле зрения, она вошла в комнату. Ничего нового,
обычный бардак, как всегда у Лешика. Кровать не убрана, телевизор включен,
остатки еды на столе и скомканная одежда на полу. Странным было, что он не стал
орать и набрасываться на нее с кулаками.
— Что это ты подхватился спозаранку? — спросила
она как могла спокойно. — Не выспался небось?
— Поспишь с вами, — вздохнул Лешик, — ты
Генке голову-то сильно пробила, в больницу его возил зашивать и рентген делать.
— Да ну? — фальшиво удивилась она. — Да
ничего, у него башка чугунная, заживет все…
Мимоходом она взглянула на часы и удивилась, что прошло
всего восемь часов с того времени, как она ночью села в серый «Опель», будь он
неладен. Будь они все прокляты с их наркотиками и убийствами! Ей нужно убегать
отсюда скорее, спасать свою жизнь, она ничего не знает и не хочет знать!
— Алексей! — сказала она твердо. — Извини,
конечно, за Гешу, я не хотела так сильно бить. Но и ты тоже хорош — с чего это
тебе вздумалось предлагать ему меня, как будто я последняя шлюха? Вроде бы
повода не давала…
— Ну… — Лешка отвел глаза. — Наверно, я пьяный
был…
