— Если только они оформлены на другое имя, — покачала головой Рейни, вдохнув мясной аромат, исходящий от сэндвича.
— Он подписывался какими-нибудь другими вымышленными именами под статьями в газете?
Рейни рассмеялась:
— Нет, по крайней мере, я об этом не знаю. Мой отец больше не писал заглавных статей и не проводил журналистских расследований.
— Но когда-то он делал это?
— Он был очень уважаемым журналистом в округе Колумбия. — Рейни нахмурилась. — Знаете, он всегда говорил о том, как начинал работать в «Уолл-стритт джорнэл», потом в Белом доме, затем унаследовал газету «Колхаун-Корнерс кроникл», женившись на моей матери. Больше я ничего не знаю.
— С этого можно начать поиски. Может, вы выясните, чем он занимался в период между двумя своими прежними работами, с кем общался… — Джерико прервался. — Вы не едите. Вам не нравится сэндвич с мясом?
— Я обожаю такие сэндвичи.
— Тогда ешьте. Я должен вернуться на работу через несколько минут.
Рейни тихо поблагодарила Джерико.
— Всегда к вашим услугам, — ответил он. — Я сказал, что в участке не так много работы. Поиски вашего отца помогут поддержать на высоком уровне мои навыки ведения следствия.
Рейни откусила кусок сэндвича и сдержала стон удовольствия.
— Вы сказали, что проверили, получал ли он пособие по безработице.
Она кивнула.
— Мой отец разорен, но он методичный человек. Я не могу поверить, что он сидит без дела, но отчисления в пенсионный фонд с его зарплаты не поступают.
— Значит, он живет под вымышленным именем.
— Вкусно, — Рейни, откусив еще кусок, снова кивнула.
— Это домашний хлеб, — мимоходом заметил Джерико.
Рейни знала, что сэндвич кажется её манной небесной, потому что она всю неделю питалась только супом быстрого приготовления. Джерико был единственным в городе, кто заметил, что она голодает
— Если вы в самом деле разыскиваете моего отца, вам следует знать, что он размещал фонд заработной платы и налоговые выплаты за последние два месяца на счету кредитной карты. Начисления за этот месяц еще не пришли, но я думаю, будет еще один денежный аванс. Это означает, что у него были припрятаны деньги для отъезда.
— А вам он оставил очередной долг.
— Кредитные карты оформлены на его имя, — Рейни покачала головой, — а не на редакцию газеты. Я за это не отвечаю.
— Может, вы и не отвечаете за это, но, если кредиторы станут давить на вас, придется продать дом отца.
Она покачала головой.
— Отец перевел дом на меня несколько месяцев назад.
— Он определенно все предусмотрел.
— Я говорила, что он методичный человек.
Рейни наблюдала, как Джерико впитывает всю информацию, поэтому не удивилась, услышав его следующие слова:
— Он оставил бизнес, дом… Кажется, он не хотел, чтобы его нашли.
— Конечно! Отец считает, что его разыскивает ростовщик, но я расплатилась за него.
— У вашего отца остались долги по кредитной карте. У него больше нет дома, он бросил издательство газеты. Если он все продумал заранее, вам придется смириться с тем, что мы можем не найти его.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Наступило утро, но Рейни продолжала тосковать. Неужели ее отец решил никогда не возвращаться?
Она могла понять, почему он скрывался от ростовщика, оставил газету, которая испытывала финансовые трудности. Наверное, Марк Феган намеренно пытался казаться разоренным. Однако зачем он бросил дочь?
Рейни лениво оделась в свои будничные джинсы, футболку, затем натянула толстый свитер, вспомнив, что пришлось отключить отопление в издательстве. Она направилась на работу, даже не зайдя в закусочную, чтобы попить кофе. Расположившись за столом, Рейни записала, что необходимо сделать за день: написать статьи о жителях городка, разместить рекламные объявления на страницах газеты.
Едва закончив, Рейни снова услышала стук в дверь редакции. Она взглянула на часы и подумала, что парень, который обычно приходит к ней, должен быть на работе в полицейском участке. Потом Рейни поняла, что, возможно, Джерико принес хорошие вести о ее отце.
Она вскочила со стула и, подбежав к двери, резко открыла ее.
На пороге стоял Джерико, одетый в джинсы, клетчатую рубашку и кожаную куртку. Его волосы были коротко пострижены, взгляд зеленых глаз — подозрительный, опасливый. Тем не менее он выглядел настолько сексуально, что у Рейн перехватило дыхание.
— Что, плохие вести?
— Никаких новостей, — он помахал бумажным пакетом. — Я принес кофе и пончики, так как должен попросить об одолжении.
— Вы не должны подкупать меня, принося еду, — чувствуя невероятное отчаяние, сказала Рейни.
— Нет, но никогда не помешает проявить благосклонность к тому, у кого станешь просить разрешения осмотреть кабинет отца.
Рейни открыла рот от удивления.
— Вчера мы с вами поняли, что ваш отец тщательно спланировал свое исчезновение и, возможно, живет под вымышленным именем. Единственное, что нам остается, так это надеяться на оставленные в кабинете улики. Может, что-то подскажет нам, куда он уехал и под каким именем живет.
Рейни не знала, то ли испытывать облегчение оттого, что Джерико вернулся, то ли расстраиваться по поводу глупой, как ей казалось, затеи с осмотром кабинета ее отца. Однако отказывать Джерико в его просьбе она не собиралась.
— Входите, — сказала Рейни, пропуская его в дверь.
— Вы не кажетесь слишком воодушевленной, — промолвил он, входя.
— Вы упомянули вчера, что мой отец, вероятно, не захочет вернуться. Долг ростовщику уплачен, но отец оставил задолженность по кредитной карте и разорившийся бизнес.
— Он и вас оставил.
— Да, и достаточно легко, — не обращая внимания на занывшее сердце, дерзко ответила Рейни.
— Знаете, — сказал Джерико, ставя бумажный пакет на стол, — мы многое предполагали о вашем отце, ведь именно так поступают следователи. Но, несмотря на наши догадки, мы должны работать с тем, что имеем.
— С долгом по кредитной карте и разорившимся бизнесом?
— Нет, нам следует опасаться ростовщика, а также понять, что Марк Феган пытался защитить свою дочь.
— Защитить?
— Конечно, ведь он перевел дом на ваше имя, чтобы у вас была крыша над головой, то есть позаботился о благополучии своей дочери. Мы не должны упускать из виду его желание вернуться домой и то, что он не знает о возможности это сделать. Именно поэтому мы должны найти его.
— Это было бы здорово! — улыбнулась Рейни, почувствовав воодушевление.
