– Это не модель! – с апломбом внушал вальяжный
корреспондент крупной популярной газеты моложавой владелице известного всему
городу бутика. – Это не модель, это цирковая гимнастка! Я ее сразу узнал.
Сама посуди, Лика: разве у модели может быть такая походка?
Тина вздрогнула и пришла в себя.
Она все еще не могла поверить в реальность того, что только
что произошло на ее глазах.
Развернувшись, на подгибающихся ногах она стремглав
бросилась за кулисы, туда, куда охранники только что унесли безжизненное тело
Лены Сумягиной.
Лена лежала на кушетке посреди гримерной. Ее нелепое
бирюзово-сиреневое платье свободно ниспадало на пол, как огромные лепестки
увядшего цветка. Девушки стояли по сторонам, как статуи, безмолвно глядя на
подругу и суетящегося возле нее невысокого полного человечка с острой бородкой.
Распрямившись, этот человек широко раскинул маленькие ручки
и вздохнул. При этом он сделался удивительно похож на расстроенного пингвина –
особенно благодаря черному костюму, обтягивающему заметный животик, и
белоснежной рубашке.
– Поздно! – воскликнул этот пингвин, вскинув к
потолку остроконечную седоватую бородку. – Слишком поздно! Ничего уже
нельзя сделать… впрочем… – Он снял очки в металлической оправе и с
виноватым видом протер стекла. – Впрочем, с самого начала ничего нельзя
было сделать. Ей буквально сломало шею… а дыхательное горло переломило, как
соломинку!
– Господи! – Диана позеленела, зажала рот платком
и выбежала из комнаты.
– Только без истерик! – подала голос Эльза
Михайловна, которую до сих пор не было ни видно, ни слышно.
Она проводила Диану презрительным взглядом и, повернувшись к
стоявшему поодаль охраннику, спросила без обычной своей самоуверенности:
– Как такое могло произойти? И кто понесет за это
ответственность?
– А я знаю?! – Парень перекосился, как будто
раскусил лимон. – Само собой, нас крайними сделают, службу безопасности! А
на самом деле это тот козел виноват, который всю эту хренотень на сцене
придумал! Я бы ему рога пообломал!
– А что я? Что я? – забубнил, вывернувшись из-за
спины врача, сутулый человек в темно-красном свитере, с длинными, как у
гориллы, руками. – У меня, между прочим, все просчитано! У меня с техникой
безопасности всегда был порядок! Передо мной заказчик поставил задачу, и я ее
выполнил! Между прочим, на высоком техническом уровне! И эстетическом тоже! А
что заказчик такое напридумывал, так за то я не отвечаю! А за козла, между
прочим, ответишь!
– Это перед кем – перед тобой, что ли? –
презрительно фыркнул охранник и с угрожающим видом двинулся на сутулого.
– А хоть бы и передо мной! – выкрикнул тот и
двинулся на охранника, набычившись и загребая длинными руками. – Еще,
между прочим, неизвестно, кто кому рога пообломает!
Неизвестно, к чему привел бы этот конфликт, но в это
мгновение дверь гримерной распахнулась, и в комнату влетел юный дизайнер в
сопровождении своей неизменной седоватой ассистентки.
– Вы это все нарочно! – выпалил дизайнер с порога. –
Вы сговорились, чтобы испортить мне презентацию!
Его капризный рот кривился, и Тине показалось, что он, как
избалованный ребенок, сейчас зальется слезами, грохнется на пол и будет в
истерике колотить по полу руками и ногами. Она на всякий случай отступила
подальше.
– Но, Егор Григорьевич, пожалуйста, возьмите себя в
руки… – попыталась успокоить его ассистентка.
– Я знаю, кто это подстроил! – не унимался
Егор. – Это Алена! Она мне завидует… или Гиви… или они вместе… они
сговорились… они не хотели допустить, чтобы я прославился!
– Но, Егор Григорьевич! – снова попыталась
вклиниться ассистентка. – Алена и Гиви друг друга на дух не переносят!
– Но меня они ненавидят еще больше! Меня все ненавидят!
Мне все завидуют! Но ничего, они еще пожалеют… я скажу папе!
Дизайнер подошел к распростертому на кушетке телу мертвой
манекенщицы, с ненавистью взглянул на нее и топнул ногой:
– Мерзавка, она это нарочно! Ненавижу! Она испортила
мой праздник!
– Егор Григорьевич! – повысила голос
ассистентка. – Возьмите себя в руки! Здесь же люди!
– Где?! – Искренне удивившись, дизайнер оглядел
присутствующих. – Где ты видишь людей? Это персонал…
– Егор Григорьевич! Поймите! Произошел несчастный
случай, приедет милиция, и вам лучше не говорить лишнего! Ваши слова могут быть
неправильно истолкованы…
– Милиция?! – Егор скривился. – А нельзя
как-нибудь без милиции? Папа будет недоволен… прошлый раз, когда приезжала
милиция, он ужасно ругался…
– Но человек погиб…
– Человек?! – Егор снова неприязненно взглянул на
труп. – Но неужели нельзя что-нибудь придумать? Для чего я тебе плачу?
Чтобы ты меня воспитывала, читала мне нотации? Это и папа отлично делает, и,
кстати, совершенно бесплатно…
– Милицию надо, – вдруг заговорил охранник. –
Без милиции никак, поскольку смертельный случай!
– Ты еще тут будешь права качать! – огрызнулся на
него дизайнер. – Тебя никто не спрашивает!
– Что значит – не спрашивает? – Охранник
побагровел. – Я, между прочим, за безопасность отвечаю! Мне, между прочим,
за чужие грехи сидеть неохота!
– Молчать! – взвизгнул Егор. – Я пожалуюсь
папе!
– Подождите, Егор Григорьевич… – Ассистентка
достала мобильник. – Я попробую вызвать одного человека, он прекрасно
умеет утрясать всякие проблемы…
Она с кем-то вполголоса переговорила, повернулась к Егору и
радостно сообщила:
– Он скоро будет! Он уже в курсе того, что произошло, и
сразу выехал… знал, что понадобятся его услуги!
Действительно, прошло всего несколько минут, и в гримерной
появился худощавый коротко стриженный мужчина неопределенного возраста, в
безупречно отглаженном черном костюме, белой рубашке и галстуке в бордовую
полоску.
Это был уже знакомый Тине Рубен Романович.
Одним внимательным взглядом оценив обстановку, он склонился
над мертвой манекенщицей, осмотрел ее шею и повернулся к человеку в красном
свитере:
– Как это случилось?
– Сделайте что-нибудь! – взвизгнул у него за
спиной Егор. – Вам платят деньги не за разговоры!
Рубен Романович обернулся, смерил Егора взглядом и коротко
бросил, обращаясь к его ассистентке:
– Убрать!
– Что значит – убрать?! – заверещал Егор. –
Да кем ты себя воображаешь?
Ассистентка переглянулась с Рубеном, подхватила своего
подопечного под локоть, что-то зашептала ему на ухо и повела к двери, как
непослушного ребенка. Он надулся, но подчинился и вышел.
– Так как это случилось? – Рубен Романович снова
повернулся к длиннорукому технику.
