Ну и ну!
Эльза колется!
Эльза, которая за употребление наркотиков увольняет
манекенщиц в двадцать четыре часа, Эльза, для которой сломать человеку судьбу
ничего не стоит…
Прежде чем войти в гримерную, Тина досчитала до двадцати,
медленно и глубоко дыша, но все равно, когда она появилась в комнате, все
присутствующие уставились на нее удивленно.
– Ты что, привидение увидела? – спросила ее Диана.
– Да нет, она просто в зеркало посмотрелась! –
подала голос вредная Наташка.
– Детка, садись, я тобой займусь! – окликнул ее
Серж.
Тина села в кресло, попыталась расслабиться, но перед ее
глазами все еще стояла Эльза со шприцем в руке…
Самое главное – чем это обернется для нее, Тины?
Эльза и так на дух ее не выносит (впрочем, кого она
выносит?), но теперь, когда Тина застала ее на месте преступления, страшно
подумать, во что превратится ее жизнь в агентстве! Лучше сразу начать искать
другую работу!
Нет, но это же надо – если бы не увидела своими глазами, ни
за что бы не поверила! Эльза колется!
– Тише! – шикнул на нее Серж.
Оказывается, последнюю фразу она произнесла вслух…
– Тише! – повторил Серж шепотом. – Не дай
Бог, еще кто-нибудь услышит…
– Так ты что – знал? – изумленно прошептала Тина.
Она опасливо взглянула в зеркало. Девчонки не прислушивались
к ним, каждая из них занималась своим делом.
– Так она давно колется? – повторила Тина, поймав
в зеркале взгляд Сержа.
– Все совсем не так… – вполголоса проговорил он,
продолжая заниматься ее лицом.
– Что значит – не так?! – прошипела Тина. – Я
своими глазами видела! Видел бы ты ее локтевой сгиб!
– Видел… – вздохнул Серж.
– Ты давно это знаешь?
– Говорю тебе – все не так! – Серж явно не хотел
говорить и боролся с собой. Покосившись на остальных манекенщиц, он склонился
ниже и прошептал: – Это вовсе не то, что ты подумала. Она тяжело больна. У нее
неизлечимая болезнь крови, и ей нужно ежедневно делать уколы, чтобы как-то
держаться. Впрочем, все равно это только вопрос времени…
– Так вот почему она такая злобная! – тихо
проговорила Тина.
Она внезапно почувствовала жалость к Эльзе. Но только на
полминуты.
Эта злобная мегера, настоящая фашистка, оказалась на поверку
несчастной, тяжело больной женщиной.
«Ну и что? – подумала Тина. – Мы-то чем виноваты,
что здоровые?»
Она вспомнила, сколько крови Эльза перепортила девчонкам,
как выгнала Милку и сделала так, чтобы та не смогла найти работу, как
отказалась выплатить несчастной Соне Ивановой выходное пособие, мотивируя это
тем, что та и так перебрала денег, когда валялась в больнице со сломанной
ногой. Как орала на мертвую Алису, как тело Лены Сумягиной едва ли не ногами
пинала… Конечно, Эльза все про себя знает, и ей наплевать на остальных людей,
ее болезнь объясняет причины жестокости, с которой она относится к остальным
людям, но все же так нельзя. Это не по-людски… Хотя Тина понятия не имела, как
бы в таком случае вела себя она сама…
И только теперь она поняла причину, по которой Серж так
терпеливо относился к Эльзе Михайловне.
Наташка достала сигареты, на нее все, как обычно, заорали,
чтобы не смела дымить в крошечном помещении. Она привычно огрызнулась, но
вспомнила, что Эльза Михайловна тоже предупреждала – местный пожарный, дескать,
строг, курить можно только в отведенных для этого местах. Наташка показала всем
язык и выскользнула из гримерной.
Серж последний раз провел по лицу Тины пуховкой и
удовлетворенно оглядел результат своего труда.
– Ну вот, это уже похоже на лицо!
– Но как мне теперь себя вести? – прошептала Тина,
взглянув на него в поисках поддержки.
– Никак. – Серж пожал плечами. – Как будто
ничего не случилось! А что, собственно, случилось?
Вдруг дверь гримерной распахнулась, и на пороге возникла
Наташка с выпученными глазами.
– Там! – выпалила она, ткнув пальцем за
спину. – Там!
– Да что там такое? – испуганно переспросила
Диана.
– Похоже, девочки, у вас сегодня эпидемия психического
расстройства, – проговорил Серж. – Ну, юное дарование, что там такое?
Но Наташка не могла говорить.
Она выскочила в коридор, делая всем знаки следовать за
собой.
– Да что же случилось? – озабоченно повторил Серж,
переглянувшись с Тиной, и поспешил вслед за Наташей.
Она привела их туда, откуда совсем недавно ретировалась
Тина, – к двери туалета. Серж замялся на пороге, но потом махнул рукой и
шагнул внутрь, Тина, растерянно оглядевшись, последовала за ним. Наташка,
всхлипывая и трясясь, схватила Сержа за руку и не выпускала.
Они приблизились к кабинке.
Дверца ее была распахнута, Эльза Михайловна сидела почти в
той же позе, в какой ее застала Тина. Только рукав ее был расправлен и шприца
не было в руке.
Он валялся на полу, возле ноги в изящной черной лодочке.
Но не это было главным, не это приковало взгляды всех
вошедших, не это было причиной истерики, случившейся с Наташкой.
Голова Эльзы была запрокинута, а горло располосовано от уха
до уха страшной раной. Как будто второй рот ощерился в жуткой, немыслимой усмешке.
– Господи! – едва слышно проговорила Диана. –
Что же это?
– Во всяком случае, не самоубийство! – отозвался
Серж. – Вряд ли возможно так перерезать себе горло, а самое главное –
здесь нет ни ножа, ни бритвы…
– Но тогда… тогда… кто же это сделал? – выдохнула
Диана, не сводя глаз с мертвой Эльзы.
– Это не я! – завизжала Наташка, отпустив руку
Сержа, и выскочила в коридор. – Я знаю, вы хотите все свалить на меня! Вы
все меня ненавидите, все мне завидуете! Вы это сделали нарочно!
– Уймись! – крикнула Диана. – И без тебя
тошно!
– Тошно?! – орала девчонка. – Врете! Все вы
врете! Вы ее ненавидели! Вы все желали ее смерти! Ты с ней только что
сцепилась!
– Я вообще не выходила из гримерной! – огрызнулась
Диана. – В отличие от тебя!
– Я знаю, это она! – не унималась Наташка. –
Это она! – Жест в сторону Тины. – Она-то выходила как раз передо мной
и вернулась с таким лицом… Точно, это она!
– Угу, – согласилась Тина, – это я ее…
бритвой, а тебя сейчас голыми руками… – С этими словами она вцепилась
Наташке в волосы, намотала их на руку и попыталась двинуть девчонку головой о
стену; как видно, вчерашнее общение с рыжей бандиткой и садистом Васей не
прошло даром.
