Джаред снова отказывался поверить, что это с ним происходит. Он уже сто лет как не чувствовал ничего подобного ни к одной женщине, какой бы красивой и приятной она ни была. Впервые за долгое время он словно бы ожил, и впервые он был вынужден держать распоясавшиеся чувства в узде.
Плохая ситуация! Совершенно неподходящая. Слишком напоминает истории с женщинами, которые ему не раз приходилось разбирать в судах, когда он служил помощником адвоката.
Может, и Элиз тоже изнасиловали и бросили?
Тогда было бы ясно, почему она к нему так относится. Обычно такие женщины еще очень долго не доверяют мужчинам, пока не пройдут назначенную врачами терапию. Ей потребуется время, чтобы оправиться и вновь начать доверять другим.
Джаред молча забрал у нее монету, не успела она даже опомниться. Подбросив монету в воздух, он поймал ее в ладонь.
— Орел или решка?
— Решка.
Он посмотрел на монету. Увидев решку, он с подчеркнутым огорчением помотал головой:
— Плохо. Орел. На полу сплю я. — И бросил ей монетку обратно.
Она поймала ее и с укоризной взглянула на мужчину.
— Я не видела, — упрямо сказала она.
— Она же у тебя в руках.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Я не видела, что это была именно решка. Так нечестно.
— Нечестно? Но тебе же лучше: будешь спать на кровати. — Рассмеявшись, Джаред отправился к шкафу с одеждой и бельем, вынул оттуда дополнительную подушку и одеяло. — Какой я нечестный: заставил даму спать на кровати, а сам лягу на полу.
— Но я...
— Переигрывать не будем, — закончил он и, отойдя подальше, принялся готовить себе импровизированную кровать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джареда разбудил радостный смех. Он вскочил на ноги и застонал, сон на жестком полу не прошел даром — все тело затекло. В комнате было темно, но из-под двери ванной сочился тонкой полоской свет. До его слуха доносился шепот Элиз, но слов он разобрать не смог.
Подойдя к двери, он тихонько постучался.
— У вас все нормально?
— Да, все хорошо, — ответила Элиз и приоткрыла дверь.
Она сидела на коврике, придерживая Молли, которая неустойчиво балансировала на некрепких ножках.
— Молли проснулась, — подняв голову, объяснила женщина. — Так что можешь занять кровать.
— Нет-нет, не надо. Я...
— Ложись, ложись. Поспи хоть немного! — Ее рыжие волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Зеленые глаза искрились радостью. — Возможно, она теперь вообще не будет спать до самого утра.
Никогда за все время их короткого знакомства он не видел ее такой спокойной и счастливой. И она стала еще раз в сто привлекательней, и ему еще больше захотелось попробовать вкус ее губ... Нет, не надо об этом!
— Молли довольно много спала за время нашего путешествия, вот и выспалась. Теперь она спать не будет. Хочет поиграть. Пусть и середина ночи, но ей все равно, ночь или день.
Джаред неловко кашлянул. Глядя на Элиз, он понимал, что наконец-то ему посчастливилось найти женщину, рядом с которой он чувствует себя так легко. А потому надо вести себя осторожней! Не хватало, чтобы она догадалась о его чувствах к ней.
— А как же ты?
Элиз лишь рассмеялась в ответ.
Ее веселый смех электрическим разрядом передался ему, он тоже невольно улыбнулся. Ему нравилось их общение. У него сложилось впечатление, что они ведут себя как добрые старые друзья. И это было здорово!
Хотя, конечно, они вряд ли станут друзьями. Между ними пульсирует слишком большое физическое напряжение. Нехорошо! Неправильно как-то.
Его взгляд пробежал по ее стройной фигурке. Господи, и он еще говорил, что она — не его тип? Как не стыдно! Он соврал не только ей, но и самому себе!
Тяжело вздохнув, он сказал нарочито бодрым тоном:
— А ты разве не устала?
— Да я завтра смогу вздремнуть в дороге. — Элиз улыбнулась. — А вот тебе надо выспаться. И лучше всего — на кровати.
Он смущенно потер подбородок.
— Что-то мне это не нравится.
— Ладно, тогда иди снова на пол.
— Ты же устала, — сказал он. — Лучше бы ты легла.
— Я вовсе не устала. — Женщина подняла Молли на руки и покачала. — Учти, я не собираюсь уговаривать тебя. Ты взрослый. Если хочешь изображать из себя мученика и спать на полу, не буду мешать. Решай сам. Ты мужчина.
Не зная, что на это ответить, и немного обидевшись, он отошел от двери, сбитый с толку ее тоном. Он ведь, кажется, и не просил уговаривать его.
А может, она права?
— Ну и ладно, — буркнул он, перебрасывая на кровать подушку и одеяло с пола.
Затем он с блаженством растянулся на мягком матрасе. В следующий же момент он услышал смех.
— Вот так молодец! Ты просто умничка!
Джаред удивленно приподнял голову, не ожидая таких слов от Элиз. И в следующую секунду не сдержал улыбки: оказывается, женщина разговаривала с дочкой!
— Ты у меня самая умная и сильная девочка! Смотри, ты уже почти стоишь! — И через несколько мгновений уже совсем другим тоном: — Хотелось бы знать, как нас примут родственнички. Я ведь не знаю там ни единой души.
Джареду теперь пришлось напрячь слух. Вот так номер! А он-то думал: она едет домой. Так значит, у нее там никого нет.
Он замер, в волнении ожидая, что же будет дальше.
— Зато мы получим бабушкин дом. Сказали, что, если его продать, можно получить приличную сумму.
Ясно: она едет получить дом в наследство. Наконец-то он понял смысл ее поездки. Теперь у нее появятся деньги, которых ей хватит на ближайшее будущее.
— Скоро все будет хорошо, — снова заговорила Элиз, обращаясь к дочери. — Нет причин волноваться. Даже если у моего отца есть другие дети, то что они могут сделать? Выгнать меня из города? Все равно я там не останусь. Я всего лишь получу дом и передам в руки риелтора.
Джаред открыл рот в изумлении. Значит, она едет в город, где никого не знает. И даже не ведает, есть ли у нее братья и сестры!
Из-за двери послышался негромкий смех Молли и Элиз. Потом голос Элиз изменился.
— Но только, доченька, не надейся на счастливый конец. У нас вовсе не обязательно должна появиться семья. Ничего страшного, мы с тобой уже полноценная семья. Этого достаточно! А ожидание чуда, как правило, приносит разочарование.
Сердце в груди Джареда чуть не разорвалось от боли. Так значит, дело не в том, что ее изнасиловали. Ее бросили. Сначала отец, у которого теперь другая семья и дети. А потом и тот парень, отец Молли. Джаред не знал, что стало с ее матерью, о ней она не сказала ни слова.
