Часть первая
Ранним зимним утром скромно одетая женщина средних лет шла
по одному из тихих переулков в центре Санкт-Петербурга, где располагаются офисы
крупных фирм, определяющих финансовое лицо северной столицы. Неподалеку от
подъезда красивого, хорошо отремонтированного особняка она на секунду
задержалась и бросила в мусорный ящик, привинченный к стене, плотный
полиэтиленовый пакет. Охранник, — в этот ранний час подремывавший на своем
посту возле телевизионных мониторов, не обратил на женщину ни малейшего
внимания. Тем временем она свернула на соседнюю улицу, зашла в подворотню и
поднялась по грязной, пропахшей кошками лестнице на шестой этаж.
Площадка шестого этажа была непосещаема — на нее выходила
только дверь нежилого чердака. Зато с этой площадки, из маленького, давно не
мытого оконца открывался прекрасный вид на богатый подъезд с охранником и
телекамерой.
Женщина присела боком на подоконник и прислонилась спиной к
стене, чтобы было удобнее ждать. Ждать она собиралась долго — столько, сколько
нужно. Ждать она умела.
Прошел час-другой, время приближалось к девяти. Женщина чуть
пошевелилась, разминая затекшие суставы, достала из хозяйственной сумки чистую
тряпочку и протерла пыльное стекло, чтобы лучше видеть подъезд напротив. Затем
она достала из той же сумки небольшую плоскую коробку с кнопкой — пульт
дистанционного управления.
Переулок оживал — появлялось все больше прохожих, все больше
дорогих машин останавливалось у тротуара.
Вдруг женщина насторожилась — недалеко от подъезда, за
которым она следила, остановилась черная сверкающая «Ауди-8». Дверцы
распахнулись, выскочили два подтянутых бритоголовых охранника, помогли вылезти
на свет Божий невысокому одышливому толстяку. Толстяк маленькими шажками двинулся
к подъезду фирмы, телохранители, внимательно оглядывая переулок, шли рядом с
ним — один чуть впереди, другой чуть сзади.
Вот толстяк поравнялся с ящиком для мусора… Настал тот миг,
которого все утро ждала скромно одетая женщина. Она нажала кнопку на пульте и
чуть приоткрыла рот, так учил ее муж: при этом тебя не оглушит грохот взрыва.
Конечно, она находилась далеко от эпицентра, но рвануло так, что этажом ниже
вылетели стекла, и на какое-то время в переулке наступила удивительная тишина —
после взрыва все другие звуки стали совершенно не слышны. Но это было потом,
мгновением позже, а сначала внизу вспух громадный багровый шар, поглотивший
толстяка и его охрану. Когда пламя погасло и дым от взрыва рассеялся, на
тротуаре остались только куски изувеченных, обгорелых тел. Вокруг кричали
перепуганные женщины, ставшие невольными свидетелями трагедии; собиралась толпа
— она испуганно держалась в стороне от места взрыва, но любопытство и
болезненная страсть людей глазеть на чужую смерть и кровь тянули к месту трагедии
новых и новых зевак.
Скромно одетая женщина внимательно осмотрела переулок,
удовлетворенно кивнула, спрятала пульт управления в хозяйственную сумку и
неторопливо спустилась во двор. Вышла она из двора в другие ворота, оказавшиеся
достаточно далеко от рокового переулка, и с озабоченным видом женщины, идущей
за покупками, пошла прочь. Переходя по горбатому мостику Фонтанку, она
огляделась и, убедившись, что на нее никто не смотрит, бросила в воду плоскую
коробку с кнопкой. Избавившись от пульта, она облегченно вздохнула и вспомнила,
что действительно надо прикупить кое-что из продуктов. Она села в троллейбус и
поехала к дому, но вышла на две остановки раньше, у станции метро, где был
небольшой продуктовый рынок.
В овощном ларьке женщина купила пару бананов и полкило изюма
— в них есть калий, полезный для сердца, в хлебном, поздоровавшись со знакомой
продавщицей, выбрала мягкую булку, задержалась было у гастрономического —
сыр-то, сыр как подорожал, придется подождать до больших денег, — купила
там двести граммов «докторской» колбаски и повернула к дому.
Муж встречал ее в дверях квартиры.
— Ну как, Машенька? Все успешно?
— Да, дорогой, конечно, устройство сработало, как часы.
— Ты сама видела? Заказ выполнен?
— Разумеется, видела. На куски его разорвало, можешь не
сомневаться.
— Молодец, женушка. Ты же понимаешь, от этого зависит
моя профессиональная репутация.
— Конечно, понимаю. Ты поставил воду для кофе? Вот
разбери сумку, и будем завтракать. Я там, пока ждала, очень проголодалась.
***
У станции метро в одном из «спальных» районов города было
оживленно — вечер пятницы. Играла музыка, кричали продавцы фруктов и семечек,
толклись пьяные бомжи и бездомные собаки. Чуть в стороне в одну линию
выстроились одинаковые цветочные ларьки. Ларьки производили приятное
впечатление — ярко освещенные, с красиво расставленными букетами. Продавщицы
скучали, потому что цветов было много, а цены везде одинаковые — у ларьков был
один хозяин.
На проспекте остановилась темно-красная «ауди», из нее
выскочила молодая женщина и, на ходу застегивая дубленку, бросилась к
цветочному ларьку:
— Светка, Светка! — Она, запыхавшись, добежала до
второго справа ларька и постучала в стекло.
На стук выглянула яркая брюнетка с растопыренными пальцами
левой руки — работы не было, и она от скуки делала маникюр.
— Что у тебя стряслось? — спросила она
приятельницу.
— Да не у меня, а у тебя стряслось! — ответила та
внешне с досадой, но Светка уловила в ее голосе изрядную толику
злорадства. — Сейчас проезжали мимо «Флориды», там твой с бабой веселится!
— Не может быть! — вскрикнула Светка.
— Все точно! — захлебывалась приятельница. —
Машина его, мы едем, а они как раз выходят. Она сама рыжая, хотя, может,
крашеная, а шуба — вот такой песец, до полу. А он так ее обнимает и на ушко
что-то шепчет!
Светка готова была поклясться, что последнюю фразу
приятельница придумала и добавила от себя лично, но легче ей от этого не стало.
Пока она стояла, пораженная новостью, приятельница спохватилась:
— Ой, побегу я, вон мой уже сигналит, что я долго. Не
переживай, Светик! — крикнула она на бегу. — Не ты первая, не ты
последняя.
«Это уж точно, — подумала Света, глядя ей вслед, —
ох и попляшу я на твоих косточках, когда твой тебя бросит!»
После ухода подруги она заметалась по ларьку, натыкаясь на
эти чертовы букеты. Что делать? Что предпринять? Неужели он там с этой дрянью в
песце? А она-то, дура, поверила, когда он говорил, что очень занят на работе.
Пять месяцев, пять месяцев она потратила на этого типа, ублажала его в постели
как могла, не требовала денег и дорогих подарков, потому что хотела большего.
Он говорил, что работает в мэрии, какой-то там важный чин, наверное, все врал.
Он обещал ей снять квартирку и содержать ее, а она, надеясь, что он вытащит ее
из этого чертова ларька, всему верила и даже денег не брала, не хотела
показаться ему жадной. И уж чего только не делала, чтобы он поверил, что она
его любит!
