- Конечно же, оставлю его вам с большим
удовольствием, - благосклонно согласился художник, принимая из рук Ники ручку и
блоконтик. Молчаливый фотограф вновь усиленно защелкал затвором - видимо, хотел
сделать как можно большее количество снимков, лучшие из которых в скором
времени должны были пойти в материал, посвященный приезду в их город такой
личности, как господин Радов.
Томас Радов с удовольствием расписался для
обеих девушек - Марта зря волновалась: подпись он ставил хоть и оригинально,
слегка коряво, но привычно, без стеснения и вполне себе по-человечески, а после
художник оставил автограф на память и всем остальным желающим, одновременно
шутя и рассказывая о своем творчестве, да с таким энтузиазмом, что даже далекая
от художественного мира Марта заинтересовалась им. После знаменитый художник
современности был вновь забран возревновавшими журналистами и утащен ими в
неизвестном направлении.
- Я под впечатлением, - улыбнулась скрипачка, у
которой было такое чувство, что она и сестра побывали теплом, чуть-чуть
сумасшедшем вихре - так ее впечатлил Томас Радов.
- Видишь, какой он классный, - с гордостью, как
будто бы художник был ее собственным сыном, сказала Ника, пряча автограф в
сумочку. - А насчет судьбы - это он в точку. Просто кое-кто боится ее менять, -
добавила она неожиданно зло, вспомнив Укропа и его дурацкие теории, которые
явно не приведут ни чему хорошему. Тесеюшка тоже, наверное, не был счастлив,
отказавшись от Ариадны.
- Ты чего? - посмотрела на сестру Марта.
- Нет, ничего. Давай еще походим?
- Давай. Тут забавно! У меня теперь настроение
хорошее-прехорошее!
Когда девушки вышли на улицу, вновь оказавшись
перед торгово-развлекательным центром "Рай" и совсем неподалеку от
ресторана "Милсдарь", то солнце уже начинало садиться - по-тихому,
медленно, с ленцой, которое больше было присуще томному изнеженному июню, а не
активному броскому маю. Марта только облегченно вздохнула, глядя на то, как
лучи цепляются за крыши зданий, как будто бы не хотят покидать эту часть земли.
Точь в точь, как маленькие дети, которых строгие мамы зовут домой, а они не
хотят прерывать интересную игру и кричат: "Еще пять минут! Пожалуйста! Мы
только доиграем!".
- Боже, я думала, из этого филиала ада я не
вырвусь! - сказала девушка в шутку, поправляя волосы. Выставка-инсталляция
Томаса Радова порядком ее впечатлила.
- Мы культурно просвещались!
- Вот в следующие выходные я возьму тебя на
оперу. Там окультуришься не на шутку, - мстительно пообещала Марта сестре, зная
ее нелюбовь к данному виду музыкального искусства. - Но этот Радов, он
прикольный. Интересно, каким бы он музыкантом был?
- Не знаю. Рокером. Крутым, старой закалки. Как
чуваки из "Кисс", - недолго думая, сказала Ника. - Блин, что-то в
глаз попало, подожди. - Она полезла в сумочку и, немного в ней покопавшись,
достала небольшое круглое зеркальце с украшенным мелкими стразами ангелом на
аккуратной крышечке.
Ее кузина послушно остановилась.
- Я имела в виду, на каком бы он инструменте
играл. Но мне понравилось твое сравнение, - улыбнулась Марта, отчего-то
чувствуя себя немного уставшей, но почти счастливой. Может быть, это было
связано с началом мая, который девушка очень любила, может быть, с выходными
теплыми дни, а, может быть, с тем, что, как казалось скрипачке, ее чувства к
Саше становились менее яркими и болезненными.
- Может быть, он играл бы и на скрипке, -
отозвалась Ника, продолжая разглядывать чуть покрасневший глаз. После встречи с
Т. Радовым ей тоже было хорошо на душе. Художник, о котором она столько
слышала, оказался самой настоящей солнечной батарейкой, нет, даже батареищей,
способной положительно заряжать всех тех, с кем Томас общался. Казалось, в этом
харизматичном человеке самой природой заложены неограниченные ресурсы чистой
светлой энергии.
- Тогда уж, на электроскрипке, - поправила
сестру Марта. - Ну что, вытащила из глаза соринку? Кстати, куда сейчас пойдем?
В сторону проспекта или к парку на Императорской площади? Или здесь будет
стоять?
Ника, моргая и убирая зеркальце обратно в
сумку, задумалась.
Она хотела предложить кузине просто пройтись по
близлежащим улочкам города, на которых частенько встречались нарядные и недавно
отреставрированные особняки прошлого и позапрошлого веков, но как только
девушка только открыла рот, то увидела, как к находящемуся справа от них
претенциозному ресторану "Милсдарь", в котором Ника несколько раз была
стараниями своего молодого человека, подъезжает знакомый ей автомобиль - черный
серьезный "Джип Рэнглер". Первым из него вылез Александр, а следом за
ним и его накаченный друг Миха со шрамом через всю щеку, принявшийся что-то
бурно доказывать Саше. Тот смотрел на Миху, как на огромного рыжего таракана и
скептически молчал, как будто бы уже принял какую-то точку зрения и не
собирался от нее отказываться, не смотря на все уговоры водителя
"Джипа". Если бы Ника точно не знала, что эти двое - партнеры, она бы,
наверное, приняла Михаила за Сашиного телохранителя.
- Ты чего замолчала? Опять что-то с глазом? -
поинтересовалась Марта, которой не терпелось уже куда-нибудь пойти. Она
перехватила взгляд двоюродной сестры и тоже заметила Александра, мгновенно подобравшись.
Когда скрипачка видела его, она разрывалась между двумя чувствами: скукой по
любимому человеку и нежеланием встречать его вообще. Он же девушек не видел,
все свое внимание обратив на подъезжающий к ресторану вальяжный белый
"Мерседес", откуда выбрались двое мужчин лет тридцати пяти, или, быть
может, старше. Одного из них, с колючим, очень жестким взглядом глубоко
посаженных глаз, как запомнила Ника, звали Максом. Она видела его всего лишь
дважды: первый раз осенью, когда Сашка притащил ее в ресторан на обеде, а
второй - где-то в феврале, и оба раза Карлову посещало странно нервное чувство,
что этого мужчину она уже когда-то встречала. Вот только где и при каких
обстоятельствах, девушка припомнить так и не могла, и ее это очень мучило.
- Ой, твой Саша, - произнесла Марта, стараясь,
чтобы ее голос был обрадованным. Ника никогда не узнает о ее чувствах к
Дионову, поэтому всегда строго следила за собой, дабы не выдать собственных
чувств к брюнету. Раз он называет ее сестренкой, она будет относиться к нему,
как к брату - старшему брату. - Подойдешь к нему?
- Нет, - покачала головой Ника, внимательно
наблюдая за Александром, который за руку по очереди здоровался с мужчинами из
белого "Мерседеса", - не хочу мешаться. Завтра, наверное, с ним
увижусь. Он пока занятой. Какие-то проблемы в бизнесе. Сказал, что сегодня
должен встретиться с какими-то там важными людьми. Пойдем, сестричка-лисич... -
Девушка вдруг замерла. Сердце ее тревожно запело.
К стоящим на крыльце перед
"Милсдерем" подошли еще двое: довольно-таки мощные с виду, коротко,
почти на лысо стриженые ребята не слишком-то презентабельной, не смотря на
наличие деловых костюмов, которые, казались, на размер-два меньше, чем нужно,
внешности. Они тоже только что подъехали к ресторану на пыльной, слегка
потрепанной, но жизнерадостной "Тайоте", которую припарковали совсем
близко от здания галереи современного искусства, и быстрым шагом оказались
около Макса. Качки почтительно поздоровались с ним, а он удостоил их лишь
недовольным взглядом колючих глаз, сказал что-то резкое и рывком взял из их рук
папку, судя по всему, с какими-то документами. А после повелительно махнул
кистью - мол, можете идти. Те, все так же не забывая о правилах вежливости,
попрощались с Максом и вновь направились к своей "Тайоте". Около нее
мощные парни замешкались, обсуждая что-то между собой.
