"Языковый "архаизм" декабристов, - писал В. Десницкий, - нужно понимать не как этап в эволюции единого "архаизма", а как конкретный эпизод борьбы за оружие, как стремление вырвать его из рук врага. В архаизме ранних и поздних архаистов нужно прежде всего искать противоречивые элементы, разъединяющие их, а не объединяющие". "Смешение в одну кучу, под знаком единых якобы "архаистических" устремлений в области языка, явлений разноклассового порядка приводит к безнадежной исторической путанице, лишает исследователя всякой возможности понять истинный смысл литературной борьбы" (В. Десницкий. Избранные статьи по русской литературе XVIII-XIX вв. М.-Л., 1958, стр. 96-97.
(Ср. полемику Тынянова с Н. К. Пиксановым в "Литературной газете", 1940, № 5 и № 20). Полемика ведется и поныне. Так, у А. Архиповой вызывает недоумение "тот факт, что реакционер Шишков и революционер Кюхельбекер оказались в одном лагере, а Пушкин и Грибоедов, Рылеев и Кюхельбекер - в противоположных". ("Русская литература", 1960, № 3, стр. 43).
В книге, подводящей итоги изучения Пушкина, отмечается, что Тынянов положил начало исследованию взаимоотношений Пушкина с Кюхельбекером и Катениным ("Пушкин. Итоги и проблемы изучения". М.-Л., 1966, стр. 193, 195), но одновременно утверждается, что "слабой стороной концепции Тынянова" было именно отнесение Кюхельбекера к "младшим архаистам" - т. е. оспаривается самая суть всей тыняновской работы.
Любопытно, что вызывает возражения именно сама последовательность позиции Тынянова, самая четкость его историко-литературных дефиниций. Так, Л. Гинзбург, высоко оценивая статью Тынянова, считает, что данная в ней "расстановка сил" "прочно вошла в нашу историю литературы. Сейчас она кажется сама собой разумеющейся; но ведь ее надо было найти" ("Тынянов", ЖЗЛ. стр. 104), Но здесь же отмечается: "Вместо классиков и романтиков карамзинисты и младоархаисты, "славяне", то есть, в сущности, группа писателей-декабристов". Делается попытка как бы "перевернуть" Тынянова, найденные им точные специфически-литературные категории свести к категориям другого ряда, причем гораздо более неопределенным (ср. также вступительную статью Л. Гинзбург к книге: "Поэты 1820-1830 годов". Л., 1961, стр. 30-31).
М. Горький отмечал, что книга "Архаисты и новаторы" говорит о Тынянове как о "проницательнейшем историке-литераторе". ("Советские писатели". Автобиографии в двух томах, т. II. М., 1959, стр. 491).
В 1929 г., после выхода книги "Архаисты и новаторы", В. Б. Шкловский писал Тынянову, имея в виду прежде всего статью "Архаисты и Пушкин": "Архаисты" очень хорошая книга, еще не вполне раскрытая даже автором" (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 249). Эта книга и в ней - центральная историко-литературная работа Тынянова - продолжает оказывать влияние на русскую и мировую науку о литературе.
[1] Зильбер Лев Александрович (1894-1966) - профессор, действительный член Академии медицинских наук СССР, лауреат Государственных премий, крупнейший ученый в области теоретической медицины и биологии.
Л. А. Зильбер учился с Ю. Н. Тыняновым в Псковской гимназии, которую они вместе окончили в 1912 г. Возникшая в юности дружба продолжалась всю жизнь.
[2] "Мнемозина. Собрание сочинений в стихах и прозе" - альманах, издававшийся В. Одоевским и В. Кюхельбекером (ч. I-IV, М., 1824-1825). значительное явление русской журналистики 20-х годов XIX в. Альманах собрал крупные литературные силы того времени: в нем, помимо издателей, печатались Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский, А. С. Грибоедов, Денис Давыдов, Н. Ф. Павлов, А. С. Пушкин, С. Е. Раич, А. А. Шаховской. Кроме художественных произведений, в альманахе публиковались философские, эстетические, критические и научные статьи. О полемике вокруг альманаха см. в наст. статье Тынянова (глава 18).
[3] В представлении о литературном процессе 20-х годов XIX в. Тынянов, отвергая традиционное понимание литературной борьбы этого времени как спор классиков и романтиков, опирался на дефиниции самого Кюхельбекера и его современников. "Я вот уже 12 лет служу в дружине славян под знаменем Шишкова, Катенина, Грибоедова, Шихматова", - писал Кюхельбекер в 1833 г. ("Русская старина", 1875, кн. IX. стр. 83). В литературном календаре на 1825 г., кроме приведенного Тыняновым рассуждения Кюхельбекера о германо-россах и славянах, есть еще его замечания о романтиках (Жуковский, Вяземский, Пушкин) и классиках (М. А. Дмитриев, А. И. Писарев, М. Т. Каченовский, А. Ф. Мерзляков), "равно образовавшихся в школе Карамзина". Таким образом, основные борющиеся силы, по Кюхельбекеру, - карамзинисты и "славяне", а классики и романтики - разделение внутри этих группировок (каждая имела "своих" романтиков и классиков). "Явная война" между классиками и романтиками "карамзинской школы" прекратилась, считает он, к середине 20-х годов, и на передний план выступила борьба карамзинистов и славян. Еще большее значение этой борьбе придавал Полевой ("Московский телеграф", 1833, № 8. стр. 565-566): "От начала нынешнего столетия существовали у нас в литературе две главные партии или школы: карамзинистов и славянофилов... Мало-помалу место их заняли две новые, происшедшие от них, измененные временем партии". К новым славянофилам он относит Грибоедова, Жандра, Кюхельбекера, Катенина ("младшие архаисты" по Тынянову). С выделением такой группировки был согласен и Катенин (см. его ответ Полевому в "Московском телеграфе", 1833, № 11). Из литературоведов на эту "оригинальную литературную фракцию" впервые обратил внимание Н. К. Пиксанов ("Заметки о Катенине". В кн.: "Пушкин и его современники", вып. 12, СПб., 1909, стр. 67-69).
[4] "Беседа любителей русского слова" была основана в 1811 г. А. С. Шишковым и Г. Р. Державиным. Кроме основателей туда входили С. А. Ширинский-Шихматов, А. С. Хвостов, Д. И. Хвостов, А. А. Шаховской, Д. П. Горчаков, Б. В. Голицын, И. С. Захаров и др. Общество распалось после смерти Державина в 1816 г. В архиве Тынянова сохранилась следующая заметка о "Беседе": "Не следует, однако, всех архаистов сводить к "Беседе" и ее деятельности, а затем не следует забывать, что и круг "Беседы" не ограничивался Шишковым, а в него входили не только Державин, но и Крылов, "простонародные" басни которого печатались в "Чтениях в Беседе..." и широко пропагандировались; что кроме насаждения церковно-славянизмов "архаисты" призывали к изучению "простонародных" песен, видя в них один из источников литературного языка, к изучению летописей. Поэтому среди деятелей "Беседы" оказывались люди, привлеченные именно этими ее сторонами, как, например, И. М. Муравьев-Апостол, просвещенный писатель старшего поколения, противник крепостного права, отец и воспитатель троих декабристов" (ЦГАЛИ).
[5] По Шишкову единство языков вообще определялось этимологическими связями, единством "корней"; морфологические различия во внимание не брались. "Собственно под именем языка, - писал Шишков, - разумеются корни слов и ветви, от них происшедшие. Когда оные в двух языков различны, тогда и языки различны между собою, но когда знаменования слов и ветвей оных находятся в самом языке, тогда оные всякому наречию общи". О лингвистических взглядах Шишкова и о борьбе приверженцев "старого" и "нового" слога см.: В. В. Виноградов. Язык Пушкина. Пушкин и история русского литературного языка. М.-Л , 1935; Г. О. Винокур. Русский язык. - В кн.: "Избранные работы по русскому языку". М., 1959; В. В. Томашевский. Стилистка и стихосложение. Л., 1959; В. Д. Левин. Очерк стилистики русского литературного языка конца XVIII - начала XIX в. М., 1964.
