6.0. “Корвет” в гараже, джип и фургон на подъездной дорожке, “тандерберд” около дома.
9.45. “Тандерберд” уехал, “корвет” на дорожке, джип в гараже, фургон на улице.
15.0. “Корвет” уехал, “тандерберд” в гараже, джип на улице, фургона нет.
18.0. Все четыре автомобиля уехали.
22.0. “Корвет” в гараже, фургона нет, “тандерберд” на улице, джип припаркован через дорогу.
Почему?
И с какой стати я торчу в ванной у окна, наблюдая за машинами соседей, когда надо работать? Отчего я не в состоянии найти “Современную энциклопедию супружеского счастья” сороковых годов, которую один из аспирантов прочитал и разметил по моей просьбе? Почему я не позвонила на работу мужу, просто чтобы сказать “привет”, как делала почти каждый день последние одиннадцать лет?
В конечном итоге Майкл звонит сам. Сообщает, что любит меня и что в субботу будут готовы его новые очки, и я должна ему напомнить забрать их из “Окуляров”.
“Окуляры” – не обычная оптика, а “Буфера”
[9]
и “Ангелы Чарли” в одном флаконе. Гениальный маркетинговый ход для привлечения платежеспособных мужчин с плохим зрением. Владелец Тим Ларсон взял на работу трех девушек: элегантную блондинку, бойкую рыжую (конечно, крашеную) и роковую красотку с волосами цвета воронова крыла. И, вместо псевдолабораторных халатов (ясно же, что они никакие не медики), упаковал своих девочек в вечерние наряды – блестящие топы с глубокими вырезами, облегающие юбочки, босоножки на тонких ремешках. И очки. Подозреваю, совершенно бесполезные. Еще одна находка Тима Ларсона. Видали? Мужики таки западают на дамочек в очках.
Но, как бы меня ни раздражало это заведение, я ни разу не позволила себе ни одного дурного слова в адрес девочек из “Окуляров”, и спасибо маме за эту мою сдержанность. “Мужчины не терпят ревнивых женщин”, – всегда говорила она. Это, пожалуй, самый ценный из весьма немногочисленных перлов ее житейской мудрости. Подтягивай бретельки лифчика, чтобы не висела грудь. От слишком тугого хвоста обязательно заболит голова. В кассе супермаркета очередь из трех мужчин всегда пройдет быстрее, чем одна женщина. Не плачь на людях. Не ешь на свидании шпинат.
И никогда, ни за что не показывай мужчине, что ревнуешь.
В старших классах, узнав о моих страданиях по поводу того, что мой парень катал по городу Памелу Ньютон, обладательницу непомерного бюста, мать сказала: “Если Джесси Макнамара хочет разъезжать по городу с другой девушкой, переживи это как-нибудь либо брось его. – Она подшивала подол моего выпускного платья. Ментоловый “Ньюпорт” чуть не падал у нее с губы. – Нет ничего ужаснее неуверенных в себе женщин. Которые липнут, вяжутся и все прочее. Мужчины этого не переносят. Поверь мне, детка, это не лучше, чем ходить дома в халате”.
Заканчивая юридический колледж и готовясь искать работу, мой муж решил, что настало время перейти с золотых “летных” очков на контактные линзы. Он вернулся от офтальмолога, преисполненный энтузиазма, с сумкой, набитой всяким добром: специальными контейнерами, очищающим раствором и, разумеется, самими линзами в крохотной белой картонной коробочке, на которой значились фамилия Майкла и диоптрии. Я тогда впервые увидела контактные линзы вблизи и не могла поверить, что в подобном пустячке кроются такие огромные возможности. Нет, правда, настоящее чудо.
Майкл битых два часа пытался засунуть себе это чудо в глаз. Он обхватывал голову одной рукой, будто йог, открывал правой рукой левое веко, а левой старался прилепить тонкий пластиковый кружок к глазному яблоку. Он снова и снова принимал эту позу – с одинаковым результатом. Линза либо не отклеивалась от пальца, либо не попадала на радужку, либо падала в раковину, и Майклу приходилось начинать все заново: промывать ее, обхватывать голову, лезть в глаз, лепить. Без толку. А когда после долгих мытарств он все-таки вставил линзы, ему жутко не понравилось ощущение.
– В глазах будто пленки кусок! – прокричал он из ванной. – Как так можно ЖИТЬ?
– Миллионы людей живут, и ничего! – проорала я в ответ. – Разве врач не говорил, что к ним надо привыкнуть?
– Я НИКОГДА не привыкну. МЕРЗОСТЬ!
– Хорошо. Не носи их. Ты и в очках очень даже ничего.
– Правда? – Он возник в дверном проеме в очках, с улыбкой, напрашивающейся на новые комплименты.
– Не просто ничего – ты сексапильный. Как Супермен.
– Скорее, как Кларк Кент, – сказал Майкл, одной рукой расстегивая ремень, а другой залезая мне под блузку. – Это он очкарик.
Дело было до появления хорошей работы, детей, выплат за дом, футбола, уроков игры на фортепиано. У нас были только мы. И секс.
Сегодня суббота, и очки Майкла готовы. Мы ступаем на роскошный ковер “Лаборатории прозрения” – так Тим Ларсон именует в рекламе свое заведение, – и к нам уже спешит Маргарита, та, что рыжая и грудастая.
– Вы сегодня такой элегантный, мистер Флэнеган, – мурлычет она с подобострастием бывалой куртизанки, снимая пылинку с воротника моего мужа. Мне хочется убить себя за то, что я не сняла ее сама, ведь еще дома заметила. – Чем вас сегодня порадовать?
Последний раз мы были в “Окулярах” вместе с родителями Майкла, и свекор отвел меня в сторонку и шепотом поинтересовался: “Тут вообще оптика или бордель?” Отец Майкла родом из Бронкса, и у него вышло “бурдель”. Я скроила оскорбленную гримасу, но внутренне поддержала его на все сто процентов. Но когда Маргарита вручила нам счет – четыреста девяносто долларов за дизайнерские “хамелеоны” с антибликовым покрытием, – я впервые оценила бурдельную методу Тима Ларсона. До меня, правда, еще не дошло, чем он собирается привлекать женщин. Если мне вдруг понадобятся очки для чтения, я отправлюсь в первую попавшуюся оптику.
– Да вы и сами нынче неподражаемы, – говорит Майкл, быстро отводя взгляд от декольте Маргариты. – Слушайте, а вам никто не говорил, что вы – вылитая Николь Кидман, только не такая высокая?
Меня передергивает.
– А нельзя чуть быстрее? – сухо интересуюсь я. – Джейка через сорок минут ждут на дне рождения.
Мы выходим из “Окуляров”. Наш банковский счет изрядно похудел, зато мой муж взволнован щедрым вниманием Маргариты и пребывает в крайне игривом настроении. Естественно, он не забыл пригласить ее на следующее выступление “Внезаконников”.
– Оно, конечно, дорого, – пристегивая ремень, Майкл рассматривает свое отражение в зеркале заднего вида, – но, по-моему, того стоит. Где еще в нашем городе найдешь такое качество? Верно?
Я молчу.
– И обслуживание фантастическое. Как по-твоему?
Я бурчу что-то невнятное.
– Джулс? Малыш? В чем дело?
– Ни в чем, – вру я. – Просто беспокоюсь, как бы Джейк не опоздал.
