«Вот они, всемирно известные альпинисты…» — тоном репортера комментировала происходящее Пег, обожавшая все снимать на пленку.
Джесси сползла на краешек кресла. Воспоминания и вызванная ими боль, казалось, скрутили ее в узел. Она давно забыла, каким беззаботным, счастливым, просто золотым может быть лето.
«Чтобы выжить в суровейших условиях отрогов Аппалачей, — продолжала Пег, — турист должен быть хорошо подготовлен и иметь соответствующее снаряжение. — Крупным планом камера показала грубые ботинки Джесси, и тут прозвучало: — Сделай же чего-нибудь, а то стоишь как мумия».
Исполняя желание, Джесси подкралась и ткнула тросточкой в зад Эдди, копавшегося в автомобильном двигателе. Он резко выпрямился, стукнувшись головой о поднятый капот, и громко выругался…
Сидя теперь в темной гостиной, Джесси невольно закусила дрожащую губу и с трудом перевела дыхание. В следующую секунду по ее щекам скатились две горячие слезинки. Она смотрела, как Эдди сливается с ней в пародийном танго и его густые вьющиеся темные пряди образуют четкий контраст со строгим пучком ее гладко зачесанных волос. Девушка всматривалась в молодые, открытые, бесхитростные лица, пытаясь понять, догадывался тогда хоть один из двоих, что, когда солнце взойдет на следующее утро, они будут уже не друзьями, а любовниками.
3
К половине четвертого уже становилось по зимнему сумеречно. Джесси Уолш пересекла четырехугольный двор колледжа так быстро, как ей это позволяли сапожки на кожаной подошве. Истоптанный днем в кашицу снег начал опасно обледеневать. Она зябко куталась в белое шерстяное пальто.
По открытому двору гулял порывистый ветер, раскачивая высокую светящуюся огнями ёлку и заставляя слезиться глаза девушки. В сотый раз Джесси обругала Эдди Палмера за то, что промаялась из-за него полночи. Она пыталась заснуть, но и несколько часов спустя после того, как тот уехал, сам воздух дома, казалось, был наполнен мужским присутствием. Она все еще слышала глубокий тембр его голоса, чувствовала запах дезодоранта и кожаной куртки. Одним коротким визитом Эдди всколыхнул в ней давно забытые чувства.
Разве сейчас он имеет для нее какое-нибудь значение? — думала она. Все кончено. Разумеется, им еще придется встретиться на паре репетиций, потом на концерте, но уже не будет дружеской болтовни, как и приглашения в дом на кофе. После вчерашнего довольно холодного прощания она не удивится, если он теперь даже не поздоровается с ней.
— Джесси!
Узнав голос Евгения, она обернулась на ступеньках. Он подбежал и, вынув трубку изо рта, поцеловал ее. Девушка инстинктивно отстранилась, чувствуя неловкость от такого публичного проявления чувств.
— Ты наверх?
Она кивнула и поспешно нырнула в теплое здание.
— Хочу взять кое-что из кабинета для урока в четыре часа.
— Я тебя провожу.
Они поднялись по лестнице на второй этаж, Джесси отперла маленькую комнатку, которую справедливо называла своим закутком. Евгений закрыл за ними дверь, и закуток уменьшился еще больше. Он не был очень высок ростом, скорее широким и солидным.
Евгений расстегнул пальто, снял и по-хозяйски положил на ее письменный стол свою шапку. Его тонкие песочного цвета волосы чуть потрескивали от статического электричества.
Джесси переложила шапку на стул и открыла портфель.
— Какие у тебя планы на обед? — спросил он.
Она тепло улыбнулась, надеясь сгладить напряжение, оставшееся после их недавнего спора.
Евгений выбил трубку в пепельницу, которую девушка держала специально для него.
— Ничего особенного. В пять заседание кафедры, которую собираемся завершить пиццей. Ее уже заказали заранее.
— Жаль. Я надеялся, мы пообедаем вместе. Ладно. Может, тогда завтра?
— Да, конечно, — торопливо и чуть виновато ответила Джесси.
По пятницам они всегда обедали вместе. Брали блюда на дом в итальянском ресторанчике, потом смотрели взятый напрокат фильм у нее в гостиной. Это стало уже привычным.
— Почему не позвонила мне вчера? Ты же всегда звонишь после репетиции.
Отвернувшись, Джесси быстро выбрала в шкафу нужный альбом с пластинками и засунула его в портфель, у нее сжалось сердце. По правде говоря, она просто забыла позвонить. А после ухода Эдди так расстроилась, что стало не до того.
— Прости… — Девушка хотела было сказать ему о своем госте, однако инстинкт подсказал не делать этого, хоть непонятно почему. — Я устала и сразу легла спать…
— Эх, ты… — Евгений вздохнул так, словно разговаривал с ребенком, испытывавшим его терпение. — Разве не знаешь, как я волнуюсь, когда ты остаешься ночью одна? В следующий раз звони обязательно, ладно?
Джесси кивнула, открыла ящик стола, подбирая нужные для занятий карточки.
— Договорились? — настаивал он.
Пальцы девушки замерли. Забота Евгения о ее безопасности всегда умиляла, но сейчас что-то в его тоне настораживало.
— Конечно, буду звонить. — Она закрыла портфель, бросила взгляд на часы и поспешила к двери.
Евгений схватил ее за руку.
— Могу я спросить насчет нашего вчерашнего выяснения отношений?.. Ты подумала о том, что я сказал?
— Да, я же обещала. — Джесси попыталась высвободиться, но он лишь сильнее сжал ее запястье.
— Я говорю серьезно. Мы уже долго знаем друг друга, оба — взрослые люди, а на дворе не прошлый век. Никто нас не осудит и не удивится, если мы чуть отпустим повода… Тебе не кажется, многие просто поразились бы, узнав, насколько наши взаимоотношения невинны.
Джесси нахмурилась, потерла точку между бровями, потому что вдруг весь лоб заломило.
— Я обещала подумать, и ты дал мне время до воскресенья.
Кивнув, Евгений отпустил ее.
— Об этом вроде и голову ломать не стоит — не военную же стратегию предстоит разрабатывать… Если ты действительно любишь меня, почему бы нам не спать вместе? Мне кажется, что что-то не так или ты просто недоговариваешь…
Джесси покраснела.
— О чем, например?
— Если тебя беспокоит твоя половая дисфункция… — У нее выпучились глаза. — Тут нечего стыдиться. Мы могли бы вместе сходить к врачу.
— Спасибо. Мне только дисфункций, как ты выражаешься, не хватает. Какие глупости!
— Ну а как ты объясняешь твою сдержанность? Среди знакомых нам пар нет ни одной, которая не была бы в интимной близости.
— В самом деле? Ты это сам проверял?
— Не брюзжи — я только пытаюсь помочь.
Джесси сделала глубокий вдох:
— Знаю. Может, у нас… вернее, у меня и есть проблема, но не в том, на что ты намекаешь… Я же прошу — дай мне время… А сейчас я должна бежать на урок.
