— Суд начнется через несколько дней, — сказал он. — Почти вся эта неделя ушла на представление документов.
— Это значит, ты нашел необходимые доказательства?
Он покачал головой:
— Ты путаешь две вещи, Джулия. Кажется, я уже говорил тебе, что дело, над которым я сейчас работаю, прямо не связано с этим… человеком и Мэри Энсли. Но в свете того, что мисс Энсли сказала мне, когда я ее расспрашивал, возникло это новое… — он поколебался, — я не могу сказать: новое дело, потому что дела, как такового, пока нет. Есть только предчувствие, что, вполне вероятно, оно может стать самым крупным делом в моей жизни.
— Но ты по-прежнему не узнал ничего нового. — Она не смогла спрятать своего разочарования, и он чуть улыбнулся и снова покачал головой.
— Мы же не в сказке, Джулия, а в мире реальных фактов. Я пытаюсь раскопать нечто, что тщательно скрывалось многие годы. На это требуется больше чем несколько дней.
— Но в начале недели ты был так оптимистичен!
— Я не должен был себе этого позволять. Просто если я смогу доказать, что этот человек виновен, то…
— Почему это для тебя так важно? — спросила она.
Черты его лица словно окаменели, и на нем появилось жесткое, непримиримое выражение, к которому она привыкла.
— У меня личные причины. Не надо меня расспрашивать. Когда мне будет что сказать, я скажу.
На следующей неделе начались собственно слушания, и по вечерам Фарнхэм возвращался домой усталый и молчаливый, поспешно обедал и уходил в библиотеку готовиться к завтрашнему дню. В десять часов Джулия приносила ему какое-нибудь горячее питье, предпочитая сама приготовить его, а не поручать Хильде. Даже эта маленькая услуга, которую она могла ему оказать, была для нее источником удовольствия.
Поначалу он старался не обсуждать заседания, опасаясь, что для нее они связаны с тяжелыми воспоминаниями, а сама Джулия не задавала вопросов, чтобы он не подумал, что она ищет повода покритиковать его. Этот же страх не позволял ей попросить у него пропуск в зал суда, чтобы услышать, как он выступает, и ей пришлось довольствоваться тем, что можно было прочесть в газетах. Все они писали, что Найджел блестяще ведет обвинение. Нигде не упоминалось о некоей личности, стоящей за обвиняемым, и она пришла к заключению, что Найджел выжидает, чтобы вызвать Мэри Энсли на следующей неделе; тогда он раскроет то, что журналисты, несомненно, назовут «сенсационным продолжением дела».
К концу пятого дня Найджел был предельно измучен. Он все воскресенье работал у себя в конторе и возвратился домой почти в семь. К своему глубокому удивлению, он застал Джулию сервирующей стол к обеду и, пройдя через холл, остановился на пороге, глядя на нее.
— Здравствуй, Найджел. — Она улыбнулась, заметив его. Увидев его усталое лицо, она с трудом сдержалась, чтобы не подбежать к нему и не поцеловать. — Ты вечером дома? — спросила она как бы между прочим и быстро добавила: — Я имею в виду обед.
— Да, я обедаю дома и здесь же проведу вечер. А ты?
— Тоже. У Хильды сегодня выходной, поэтому я помогаю мисс Хамфри.
— Ясно. А что случилось с Уинстером? Обычно в этот день ты обедаешь с ним.
— Его нет в городе.
— Мне показалось или ты в последнее время реже с ним встречаешься?
Она проигнорировала вызов, сказав невозмутимо:
— Я увижу его в понедельник.
— Ну что ж, я должен его поблагодарить за то, что он отпустил тебя на выходные!
Ее обуревало желание сделать подобное уничижительное замечание по поводу их встреч с Сильвией, но решение не ссориться с ним помогло ей сдержаться. Нервы Найджела были на пределе, и ей следовало это учитывать.
В его поведении чувствовалось беспокойство: он то брал в руки безделушки и ставил их обратно на каминную доску, то переставлял бутылки на буфете.
— Ты уверен, что ничего не случилось? — спросила наконец Джулия.
Он резко обернулся и посмотрел на нее, как будто мысли его были где-то очень далеко.
— Случилось? А почему должно что-то случиться?
— Потому что ты мечешься, как тигр в клетке. Тебя тревожит ход слушаний?
— Я о них даже и не думаю. Да и вообще все решено: Мэри Энсли будет давать показания завтра.
— Уже? Почему ты мне не сказал?
— Не хотел тебя тревожить. Я договорился, что мой клерк встретит ее на станции и приведет прямо в зал заседаний.
— Если ты не беспокоишься о Мэри Энсли, то что же случилось? Ты все время в напряжении.
Он немного помолчал, как будто взвешивая ее слова, прежде чем ответить.
— Если хочешь знать, я думал о нас.
Сердце Джулии заколотилось. Здравый смысл подсказывал ей, что надо сейчас же закончить этот разговор, но любовь к Найджелу не давала ей произнести роковые слова, которые его остановят. Что бы ни случилось, она должна услышать, что он хочет сказать…
— Ты, наверное, знаешь, о чем я думаю, — говорил он тем временем, — и если ты считаешь, что есть…
Его прервал резкий звонок телефона. Нетерпеливо вскрикнув, он поспешно вышел, чтобы взять трубку. Джулия откинулась в кресле и сжала руки. Они дрожали в такт нервным ударам ее сердца. Из холла явственно доносился голос Найджела, его слова звучали резко и тревожно.
— Что вы сказали? Когда?.. Да, конечно. Понимаю. Нет, я больше ничего не могу сделать… Сообщите мне, если будут какие-нибудь новости. Не допустите, чтобы эта история попала в газеты. Я буду ждать вашего звонка. Да… Спасибо. До свидания.
Джулия услышала, как он повесил трубку. Когда он вернулся в комнату, выражение его лица так изменилось, что она поняла: произошло нечто непоправимое.
— Мэри Энсли, да?
— Да.
Он кинул на нее взгляд, полный такого отвращения, что она отпрянула.
— Что с ней?
— Ее увезли в сумасшедший дом.
— Но почему? Она не была больна!
— Она в шоке. — Он подошел к камину и встал перед ним, засунув руки в карманы. По выражению его лица Джулия поняла, что разговор еще не закончен.
— Что еще, Найджел? Ты не сказал мне всего, да?
— Не сказал. — Он остановился и взмахнул кулаком. — Если бы я мог добраться до этого…
— Найджел, что произошло? Бога ради, скажи мне!
— Что можно сказать? Все кончено. Кончено, слышишь? Для меня все кончено! Человек, от которого я прятал мисс Энсли, сумел до нее добраться.
— О нет!
— О да! Одному Господу известно, что он ей сказал, но это повергло ее в ужас. Видимо, твоя няня вышла куда-то, а когда вернулась ближе к вечеру, то нашла мисс Энсли в истерике. Она вызвала врача, и тому удалось ее успокоить, но, в конце концов, бедную женщину пришлось отправить в больницу.
