— А если этого никогда не произойдет? — В голосе Нэнси ему послышался надрыв.
Он усмехнулся.
— Тогда… Да ты и сама знаешь.
И он снова прижал ее к себе.
Сэм так и не понял, что именно его разбудило. Какую-то долю секунды он думал, что все, что было между ним и Нэнси, это сон и вот сейчас он откроет глаза и окажется один.
Но она лежит рядом, ее голова покоится у него на плече, значит, все это произошло на самом деле!
И цементное подземелье, в котором их заперли, это тоже не сон.
Таймер! Сэм резко выпрямился.
— Что случилось? — раздался сонный голос Нэнси.
— Дверь… открылась.
Глава 14
Нэнси накинула на себя старое одеяло. Она смотрела в темный проем двери и ждала, что вот-вот оттуда появится доктор Коллинз.
Они быстро оделись и бросились к двери. Удивительно, но она не захлопнулась перед ними.
Выбежав из бомбоубежища, они увидели лестницу. Взявшись за руки, они на цыпочках поднялись по ней.
В доме как будто никого не было. Тишина казалась уж слишком подозрительной. Лестница привела их к двери. Сэм толкнул ее и отскочил в сторону. Ничего не произошло. Он осторожно вошел внутрь, выглянул и дал ей знак следовать за ним. Судя по всему, они находились в прачечной.
На мгновение они застыли. Сэм прислушался, не донесется ли откуда-нибудь подозрительный шум. Тишина. Он нахмурившись посмотрел на нее, будто напоминая ей, что между ними было. Как будто она способна это забыть!
В его глазах она прочла то же, что было у нее в душе. До сих пор Нэнси не могла поверить, что они снова обрели друг друга. Но уже через несколько минут они, возможно, все потеряют. Но надежда не оставляла ее. Надежда выбраться отсюда и найти ребенка.
— Может статься, что мой пистолет все еще в кабинете, — прошептал он.
Она кивнула. Гнетущая тишина не давала ей покоя. До них доносился лишь шум ветра.
Где же полиция? Ведь по пути Сэм позвонил какому-то своему приятелю. Почему же тот не отреагировал?
Он снова безмолвно приказал ей следовать за ним. Как будто она решится хоть на секунду его оставить!
В доме было темно. К счастью, луна и звезды бросали яркий свет на белоснежные сугробы, и этого призрачного света им хватило, чтобы добраться до кабинета.
Нэнси не покидало дурное предчувствие. С каждым шагом оно становилось все сильнее и сильнее. Дверь в кабинет была приоткрыта. Вот сейчас они войдут и окажутся прямо перед доктором Коллинзом. Он наставит на них пистолет и, гаденько рассмеявшись, скажет:
— Сдавайтесь! Ваша песенка спета!
Но ни за столом, ни в большом кресле у книжных полок, ни на кушетке, где сидели они с Сэмом, доктора Коллинза не было.
Зато они увидели такое, отчего кровь застыла в ее жилах.
— Донован! — в ужасе выдохнула Нэнси. На полу виднелся алый отпечаток ботинка.
За ним еще один и еще. Кровавые следы привели их к входной двери. Она была распахнута настежь.
Теперь Нэнси поняла, откуда так несло холодом. На пороге в луже крови лежал доктор Коллинз. Он держался рукой за угол двери, будто в последний момент пытался закрыть ее перед убийцей.
— Боже! — вырвалось у Нэнси.
Сэм опустился на колени и пощупал пульс.
— Он мертв?
— Мертвее не бывает. Его застрелили и, если предчувствие меня не обманывает, из моего пистолета.
— Но зачем было убивать Коллинза? Он же был свой. И почему он не сказал им, что мы в бомбоубежище?
Сэм перешагнул через труп и вышел на улицу.
— Мой джип! Его нет.
Он вернулся и, обернув руку платком, взялся за ручку двери. Закрыв дверь, он снова склонился над телом несчастного доктора и обшарил карманы. Ничего не нашел и бросился в кабинет.
Она побежала за ним. В ее мозгу постоянно крутилась одна и та же мысль: эти люди убили Коллинза, не пожалели своего, что же они способны сотворить с их малышкой?
— Донован, надо звонить в полицию!
— Ни за что! — Сэм рылся в ящиках стола. — Даже если они и поверят, что во время убийства мы были в бомбоубежище и не могли выйти, это займет несколько часов. Они обязаны будут нас хорошенько допросить. Нам же нельзя терять ни минуты.
— Что ты ищешь?
— Ключи от машины Коллинза. И хоть какое-то оружие.
Поиски не увенчались успехом. Сэм ринулся к шкафу напротив. Нэнси перехватила его руку, и на мгновение прижала к своей щеке. Ей хотелось ощутить его тепло, биение пульса, чтобы убедиться: они еще живы и есть надежда найти живым их ребенка.
— Я помогу тебе, — сказала она.
На столе едва слышно работал полицейский радиоприемник. В комнате было по-прежнему жарко, но ее всю трясло. Она принялась шарить по столу, лишь бы не думать, кто убил Коллинза и что эти люди предпримут дальше. Почему они не пошли в бомбоубежище, почему не прикончили их с Сэмом? Потому что не знали, что они там? Или просто не справились с массивной дверью? Если так, они еще вернутся.
Сэм, не выпуская из рук носового платка, перебирал содержимое ящиков шкафа. Да, теперь гонятся за ними обоими. Его преследует полиция, а ее — чудовища и сумасшедшие психиатры.
Что это за звук? Приемник? Нет, это не он. Какое-то равномерное тарахтение, будто рядом работает вентилятор.
Господи, это же компьютер! Он включен! Нэнси бросилась к нему, дотронулась до мышки, и экран вспыхнул.
— Донован, ты должен это увидеть. Сэм подошел к ней.
— Похоже, это признание, — заметил он.
По-видимому, доктор Коллинз начал набирать какой-то текст, когда явился убийца. Через какое-то время экран погас — сработал режим экономии, — а убийца не догадался проверить компьютер.
— Вот это да!
Сэм прочитал предсмертную записку.
«Всем заинтересованным лицам.
В 1934 году, вскоре после прихода к власти, Адольф Гитлер отдал приказ о разработке секретного проекта под названием „Плодородие“.
Проект предусматривал разработку евгенической программы по выведению породы совершенных женщин, которые должны были стать же— нами сотрудников СС и руководства вермахта. Каждая женщина тщательно выбиралась, ее похищали, а родившихся у нее детей также подвергали селекции, после чего отдавали на воспитание другим супружеским парам…»
Сэм прервал чтение. Он с тревогой взглянул на Нэнси? Как-то она отреагирует на то, что он читает?
Она лишь кивнула.
Сэм продолжал:
«Конечной целью рейха было полностью поставить под контроль половую жизнь. Регулируя отношения между полами, они собирались создать расу господ, расу истинных арийцев. В основе этого лежали селекция, вскармливание и отбор.
