Он вздыхал, смотрел с укором и качал головой, а я в который раз уже ловил себя на странной мысли, что, при всем уважении к церкви и даже почтении, вижу теперь, как можно сделать ее работу еще легче и с большим коэффициентом полезного действия.
Но только церковь вряд ли обрадуется такому вмешательству.
На ночь я отправился в замок, с сэром Коллинсвордом нужно уточнить некоторые моменты, как он будет себя вести, если вдруг появятся крупные войска Мунтвига. Да и вообще не мешает укрепить какие-то связи, он выглядит честным и добросовестным, такие люди могут быть опорой в дальних королевствах и в некотором роде якорями.
Принц Сандорин и принцесса Аскланделла в саду на заднем дворе, на этот раз на качелях устроилась принцесса, но не раскачивается, лишь чуть-чуть двигается взад-вперед, держась руками за увитые гирляндами цветов веревки и упираясь в землю ногами, укрытыми до пят длиннющим платьем, что собирает весь мусор во дворе.
Рядом с качелями стоят довольные супруги Коллинсворды, а еще леди Конституция.
Я издали помахал рукой и сказал жизнерадостно:
— Красиво здесь, правда?.. Грустно мне такое предлагать, я так прикипел к вам обоим сердцем, так прикипел… я имею в виду вас, принцесса Аскланделла и принц Сандорин, но вам приятнее будет остаться здесь и дождаться, когда за вами прибудет новый свадебный поезд, еще пышнее прежнего.
Они уставились на меня в изумлении, наконец принц пробормотал настороженно:
— А я при чем?
— Надеюсь, — ответил я лучезарно, — принцесса возьмет вас шафером на брачную церемонию.
Принцесса поджала губы, подумала, глаза сверкнули бешенством, ответила так, что я видел, как по ее зубам стекают потоки яда:
— Нет уж, сюда мой жених доберется не скоро, а так как вы сами лезете в логово льва, то и вы получите по заслугам, и я быстрее окажусь в объятиях своего жениха!
Все разом вздохнули с облегчением, особенно Дункан и Сандра, даже принц просветлел лицом, а я с самым сокрушенным видом развел руками:
— В жизни мужчины есть два периода, когда он совершенно не понимает женщину: до свадьбы и после. Я именно тот мужчина.
— И не поймете, — отрезала Аскланделла.
— Я, как предсказатель, — заявил я с апломбом, — могу сказать, что первая половина вашего брака с Мунтвигом будет очень удачной!.. Но потом, когда будете возвращаться со свадебной церемонии…
Конституция первой хихикнула, дальше сдержанно улыбнулась леди Сандра, только сэр Коллинсворд выдержал невозмутимость на лице и в фигуре.
Я сказал как можно добрее:
— Постарайтесь выспаться, ваши высочества. Выступаем на рассвете.
Перед сном ко мне заглянули Норберт и Сулливан, Норберт по долгу службы все знать и видеть, а Сулливан ночует во дворце, пьянствуя с местными, ему безумно нравится быть далеко за пределами Турнедо и общаться с людьми других королевств.
Мы еще раз обсудили, как двигаться дальше. Я пообещал, что тщательно помедитирую, что значит буду ждать подсказки от ангелов, а если не дождусь — от них дождешься! — то сам определюсь, как нам вести армию с наибольшим успехом.
Просчитали, сколько дней сможем идти снова форсированным маршем, потом остановка на ремонт повозок, решили, что десять дней идем, останавливаясь только на ночевки, потом снова двое суток на отдых и ремонт…
Когда все разошлись, я бухнулся на кровать лицом вниз и даже не сразу услышал, что дверь открылась, а к моему ложу приближается некто слишком легкими шажками…
Леди Конституция в ночной сорочке и с отброшенными на спину волосами, какое великолепие, почему мне так нравятся эти бесстыдно распущенные волосы, подошла ближе и молча коснулась каких-то веревочек на плечах.
Сорочка, несмотря на ее прозрачность, с такой готовностью соскользнула на пол, словно весит тонну, а там красиво расположилась покатыми, как разогретый шоколад, волнами.
— С утра в поход? — спросила она. — Знаете, я не стану ждать, когда вы наедитесь севрюжины до отвала.
Я сказал поспешно:
— Знаете, леди Конституция, я уже чувствую себя таким либералом, таким либералом!
Она улыбнулась, хоть и не поняла, но интонацию уловила, шагнула ко мне со словами:
— Такой жаркий вечер…
— Будет гроза, — подхватил я. — Всегда так жарко и душно перед грозой. Как дивно хороша ваша фигура, леди Конституция… Нет, я точно уже либерал и апологет свободных отношений с предельным равноправием и раскованностью!
— Это… что?
— Сейчас объясню подробно.
Глава 15
Утром за общим завтраком в главном зале принцесса Аскланделла смотрела на меня уничтожающе, что могло бы удивить, будь я попроще, но я знаю хоть и не все черточки человеческой психики, но «сам не гам и другому не дам» все-таки усвоил и потому ответил ей наглым взглядом простака, который живет просто и голову над вопросами мироздания и нравственных законов внутри нас не ломает, потому и бодро вот так от победы к победе над природой.
Сандорин от нее не отходит, извивается в любезностях, галантен до бесконечности, я почти увидел, как от него мощными волнами катит сладкая патока.
После завтрака мы с Альбрехтом, Норбертом и Сулливаном вышли во двор, Норберт оглянулся и сказал, понизив голос:
— Ваше высочество, у вас терпение ангельское, а вот мне этот принц… осточертел даже не знаю как.
— Что так? — спросил я.
— Войско он хоть привел и большое, — пожаловался он, — но не такое уж и боеспособное, если в первые же дни у него наш граф Альбрехт с Палантом и Растером отняли треть территории. Но сколько гонору!..
Сулливан сказал веско:
— Ваше высочество, беда в том, что он не желает принимать от вас приказы.
— Совсем? — не поверил я.
— Вернее, принимает, — уточнил он, — но не выполняет. Или выполняет по-своему, как ему изводится.
— Все верно, — подтвердил Норберт. — Сэр Сулливан говорит все в точности. Сандорин… принц! И полагает, что подчинение вам, ваше высочество, — это умаление его достоинства! Вы принц, он принц…
— Он так считает, — подтвердил Сулливан сердито, — да оно так и есть… Может, пусть идет своей дорогой? И воюет в одиночку?
— Сомнут дурака, — сказал Норберт сожалеюще. — Молодой, гонор до небес… Оглянуться не успеет, как его отсеченную голову поднимут на пику и понесут как трофей.
— И пусть, — сказал Сулливан. — Ваше высочество?
Я подумал, отмахнулся.
— Судя по карте, через девять суток войдем в Тиргартен. Это огромный город, крупнее даже столицы. Там есть огромный собор, гордость Бриттии. Там я смиренно и подчиняясь вашей общей воле изволю принять титул и корону эрцпринца. И тогда принц Сандорин вынужден будет поклониться мне и выполнять мои приказы.
