— Значит, ты не хочешь мною насладиться?
— Конечно, хочу, — ответил я оскорбленно, — ниже пояса я вполне себе простой зольдатэн, но выше — мудрый деятель. У нас, понимаешь, должна была быть цельная натура, как Господь и задумал, но проклятый змей поимел Еву, мать нашу, и с тех пор у нас двойственная натура, или, говоря простым языком, амбивалентная. Я не хвастаюсь своей двузначностью, у меня она вообще многозначная, сам не пойму какая, сейчас это красиво называется много-векторностью… все понятно? Ничего, мне тоже, но кому это важно? Скажу сразу, этот простой, совсем простой зольдатэн в таком же у меня подчинении, как и еще сто тысяч ему подобных. Спуску не даю, даже обычно требую больше, чем от других зольдатэнов. А даю, естественно, меньше. Еще вопросы есть?
Она подумала, вид на мгновение стал совсем сосредоточенным, словно с кем-то мысленно советуется, неспешно покачала головой.
— Вопросы будут, но уже другого плана.
— Слушаю, — ответил я любезно, но с понятной настороженностью. — Но сперва скажи, ты кого представляешь?
Она ответила неспешно:
— Ты не только герой, но и очень хитрый правитель. А еще говорят, ты служишь Тьме и Злу, под твоей рукой процветает магия, колдовство и чародейство.
Я ответил твердо:
— Враки! Я как бы верный сын церкви.
Ее брови, выгнутые тонкими красивыми дугами, как лучшие из композитных луков, производство которых я начал еще в Амальфи, но широко развернул именно в Сен-Мари с более совершенным там производством, чуть приподнялись.
— Как бы?
Я спросил в свою очередь:
— Ты хто, как бы лингвист? Что-то слишком вслушиваешься в оттенки, а я сперва тебя принял за женщину.
Она проговорила без выражения:
— Так верный сын церкви или как бы верный?
Я пожал плечами.
— Как правило. Исключения не в счет.
— А-а-а, — произнесла она так врастяжку, что я почти увидел вытягивающиеся со скрипом лингвистические сухожилия, — значит, исключения все-таки есть.
— Исключения лишь подтверждают правила, — отрезал я. — Не слыхала, рыбка?
— А почему, — поинтересовалась она, — все-таки эти исключения? Вот Мунтвиг всех колдунов истребляет, а кого удается схватить живым — тех на костер.
— Видишь ли, — сказал я с достоинством, — я бы тоже так, если бы был только военачальник, но я еще и правитель, который не просто сидит на троне, но и правит. А это значит, не только жрет в три горла, пьет и девок дефлорирует, но и старается сделать свои земли богаче, а народ счастливее. А для того, чтобы это делать быстро и безболезненно, я привлекаю к этому делу и колдунов. Временно. Пока не воспитаем свои кадры.
Она выслушала внимательно, глаза чуть прищурились.
— Говорят, — произнесла она мило, — у тебя целая академия магов работает под личным покровительством?
— Ну и что, — спросил я, — это не отменяет того, что я верный сын церкви! Чтобы не умереть от жажды, нужно пить из всех стаканов. У меня все работают на строительстве Храма Небесного, и я не спрашиваю, кто из них маг, кто демократ, а кто, прости Господи за бранное слово, патриот!.. А теперь сама ответствуй, что твой хозяин желает мне предложить?
Она улыбнулась.
— Ты уже понял, кто мой хозяин?
Я фыркнул.
— За кого меня принимаешь? Это же видно. Только имени пока не знаю. Но если еще малость поговорим, я скажу даже, как его звала мама в детстве и как дразнили мальчишки.
Она сказала еще мягче:
— Тогда на этом разговор оборвем. Ты и так понял слишком много, это вызывает уважение, но такое чревато.
— Хорошо, — сказал я и, взглянув на нее, сказал честно: — Надеюсь когда-нибудь наткнуться на тебя в самом деле невзначай.
Она улыбнулась так же замедленно и томно.
— А сейчас… так и не решишься?
— Нет, — ответил я. — Слишком много в мире подстав. Как славно быть зольдатом, совсем простым, совсем простым зольдатом!.. В смысле ни в чем не виноватым.
— Но ты сейчас точно знаешь, что тебе ничто не грозит.
— Да, — согласился я, — но один раз поддашься вот так, и для другого раза найдешь оправдание… А во второй или третий раз как раз и будет ловушка. Нет уж, лучше пусть все будет по моим правилам!
— Хорошо, — ответила она покорно, — в следующий раз все будет по твоим правилам.
Она медленно начала истаивать в воздухе, как и весь шатер, я видел выражение ее лица и понимал, что хочет сказать: не смотри так, я не иллюзия, я настоящая.
Конечно, как бы я ни делал умное и знающее лицо, но откуда она и от кого, понятия не имею, а только догадки типа того, что кто-то из достаточно сильных магов, поддерживающих Мунтвига в той или иной степени, зондирует почву и на этой стороне.
Или не поддерживающих, а оказавшихся под его властью, пусть даже номинальной. Все-таки, хотя бы оба на стороне церкви и старательно истребляем все отвергаемое ею, но с разной интенсивностью.
Кроме того, этот неведомый мог резонно заподозрить, что я использую церковь в своих интересах, как должен поступать дальновидный и беспринципный политик, то есть успешный. В этом случае со мной, возможно, стоит в следующий раз от осторожного прощупывания перейти к политике наведения мостов?
На другой день после обеда конный разъезд увидел впереди большой отряд кавалерии. Я выслушал внимательно, оглянулся — глаза рыцарей горят пламенем, на лицах жажда схватки и абсолютная уверенность в победе.
— Идем прямо, — сказал я.
— Ваше высочество… может быть, подождать армию?
— Не стоит, — ответил я. — Здесь нет больших армий.
Норберт сказал значительно:
— У его высочества было это… как его… привидение.
— Видение, — строго поправил Клемент. — Это не совсем то, хотя и одно и то же.
Сулливан пробормотал:
— Видение может быть и ложным. Божьи ангелы и падшие одинаково наполнены светом, а крылья их в белоснежных перьях. Это тупые простолюдины рисуют их с рогами и черными крыльями…
— У меня был посланец от Господа, — изрек я значительно.
— Точно?
— Точно, — подтвердил я. — Пароль и отзыв совпали, ангел тоже осторожничает, я это или подстава от дьявола? В общем, недоверие было обоюдным, потому оба осторожничали и соблюдали секретность с обеих сторон. Понятно? Потому я доверяю сведениям, а посланец в свою очередь удостоверился, что передал тому, кому надо.
Палант спросил наивно:
— А кто пароль вам обоим…
На него зашикали, мол, и так ясно, он застеснялся и поспешно отступил за спины старших товарищей.
