— Но я не заполняла никакие билеты, — запротестовала Мэдди, когда Джекс схватил ее за руку и помог подняться на импровизированную сцену.
Форд и Сойер покатывались со смеху. И Хлоя вместе с ними. Мэдди с подозрением на нее посмотрела:
— Сколько билетов с моим именем ты заполнила?
— Пятьдесят.
— И я тоже, — признался Форд.
Сойер хитро ухмыльнулся:
— И сто от меня. Оно того стоило.
Что ж, подумал Джекс, возможно, иногда и от его кровожадных друзей бывает толк.
— А я заполнила сто билетов со своим именем, — заявила Люсиль, на лице которой явственно читалось разочарование. — Черт. Может, в следующем году…
— Целуй, целуй, целуй! — скандировала толпа.
Джекс перестал дрожать, но чтобы согреться, придется постараться. Причем им обоим. Взгляд Мэдди был холодным и отстраненным.
Да, ей определенно не помешает толика тепла. А поцелуй — самый верный способ ее согреть. Поймав сопротивляющийся взгляд Мэдди, Джекс притянул ее к себе, впервые за весь день радуясь неизбежной повинности мэра.
— Ты превратился в ледышку, — прошептала Мэдди. — Да.
Она вздохнула и обвила его шею руками.
— Я все еще схожу по тебе с ума.
— Я знаю. — Джекс заглянул в ее прекрасные глаза и почувствовал, как от полноты чувств защемило сердце. Не говоря уж о затеплившейся робкой надежде — совершенно новом для него ощущении.
— Я планирую изменить твое мнение обо мне.
— Джекс…
— Прости, Мэдди. Мне жаль, что я не признался тебе раньше, но ты должна знать — сейчас я уже не юрист. Все в прошлом.
— Я знаю.
— Целуйтесь! — вопила толпа.
Мэдди явно была не в восторге от того, что придется целоваться на публике. Джекс медленно провел рукой по ее шее, другой рукой — по спине.
— Справишься, Мэдди?
Чертовски его удивив, она в ответ взяла в ладони его замерзшее лицо и встала на цыпочки. Джекс подался ей навстречу, нагнувшись, чтобы достать до ее губ. Он услышал, как она ойкнула — его губы были ледяными. Шепотом извинившись, он немного изменил позу — чтобы полнее насладиться вкусом ее губ.
И тут она удивила его снова.
Она приоткрыла рот шире, и сладкий поцелуй превратился в нечто большее, более чувственное и пылкое.
Внутри их разгоралось пламя, растопившее лед и снаружи.
Внизу, под сценой, улюлюкала и бесновалась толпа. Мэдди было отпрянула, но Джекс удержал ее, не позволив сбежать.
— Нужна еще минутка? — прошептала она с лукавой улыбкой.
— Может, и две. — Джекс оторвался от Мэдди со сдавленным стоном, когда та прижалась губами к его уху. — Мэдди, это не поможет.
Но тут она прошептала несколько слов, которые «помогли».
— Только подумай, — сказала она, — на моем месте могла быть Люсиль.
Форд стоял в палатке за прилавком, разливая пиво посетителям, выстроившимся в очередь. Джекс у него за спиной доставал кружки и пополнял запасы алкоголя. Форду его помощь явно пошла на пользу, обеспечив палатке небывалый приток посетителей. Впрочем, Джексу это тоже не вредило, ведь он был совладельцем «Шалаша».
На самом деле Джекс был совладельцем нескольких компаний в городе. Вернувшись в Лаки-Харбор, он таким образом распорядился своими деньгами. Выкупил право собственности на несколько обедневших компаний, чтобы помочь людям, которых он знал и любил всю свою жизнь.
Они были ему благодарны, но его признательность им была еще больше. Они радушно приняли его обратно в свои ряды, подарили чувство родины, когда он так отчаянно в нем нуждался.
— Очнись, — обратилась Тара к Джексу, слегка кивнув в знак приветствия. Она выжидающе смотрела на него. — Привет! Мне бы выпить.
— Очередь вон там. Я не обслуживаю. Я просто…
Тара ударила ладонью по прилавку.
— Послушай, сладкий, Люсиль только что отправила меня куда подальше. Так что мне быстренько надо выпить. Двойную порцию.
Джекс улыбнулся:
— Тебе пива, вина или эггног?
— Нууу… Вина.
Джекс налил полнехонький стакан вина и протянул ей — Тара залпом осушила емкость и вернула обратно.
— Тара?
— Да?
— Тебе стоит ей все рассказать.
Тара уставилась на него, затем присела на стул и опустила голову на барную стойку.
— Для этого мне понадобится больше спиртного. И покрепче вина.
Джекс наклонился, достал стопку и бутылку виски «Джек Дэниелс», которую Форд заныкал под прилавком на случай… Впрочем, черт его знает, зачем он это сделал.
— Твое здоровье, — выпалила Тара, когда он наполнил стопку на два пальца.
— Нельзя больше скрывать правду от Мэдди.
— Слушай…
Джекс помотал головой:
— Когда Фиби попросила меня пять лет назад организовать доверительный фонд, она также заставила меня пообещать кое-что. Что ты будешь защищена при любом раскладе.
— Не я, — Тара закрыла глаза, — моя тайна. Она хотела, чтобы моя тайна не выплыла наружу. — Она широко распахнула глаза. — А это значит, что ты не имеешь права рассказывать о ней. — В ее голосе явно звучало облегчение. — Ты не можешь, ты обещал…
— Но ты-то нет, — возразил Джекс.
— Джекс…
Кто бы мог подумать, что обещание умершей женщине обратится предательством человека, который стал для него таким важным?
— Я всегда держу свое слово, Тара. Всегда. — Не говоря уж о профессиональной конфиденциальности. — Но когда Фиби вложила все свои свободные средства в этот фонд…
— Она оказалась в сложном положении, когда нужно было платить наличными. А затем ты предоставил ей ссуду на отель. — Глаза Тары стали совсем несчастными. — Я бы никому не пожелала оказаться в такой ситуации…
— Знаю, — тихо сказал Джекс. — Но сейчас я храню два секрета умершей женщины. — И это несправедливо по отношению к твоим сестрам.
— Тебя в основном волнует Мэдди.
— Ну да.
— И сильно? — Тара наклонилась и пристально посмотрела ему в глаза. — Она ведь для тебя не девочка на одну ночь?
И ни минуты не была — внезапно осенило его.
— Найди способ рассказать ей, — тихо повторил он. — Или я найду его за тебя.
Тара посмотрела на него и залпом выпила. Джекс услужливо наполнил стопку, и Тара, поежившись, выпила снова.
— Я никогда никому об этом не говорила, — прошептала она. — Никогда.
— Это не просто-то кто-то. Это Мэдди. Она заслуживает того, чтобы знать, что ты скрываешь, и твои мотивы. И она заслуживает того, чтобы понимать, во что может вылиться эта ситуация — с отелем, ссудой, трастом — со всем.
