– Мой герой. Всегда готов избавить меня от драконов. – Дэни склонила голову на его плечо. – Хочу однажды тоже уничтожить твоих, Шейн, драконов. Всех до одного.
Он изумленно скосил на нее глаза.
– Что?
– Возьми меня в полет, Шейн, или мне взять тебя? Похоже, он утратил на минуту дар речи.
– Пожалуй, в этот раз лучше я возьму тебя в полет, ладно?
– Ладно. – Свернувшись калачиком, она закрыла глаза и зевнула. – Разбуди меня, когда мы долетим.
Мэдди смотрела, как Шейн понес Дэни к выходу. Он выглядел несколько смущенным и сильно потрясенным. Мэдди не могла осуждать его за это. Если ее подозрения верны, то он влюблен в Дэни так же сильно, как и та в него, причем в отношении последней это было очевидно. Ясно, что ему это далось нелегко, но она завидовала его «падению».
Раздумывая над этим, Мэдди положила одурманенную алкоголем голову на прохладную деревянную поверхность стойки, чтобы немного прийти в себя. Господи, она позавидовала «падению». Пусть будет так.
Ее некому было подхватить. Не было героя, который уничтожил бы ее драконов. Не было. Она предоставлена исключительно сама себе. В этом не было ничего нового, и Мэдди с глубоким вздохом подняла голову.
Надо же. Оказалось, что она была не одна. На пороге, там, где совсем недавно стоял Шейн, сейчас стоял Броуди.
Наблюдал за ней.
Мэдди выставила вперед подбородок и с некоторым усилием сфокусировала взгляд.
– Чем могу быть тебе полезной?
Они не разговаривали после того инцидента.
Проще говоря, поцелуя.
Или, точнее, поцелуев, то есть во множественном числе, поскольку там определенно было несколько поцелуев. И еще одно уточнение. Это он не разговаривал с ней. В действительности попросту избегал ее.
Однако сейчас ни одна деталь не осталась без внимания Броуди, когда он скользил острым взглядом по графину с жалкими остатками бренди на дне, по стоявшему перед ней пустому стакану. Он стиснул зубы.
У Мэдди засосало под ложечкой, потому что она догадывалась, что он сейчас скажет.
– Я думал, ты не пьешь.
Да, она ждала, что он скажет именно это. И она не пила. Разве что в тех редких случаях, когда ее покидали мужество и напускная храбрость. А ведь уже в течение некоторого времени у нее с этим обстояло неважно, и понадобилось стимулирование.
– В нерабочее время.
– Я вижу.
Мэдди неторопливо убрала бренди и вымыла стаканы, ощущая спиной, как он наблюдает за ней. С той же неторопливостью она направилась к двери, чтобы забрать свою сумочку и вызвать такси, но столкнулась с проблемой.
Броуди все еще стоял там и, несмотря на то, что она шла прямо на него, не двинулся с места, поставив ее перед выбором: просить его подвинуться или протискиваться мимо него.
Она предпочла бы коснуться его.
Всего.
Обнаженной.
Пальцами и языком, а потом еще пальцами.
Однако поскольку это, без сомнения, говорило в ней бренди, Мэдди предпочла прикусить язык, а не говорить. Она, конечно, была пьяной, но хорошо знала Броуди. Он не стал бы искать ее, если бы ему не нужно было чего-то по работе, так что, скорее всего, он испытывал отвращение, был возмущен или просто разозлился. Зная это, Мэдди отвела глаза, стараясь не смотреть на его лицо.
На его великолепное лицо.
Но вот она подошла вплотную и была вынуждена поднять голову и посмотреть на него.
Он стоял, не шелохнувшись и молча, разглядывал ее.
Мерзавец вынуждал ее, так или иначе, делать первый шаг. Правда, в его глазах она не заметила ни отвращения, ни возмущения, ни злости.
Только… жар. Такой сильный, расплавляющий кости жар, что у нее подгибались коленки.
– Прошу прощения, – сказала Мэдди, подкрепив свою просьбу движением вперед, будучи уверенной, что он отступит в сторону и позволит ей свободно пройти.
Броуди не отступил. Он даже не пошевелился, поэтому она уперлась плечом в его грудь.
– Броуди, серьезно. Посторонился бы…
На этот раз он двинулся, но не в сторону, а на нее, ровно настолько, что она не могла уже пройти в любом случае.
Теперь Мэдди касалась его не только плечом, это уже было полное соприкосновение тел. Она замерла под наплывом воспоминаний об их прошлом полном соприкосновении.
Когда она поцеловала его.
Когда он ответил на поцелуй.
Мэдди не могла припомнить другого такого поцелуя. Никто так не целовал, как он.
И она хотела еще. Но очень некстати гордость напомнила о себе.
– Ты не даешь мне пройти.
– Не считаешь, что нам есть о чем поговорить?
– О Шейне и Дэни?
– Нет. – Броуди вынудил ее прислониться к двери и поставил свои руки по обе стороны от ее головы.
Она вдруг отпрянула в страхе от прикосновения. Ей, конечно же, по-прежнему хотелось касаться его, но она знала, что пьяной не сможет довольствоваться только прикосновением.
– Тот поцелуй, – сказал Броуди, почти касаясь губами ее рта. – Может быть, поговорим о том поцелуе?
Мэдди облизнула губы и замотала головой, не в силах оторвать взгляд от его рта.
– Не думаю, что сейчас самый подходящий момент для разговора об этом.
– Ты уверена? – Его губы были мрачно поджаты. Нет, обеспокоенно. Мэдди удивилась, осознав это. – Из-за того, что нас связывают служебные отношения. Я начальник, а ты подчиненная. Я не должен был допустить этого.
Ладно, это уже осознание вины. Теперь Мэдди точно поняла, хотя ей и было неприятно. Он боялся, что она выдвинет против него обвинение в сексуальном домогательстве на работе. Смешно, потому что это она домогалась его.
– Не волнуйся, ничего не было. Он, молча, смотрел на нее, и она первой отвела взгляд, потому что продолжать смотреть ему в глаза, когда тела соприкасаются, было почти так же приятно, как заниматься сексом. Во всяком случае, реакции в ее организме были теми же. Если бы он только знал…
Тихо выругавшись, Броуди вдруг отстранился и повернулся к ней спиной. Оказывается, он знал.
– Возьми свои вещи, – бросил он ей через плечо. – Я отвезу тебя домой.
– Я не нуждаюсь…
– Возьми вещи.
Прекрасно. Если ему нужно загладить свою вину, она позволит ему это, сэкономив на оплате такси. Пересекая приемную, Мэдди глянула на свое отражение в зеркале. Глаза блестят, щеки раскраснелись.
Соски твердые.
Он, конечно, заметил. Он всегда все замечал, и реакция ее тела на него, несомненно, сводила его с ума. Приятно сознавать, что хоть что-то остается неизменным. Вздохнув, Мэдди взяла свою сумочку и пошла с высоко поднятой головой впереди Броуди, надеясь, что он не отрывает глаз от ее фантастически красивой задницы и клянет себя за то, что так по-глупому отпустил ее.
