Лео заставил себя взглянуть на Алекса. За последние несколько лет он встречался с ним всего несколько раз, и его неприятно удивила мысль, что брат, хотя и был ниже его ростом и не обладал такой развитой мускулатурой, привлекал женщин. Он был эмоциональным и порывистым — как раз таким, чтобы кататься по всему миру на мотоцикле. Как раз таким, чтобы оказаться на одной волне с Хезер. Свободная душа. Нервы Лео напряглись до предела, и где-то в глубине как глыба льда появилась решимость.
— Да, действительно, — согласился Лео, и не один мускул не дрогнул на его лице. — Во-первых, позволь мне извиниться перед тобой за то, что я неправильно истолковал ситуацию. — Повернувшись к Хезер, он заставил себя очаровательно улыбнуться. — Ты должна простить своего любовника за то, что он тебя немного приревновал.
Любовника? Разве «бывший любовник» — не более точное определение для описания их нынешних отношений? Хезер взглянула на него в полнейшем замешательстве. Неужели Лео только что приревновал ее к собственному брату?
— Но… но… — заикаясь, выдавила она, необыкновенно смутившись, когда Лео стал медленно приближаться к ней. Она взглянула на Алекса, который был так же растерян, как и она, а затем — снова на Лео.
Значит, она все рассказала брату. Лео увидел, как они обменялись взглядами, и мгновенно оценил ситуацию. Она открыла Алексу душу! Сильная ярость, которая охватила его, сменилась совсем другим чувством. Она любит его. Теперь он был в этом уверен, и это знание подействовало на него успокаивающе. Впервые в жизни он не расстроился оттого, что неправильно оценил ситуацию.
— Любовная размолвка, — бросил он своему брату и, подойдя к Хезер, запустил свои длинные пальцы в ее волосы. На ощупь они были приятными и шелковистыми. Даже лучше, чем он воображал. Все эти дни он представлял, как будет говорить с ней — четко, строго, не выражая никаких эмоций и демонстрируя холодность. Но сейчас вся его решимость исчезла без следа.
Лео почувствовал боль в паху и попытался подавить неожиданный наплыв обжигающего возбуждения. Но его приводили в неистовство эти мягкие волосы и полные губы, которые так и манили прикоснуться к ним…
Не в силах сдержать себя, Лео наклонил голову и поцеловал ее.
— Ты плакала, — прошептал он прямо ей в губы. — Из-за меня?
— Лео, нет…
Хезер оттолкнула его, но ее руки дрожали, а он был необыкновенно сильным. Он взял ее ладони в свои и тихо, требовательно повторил свой вопрос, и когда Хезер едва заметно кивнула, его мгновенно охватило ощущение первобытного триумфа.
Хезер не могла заставить себя взглянуть в глаза Лео, но она поняла, как он доволен ее унизительной, вынужденной капитуляцией, и с гневом отпрянула от него. Она забыла, что Алекс по-прежнему находился в комнате. Лео мог так поступить с ней — заставить забыть обо всем и испытать чувство унижения, и именно это он и сделал. Зачем? Чтобы доказать, что он может? Он не любит и не хочет ее! Его даже не беспокоила мысль о том, что она возжелала другого мужчину. Он привык к полному подчинению. Его деловая хватка и финансовая проницательность помогли ему покорить множество людей, которые теперь были готовы беспрекословно подчиняться ему, а его сексуальная привлекательность была настолько велика, что любая женщина — стоило ему только щелкнуть пальцами — сразу же бежала за ним. И сейчас эта жажда властвовать взыграла в нем, велев ему привязать ее к себе.
Взглянув в лицо Лео, надменное и властное, Хезер с трудом подавила в себе мгновенно возникшее возбуждение, которое вызывала его близость. Дрожа, она яростно высвободилась из его объятий.
— Я влюбилась в тебя, Лео, — сказала она ему, стараясь говорить тихо и сдержанно. — И, конечно, сейчас нахожусь в расстроенных чувствах. Но я не собираюсь плакать о тебе всю оставшуюся жизнь. У меня уже были отношения, из-за которых я пролила много слез, — больше этого не будет.
— Не надо ставить меня на одну доску с твоим бывшим мужем! Я уже сказал тебе, что этот человек — насекомое!
— Мы были слишком молоды, когда поженились, и он испытывал слабость к женскому полу. Но разве ты другой?
— Мне достаточно одной женщины, — ответил Лео, все еще блаженствуя от осознания того, что Хезер расстроилась из-за него. Конечно, он совершенно не хотел бы видеть ее несчастной, — но если она рыдала из-за него, то это гораздо лучше, черт возьми, чем если бы она нашла себе утешение в объятиях какого-то другого мужчины. — Я не гуляю ни с кем, если знаю, что есть женщина, которая согревает мне постель.
— Тебе достаточно одной женщины лишь на то время, пока это тебя устраивает, — произнесла Хезер, сделав еще один шаг назад и скрестив руки на груди. — Ты четко дал понять, что никогда не вводишь женщин в заблуждение, но они все равно готовы пойти ради тебя на все. И ты блаженствуешь. Конечно, рано или поздно это тебе надоедает, и когда ты расстаешься со своими подругами, напоминаешь им о том, что никогда ничего им не обещал.
— Это называется — быть честным.
— Это называется — быть коварным. Ты тоже насекомое, Лео, только другого рода!
Лео вспыхнул от гнева, когда его, как он считал, безупречная репутация честного мужчины была втоптана в грязь всего лишь одной фразой. Он тут же усомнился в правильности своих выводов. А действительно ли Хезер, обезумев от мучительной любви к нему, открыла душу его нехорошему брату? А что, если она подсознательно сравнивала его, Лео, с Алексом? Был ли Алекс «насекомым»? Нет. Для нее он был подобен свежевыпеченному хлебу со своим вечным принципом «Давай возьмемся за руки и обсудим наши чувства».
Ревность — слабость, которую Лео никогда не признавал и всячески подавлял, — заволокла его разум красным туманом. В довершение всего его брат имел наглость сказать ему:
— Может быть, ты сделаешь паузу и послушаешь других для разнообразия?
— А может быть, послушаешь ты, младший брат? К ней доступ запрещен!
— Минуточку! — гневно воскликнула Хезер, услышав грозное предупреждение Лео. — Ты говоришь обо мне? Если так, то хочу напомнить тебе, что я — не твоя собственность!
— Ты влюблена в меня!
Хезер умолкла, проклиная себя, свой безумный поступок и тот момент, когда она решилась открыться Лео. Теперь он использовал ее любовь против нее. Боль от ощущения предательства была так велика, что слезы подступили к ее глазам, и Хезер стала смотреть вниз, на свои ноги, пытаясь подавить в себе желание безудержно разрыдаться. Но она и так уже достаточно плакала здесь перед Алексом. Хватит!
«Но я не отпущу ее», — эта мысль молнией блеснула в сознании Лео, заставив его напрочь забыть о своем убеждении никогда не связывать свою судьбу с женщиной. Такая обуза была ему не нужна. У него есть сын. И этого достаточно. Лео даже не понял, что произнес свою мысль вслух, пока Хезер, неподвижно стоявшая перед ним, словно статуя, не попросила его повторить то, что он сказал.
— Ты права, — сказал ей Лео, направляясь к камину, к которому она отступила. Он забыл о присутствии своего брата, будто волшебный джинн из лампы заставил его исчезнуть из комнаты. В висках Лео стучало, но чувствовал он себя хорошо. Спокойно. — Я — другой вид насекомого.
