Бессонные ночи, проведенные в раздумьях, оставили след на его лице. Он почти неделю не решался встретиться с Шарлот и теперь был рад, что она сама к нему пришла. Здесь его территория, здесь он чувствует себя хозяином.
— Ты говорил, ты будешь на связи, — начала Шарлот без лишних церемоний. — Но я не могу сидеть и ждать, пока ты постучишь в мою дверь и сообщишь мне твое так называемое «решение».
— Сядь. — Скорее это было похоже на приказ, чем на приглашение.
Она не хотела подчиняться ничьим приказам.
Неужели Рикардо всегда был такой? Впрочем, нет смысла сейчас вспоминать о том, каким он был когда-то, нужно сосредоточиться на нынешней ситуации и способах ее решения.
Шарлот села. Рикардо последовал ее примеру.
— И? — Он отодвинулся от стола, чтобы удобнее было закинуть ногу на ногу.
— Я не хочу сейчас говорить о прошлом. Я догадываюсь о твоих чувствах. Знаю, ты считаешь, мне следовало появиться в доме твоей матери, когда я была на последних месяцах беременности. По-твоему, мне стоило плюнуть на свои опасения, что ты заберешь у меня ребенка. Ты даже, наверно, считаешь, я должна была отдать дочку тебе… Но ты забыл, ты сломал мою жизнь, разбил мои иллюзии… Я не могла еще раз прийти в твой дом и попросить о помощи.
Рикардо ощущал неловкость и вину. Он понимал, как тяжело было Шарлот появиться на пороге его дома и понять, что ее здесь никто не ждал. Конечно, это не оправдывает ее поступка. Она лишила его права быть отцом собственной дочери, но теперь, все тщательно взвесив, Рикардо мог понять ее точку зрения.
— Мне не хватило сил еще раз встретиться с тобой, — продолжала Шарлот, — но я хотела сообщить тебе о рождении Джины.
— Конечно, ты быстро справилась с этим желанием?
— Желание — несколько неподходящее слово, — призналась она. — Я бы скорее назвала это обязанностью, выполнения которой мне очень хотелось избежать. Я представляла себе твою реакцию и думала, что лучше тебе ничего не знать.
— А ты когда-нибудь собиралась рассказать все Джине? Ведь ты не могла не знать: рано или поздно девочка начнет задавать вопросы. Или ты предпочла бы придумать какую-нибудь более-менее правдоподобную историю? Например, будто ее отец умер или уехал далеко-далеко?
— Кем ты меня считаешь? — в ужасе спросила Шарлот.
— Той, кто ищет самый легкий путь!
— Но я не собиралась врать Джине о тебе! Я знала, рано или поздно она спросит об отце, и я была к этому готова!
Рикардо решил: пора прекращать бессмысленные споры. В конце концов зачем перекладывать вину с одного на другого, если виноваты оба?
Хоть проигравшим все равно оказался я.
— Итак, зачем ты пришла? О чем хотела поговорить?
— Я думаю, мне пора рассказать Джине о тебе. — Она знаком попросила его выслушать до конца. — А потом ты сможешь встретиться с ней. Ты, разумеется, захочешь поближе ее узнать. Я не стану тебе мешать. Ты сможешь приходить к дочери, когда захочешь. И… — она почти забыла об этом, — мне не нужны твои деньги. Восемь лет назад твоя мать обвинила меня в том, что я охотница за богатством, хотя я и не догадывалась о твоем состоянии.
— Когда она успела?
— Когда провожала меня в ту комнату.
— Я не знал.
— Теперь это неважно, но ты должен понять, мне от тебя ничего не нужно. Ничего! Ни цента!
Моя мать причинила еще больше вреда, чем я предполагал. Что еще она наговорила Чарли? Теперь мама уже не такая сильная, какой была прежде, но все такая же гордая. Она не захочет признать, что в прошлом совершила ошибку.
Рикардо встал и подошел к окну. Какое-то время он смотрел на лондонские улицы, спешащих куда-то людей, едущие машины… Затем он снова повернулся к Шарлот.
— Значит, я буду видеться с дочерью, скажем, раз в неделю? Дважды в неделю? Когда буду в Лондоне, конечно. Ведь я чертовски много путешествую. И много ли времени я буду проводить с ней? Может, час или два после школы? Ей ведь еще нужно делать уроки, я полагаю?
— Есть выходные, — заметила Шарлот. — Ты можешь быть с ней все выходные.
— За исключением тех, когда она занята.
— Зачем ты так все усложняешь, Рикардо? Другие же люди как-то справляются с подобными ситуациями!
Он обошел ее кресло и положил свои большие теплые ладони ей на плечи.
— Но не я. Со мной так не получится, Чарли.
— Нет? — хрипло спросила она.
— Нет. Я не собираюсь быть своей дочери временным папочкой, который приходит на четыре часа в неделю. И я так же не намерен наблюдать, как моего ребенка растит другой мужчина.
Шарлот потребовалось некоторое время, чтобы понять, что Рикардо говорит о Бене. Она открыла рот, желая возразить, но он не собирался позволять ей себя перебивать. У нее было время высказаться, теперь его очередь.
— Джина — моя дочь. Она станет носить мою фамилию и получит все привилегии, к ней прилагающиеся.
— О чем это ты? — прошептала Шарлот.
— Мы поженимся, разумеется. Так я смогу часто видеться с дочерью и сам ее воспитывать. — Рикардо отошел от Шарлот, оставив ее сидеть в тишине.
— Ты шутишь? — выдохнула она наконец после продолжительной паузы.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что это смешно.
— Для тебя — возможно, но для меня все серьезно. У Джины должно быть абсолютно все необходимое, и даже больше. Я могу ей это дать. Вдобавок ко всему у нее наконец-то будет полноценная семья. Так лучше и для тебя. Тебе больше не придется работать. Ты сможешь все время проводить с дочерью. Это отличный план, так что можешь убрать с лица кислое выражение.
— А какова моя роль во всем этом?
— Ты — мать Джины и навсегда ею останешься.
— Только вся моя жизнь, благодаря тебе, перевернется с ног на голову.
— Нет смысла спорить, Чарли. Мы поженимся.
— Когда же ты стал таким, Рикардо?
— Каким?
— Самоуверенным, несговорчивым, думающим, будто можешь получить все, стоит только щелкнуть пальцами в воздухе.
— Ты говоришь так, потому что я довольно груб с тобой? Потому что не проявляю слабость и не распускаю сопли? По-моему, мое поведение вовсе не говорит о самоуверенности. Мое решение лучшее для всех сторон.
— Это глупое решение! — Шарлот встала. — Знаю, тебе кажется, я лишила тебя времени, которое ты мог бы провести с Джиной, но я не позволю тебе украсть мою жизнь только потому, что ты вдруг решил создать фальшивую семью!
— Украсть твою жизнь?
— Именно! — Она с вызовом заглянула в глаза Рикардо. — Брак ради ребенка, возможно, нормален для итальянцев, но не для меня!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
А ведь мы еще даже близко не подошли к моей тщательно отрепетированной гневной тираде о ее женихе!
