* * *
На широком, как летное поле аэродрома, письменном столе
зазвонил телефон.
На этом столе имелось несколько телефонов, но именно этот
старомодный, массивный аппарат цвета слоновой кости был среди них самым важным.
Звонил он редко, и каждый такой звонок обозначал либо серьезные неприятности,
либо, наоборот, шанс, подаренный благосклонной судьбой.
Лев Николаевич протянул руку и снял трубку.
При этом он заметил, что рука его мелко дрожала, и
огорчился.
Нужно держать себя в руках, не давать воли нервам. Этак руки
будут потеть от волнения, а это уж совсем никуда не годится. Рукопожатие
человека его уровня должно быть сухим, твердым и холодным. Холодным как сталь.
Еще не так давно, снимая трубку с этого аппарата, Лев
Николаевич вставал. Он долго не мог приучить себя разговаривать с начальством
сидя. Даже когда начальство никак не может его увидеть. Но в последние дни
судьбоносные звонки случались довольно часто, и он привык относиться к ним
более сдержанно.
– Слушаю, – проговорил Лев Николаевич, прижав трубку к
уху.
– Материалы подготовлены? – осведомился бесцветный
голос, искаженный устройством засекречивания.
– Готовы, – Лев Николаевич едва не назвал своего
собеседника, но вовремя прикусил язык.
– Передашь их сегодня моему человеку, – продолжил
собеседник и назвал место встречи.
Лев Николаевич замялся, и бесцветный голос с едва различимой
усмешкой проговорил:
– Не беспокойся, Лева, наша договоренность остается в силе.
Как только документы поступят по назначению – тебя переведут в Москву, место
для тебя уже готово.
Лев Николаевич едва не выпалил «рад стараться». Правда, его
радость немного подпортила насмешливо-покровительственная интонация
собеседника, и еще то, что тот назвал его по имени. Конечно, вычислить его по
номеру телефона ничего не стоит, но все же есть какие-то правила, по которым
ведут такие разговоры. Он-то не назвал собеседника по имени-отчеству! Тем самым
этот человек еще раз подчеркнул дистанцию между ними!
Из трубки давно уже доносились гудки отбоя.
Лев Николаевич взглянул на трубку с некоторой неприязнью и
положил ее на аппарат.
Ладно, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!
Главное – попасть в Москву, а там уж он развернется!
Он встал из-за стола, открыл сейф, вынул из него новенький
кейс с массивными металлическими замками. Поставив кейс на стол, огляделся,
словно уже прощался со своим кабинетом.
Еще недавно этот кабинет казался ему пределом мечтаний,
венцом карьеры. Этот просторный стол, красивая вымуштрованная секретарша,
огромный ковер с мягким зеленым ворсом, многочисленные телефоны… ведь именно
количеством телефонов на столе определялся уровень начальника!
Только добившись этого места, он понял, как малы, как
ничтожны его возможности! Настоящая власть, настоящее влияние, настоящие деньги,
да и вообще настоящая жизнь – только там, в Москве! И ради того, чтобы попасть
туда, он готов был на любую подлость, да что там – на любое преступление и даже
на любой риск.
Ведь надо признаться себе: то, что он сейчас делает – очень
рискованно.
«Материалы» – ну надо же! Он хмыкнул. Никакие не материалы,
а обычная взятка. То есть не совсем обычная – деньги, конечно, большие, триста
тысяч долларов, хотя для Москвы это не так чтобы много.
Но дело в том, что человек, для которого предназначены
деньги, очень уж на виду, да еще сейчас у него неприятности. Там, в Москве, все
время какая-то чехарда – то министров сажают, то прокуроров меняют… И
откладывать такое дело нельзя, нужно действовать сейчас, пока этот человек
что-то может, кто знает, каким будет его преемник!
Так что если сейчас станет известно о взятке Льву
Николаевичу, не видать не то что Москвы, но даже этого кабинета… да какой там
кабинет! Ему останется разве что собирать бутылки по помойкам… хотя, говорят, и
там конкуренция!
На лбу у него выступила испарина.
Лев Николаевич достал из кармана белоснежный платок,
промокнул лоб и взялся за ручку кейса.
И в это время ожило переговорное устройство на его огромном
столе.
– Лев Николаевич, – низким интимным голосом проговорила
секретарша Виктория, – к вам Антон Сергеевич!
– Черт! – прошипел Лев Николаевич. – Не могла
сказать, что я ушел! Обычно она куда сообразительнее! Как не вовремя… но что
делать, придется принять, а то пойдут разговоры…
Пусть войдет! – громко сказал он, щелчком переключив
интерком, и поспешно переставил кейс со стола на пол, сбоку от своего удобного
рабочего кресла.
Дверь кабинета открылась на четверть, в нее деликатно
проскользнул крупный светловолосый мужчина с преданно выпученными рыбьими
глазами. В руке он держал большой потертый портфель.
– Что у вас, Антон Сергеевич? – Лев Николаевич
демонстративно взглянул на часы. – Меня ждут в мэрии…
– Это по поводу нового корпуса, – зачастил тот, еще
больше выпучив глаза. – Вы хотели посмотреть чертежи… вы просили их
подготовить. .. я могу вам показать… – и он, еще не закончив фразу, плюхнул
свой портфель на дальний конец стола, расстегнул застежку и принялся вываливать
на стол уйму бумаг.
– Не сейчас, – Лев Николаевич поморщился, откровенная тупость
подчиненного его раздражала. – Вы не поняли? Я же сказал, меня ждут в
мэрии…
– Извините! – подчиненный всплеснул руками, его шея
побагровела, а глаза чуть не вылезли из орбит. – Извините, я
сейчас! – и он принялся торопливо заталкивать бумаги обратно в портфель.
– Лев Николаевич! – раздался вдруг из интеркома
взволнованный голос секретарши. – Можно вас на секунду? Это очень важно!
– Что?! – раздраженно переспросил начальник. – В
чем дело?
– Я не могу говорить! – Виктория перешла на свистящий
шепот. – Но это очень важно!
– Черт! – Лев Николаевич покосился на спрятанный под
столом кейс, потом на подчиненного, трясущимися руками убирающего в портфель
чертежи, и в несколько шагов покинул кабинет.
Едва он вышел из кабинета, Антон Сергеевич словно переродился.
Он выпрямился, стремительно обежал стол, вытащил из-под него кейс, снова обежал
стол. Из своего огромного портфеля вынул второй кейс, точно такой же, как
первый. Чемоданчик Льва Николаевича ловко запихнул в свой портфель, сверху
завалил чертежами. Свой же кейс поставил на место похищенного, возле кресла
начальника, вернулся и снова с глупым, озабоченным видом принялся засовывать в
портфель чертежи и листы документов.
– В чем дело? – Лев Николаевич вышел в предбанник и
раздраженно уставился на секретаршу.
