Но сегодня утром жена, уходя в очередной раз из дома,
забрала с собой самое ценное, точнее, то, чем она больше всего дорожила, –
медного толстопузого китайского божка.
Этого божка она холила, лелеяла, тщательно протирала
специальной мягкой тряпочкой по пять раз на дню. Он стоял на самом видном месте
– на тумбочке в спальне. Его подсунула жене ее лучшая подруга, Лена Известкина,
крупный специалист по китайской системе фэн-шуй. Известкина утверждала, что
божок приносит в дом достаток и благополучие.
Жена поверила в чудодейственные свойства пузатого китайца и
никогда с ним не расставалась. Значит, раз она взяла его с собой – ее намерения
действительно серьезны.
Иннокентий этого божка не переносил, и поэтому, когда жена
уложила его в свою дорожную сумку, он испытал неизъяснимую радость.
Неизвестно, правда, чему он радовался больше – освобождению
от опротивевшего толстопузого божка или окончательному уходу жены. Во всяком
случае, и то и другое было замечательно.
Крутилло достал ключи из кармана и открыл дверь.
Это получилось у него не с первого раза, потому что на
сегодняшней выставке ??н несколько перебрал на радостях от обретенной свободы.
Тем не менее он успешно справился с замком, ввалился в прихожую и плюхнул на
пол свой чемоданчик.
Чемоданчик издал какой-то странный звук.
В этом чемоданчике находилась большая ценность – добытое с
огромным трудом настоящее хозяйственное мыло.
Это мыло Иннокентий всеми доступными и недоступными
способами разыскивал на необъятных просторах бывшего Советского Союза.
Разыскивали мыло и все его многочисленные знакомые. Крутилло уверил своих
друзей и знакомых, что у него аллергия на все современные моющие средства,
шампуни и гели, и он может пользоваться только этими серо-коричневыми пахучими
брусками.
Все знакомые Иннокентия знали о его редкой потребности и
покупали мыло всюду, куда заносила их творческая судьба – в сельпо отдаленных
районов, в деревенских автолавках, в гарнизонных магазинах, на стойбищах
оленеводов Крайнего Севера и в горных аулах.
Иннокентий думал, что никто из них не догадывался об
истинной причине охоты за мылом.
Иннокентий Крутилло посылал мыло одной богатой американке
немолодого возраста, которая считала, что только благодаря такому мылу (она
называла его ядровым) ей удается сохранить хорошие волосы, которыми эта
американка очень дорожила.
Поскольку американка содержала крупный художественный салон
в Сан-Франциско, а Иннокентий был связан с этим салоном постоянными деловыми
контактами, он всеми доступными средствами пытался угодить богатой даме.
И вот сегодня знакомый художник, вернувшийся из творческой
поездки по глухим, заброшенным деревням Тверской области, привез в дар
Иннокентию двадцать кусков замечательного доперестроечного хозяйственного мыла.
Американка будет довольна.
Иннокентий включил яркий светильник, изготовленный из
сломанной оглобли и раскрашенного тележного колеса, и еще раз покосился на
чемоданчик с мылом.
Что-то с этим чемоданчиком было не так.
Утром, выходя из дому, Иннокентий взял старый, потертый кейс
– не хотелось, чтобы новый дорогой портфель пропах вонючим ядровым мылом. При
ярком свете старенький чемодан блестел потертыми боками и выдавал свой
преклонный возраст. А сейчас он казался новеньким, будто только из магазина. Да
и цвет его несколько изменился…
Крутилло наклонился, поднял чемоданчик…
Он явно был чересчур тяжел.
Двадцать кусков мыла не весят так много…
Ну вот! Спьяну Иннокентий перепутал чемоданы, и теперь
придется разыскивать проклятое мыло по всему городу… ведь он уже пообещал его
чертовой американке…
Он попытался открыть кейс, чтобы по содержимому установить
его владельца, но замки не поддавались. Они были какие-то хитрые, с набором
кода и сложными металлическими прибамбасами.
Ясно, что такой приличный кейс может принадлежать кому-то из
коллег-галерейщиков, а не богемной братии. Те обычно ходят с кошмарными
домоткаными сумками, а то и вовсе с солдатскими вещмешками времен Первой
мировой войны.
Иннокентий махнул рукой и решил, что разберется с чемоданом
на свежую голову – утро, как известно, вечера мудренее.
– Ну все, – Жанна любезно улыбнулась покидающему
кабинет последнему клиенту и собрала со стола бумаги.
– Жанна Георгиевна! – вскричала вбежавшая секретарша
Людочка. – Там один тип очень просится, говорит, срочно!
– Вы сказали ему, что я принимаю только по предварительной
записи? – Жанна нахмурила тщательно выщипанные брови.
– Да, конечно, но ему только подпись заверить! Это же
быстро…
Краем глаза Жанна видела, что клиент уже бочком протиснулся
в приемную, и сдержала негодующий возглас. Клиент всегда прав, это точно. Но в
данном случае не права секретарша. Сказано – без записи нет приема, стало быть,
должна отшивать посетителей, не допуская до нотариуса. А эта девчонка все
путает, бегает, суетится без толку… Как трудно в наше время найти толкового
секретаря!..
– Зови уж, – буркнула она сквозь зубы, бросив взгляд на
часы.
Минут десять у нее еще есть. Собраться ей быстро: закрыть
кабинет, провести расческой по волосам, а помадой – по губам, она всегда
находится в полной боевой готовности. Машина – вон она, стоит под окнами, водит
Жанна отлично, никакие пробки ей не страшны. Катерина в крайнем случае подождет
пять минут, не рассыплется, сколько Жанна в свое время ее дожидалась!
Клиент, войдя в кабинет, не поздоровался, и это Жанне сразу
не понравилось. Потом полез в портфель, рассыпал бумаги, долго ползал по полу и
встал весь красный от натуги.
– Присядьте! – бросила Жанна.
От ее недовольного тона клиент еще больше оробел и едва не
сел мимо стула. Жанна углубилась в бумаги, стараясь не раздражаться. Время
неумолимо бежало вперед. Клиент, как она и ожидала, оказался полным тормозом,
он никак не мог сообразить с первого раза, куда поставить свою подпись,
близоруко щурился, долго примеривался и наконец расписался с большим трудом.
– Еще вот тут, за бухгалтера, – сказала Жанна.
– Что – ее подписью? – ужаснулся клиент. – Это же
уголовно наказуемо!
– Да не ее, а своей, – Жанна тихо закипала, тем более
что все сроки уже прошли, теперь она точно опоздает.
Недотепа наконец убрался из кабинета, тогда Жанна быстро
заперла сейф, проверила, нет ли на столе чего важного и, пробегая мимо зеркала,
бросила туда взгляд. В зеркале отразилась довольно встрепанная сердитая
физиономия.
«Так не годится», – подумала Жанна, заставила себя
остановиться и пригладить волосы, затем слегка припудрила нос и щеки и
подправила рисунок губ. Вот теперь вид в зеркале ее полностью удовлетворил –
стройная, стильная, хорошо одетая женщина. Костюм сидел отлично – еще бы,
фигура у нее, как у молодой девушки, можно позволить себе любой фасон и любой
цвет. Тут она усмехнулась – всем известна ее любовь к красному. Подруги часто
подшучивали над ней, но Жанна твердо знала, что красный цвет ей идет – делает
еще ярче ее южную внешность, выгодно контрастирует с выразительными черными
глазами и смуглой кожей. Мнение Катерины Жанну в общем-то мало интересует, хоть
Катька и художник, но совершенно не умеет одеваться. А вот Ирина, конечно, не
смеет открыто смеяться, но делает всегда такое лицо, когда видит Жанну в
красном…
