* * *
Ксенофобия Никитична Непросыхаева вернулась с прогулки в
дурном настроении. Причина этого заключалась в том, что на прогулке она
повстречала свою старинную приятельницу Нюру Мухоморову. И как повстречала!
Нюру привез на машине ее старший внук Платон, с шиком подкатил прямо к
подъезду, да еще помог выбраться из машины и донес пакеты с продуктами до
самого лифта!
Разумеется, Мухоморова взглянула на приятельницу свысока и
выглядела при этом как раздувшаяся от тщеславия индюшка!
Где же социальная справедливость? Почему у одних – все: и
любящий внук с машиной, и новая электрическая кофеварка, а у других – ничего,
кроме престарелого мопса?
При этом Ксенофобия Никитична как-то не принимала в расчет
то, что сама не захотела в свое время заводить детей – не хотелось ей возиться
со всеми этими пеленками, подгузниками, погремушками… покойный муж, большой
начальник, не имел дома права голоса, слово Ксенофобии было решающим…
В довершение ко всему Нюра царственно кивнула Непросыхаевой
и величественно проговорила:
– Здравствуй, Ксеня!
Хотя прекрасно знала, что Ксенофобия Никитична не выносит,
когда ее называют таким вульгарным уменьшительным именем.
Родители дали ей удивительное имя Ксенофобия, не зная, что
оно значит. Оно показалось им красивым и значительным. И мадам Непросыхаева всю
жизнь втайне гордилась этим редким именем и не любила его сокращать.
В общем, как уже было сказано, она вернулась с прогулки в
дурном настроении.
Поднявшись на площадку седьмого этажа, она полезла в сумочку
за ключами, но ее непослушный мопс потянулся к соседской двери и возбужденно
залаял.
– Ну, что тебе, Максюша? – недовольно проговорила
Ксенофобия Никитична. – Я знаю, что ты его не любишь!
Она и сама не любила своего соседа Цыплакова.
Хотя видимых причин для этого, казалось бы, не существовало.
Цыплаков был вежлив, всегда первым здоровался с пожилой
соседкой, придерживал перед ней дверь подъезда, помогал донести до квартиры
сумки с продуктами, даже поздравлял с Новым годом и Восьмым марта…
Но именно это и раздражало в нем соседку! Его вежливость
казалась Ксенофобии показной и нарочитой. Если человек так вежлив и
предупредителен – значит, он что-то скрывает и втайне замышляет какую-то
пакость! Человек бесхитростный, ничего не скрывающий должен быть мрачен,
неулыбчив и хамоват.
Во всяком случае, в таком глубоком убеждении прожила всю
свою долгую жизнь Ксенофобия Никитична.
Ее единственный спутник жизни, верный мопс Макс, чувствовал
неодобрительное отношение хозяйки и поэтому всячески демонстрировал неприязнь к
соседу.
Вот и сейчас он заходился перед соседской дверью
истерическим лаем.
– Прекрати, Максюша! – хозяйка еще раз попыталась
призвать его к порядку, но мопс не унимался. Лай постепенно перешел в зловещие
подвывания.
Ксенофобии Никитичне стало как-то не по себе.
Не то чтобы она была суеверна и считала, что собачий вой
непременно предвещает несчастье, но сами звуки этого воя проникали ей за
шиворот, расходились неприятной волной по позвоночнику и действовали на
какие-то древние, доисторические инстинкты.
– Ну что ты, Максюша… – боязливо проговорила она, и тут
заметила, что дверь квартиры приоткрыта.
И здесь сработал инстинкт еще более древний и мощный, чем
страх.
Сработало неистребимое женское любопытство.
Ксенофобия Никитична ни разу не была в квартире соседа. Она
пыталась проникнуть в нее, пользуясь разными предлогами – то случайно попавшим
в ее ящик письмом, то неожиданно понадобившейся солью… но подлый сосед ни разу
не пустил ее дальше порога.
А взглянуть на его жизнь Ксенофобии ужасно хотелось!
И вот наконец представился такой подходящий случай…
Она приоткрыла дверь пошире, заглянула внутрь и негромко
проговорила:
– Владимир Васильевич! У вас дверь не закрыта!
Может быть, она и не рискнула бы пойти дальше, но
неугомонный Макс решил все за нее. Он резко рванулся вперед, вырвав поводок из
рук хозяйки и умчался в глубину соседской квартиры. Тут уж Ксенофобии Никитичне
ничего не оставалось, как последовать за своим любимцем на запретную
территорию.
Квартира Цыплакова ей ужасно не понравилась.
Ксенофобия любила натертый воском паркет, чешские обои в
крупных цветах, бархатные портьеры – а тут были плитка, ровные, безо всякого
рисунка стены, металл и стекло…
Однако вдоволь наглядеться ей не удалось.
Откуда-то из глубины до нее снова донесся заунывный вой
Максюши.
Ксенофобия Никитична прибавила шагу…
И оказалась на кухне.
Цыплаков полусидел в некрасивом металлическом кресле. У ног
его жутко завывал несчастный Макс. На голове у соседа был прозрачный
полиэтиленовый пакет.
В первый момент Ксенофобия Никитична вообразила, что сосед
так глупо шутит. От него она могла ждать чего угодно и даже не слишком
удивилась такому мрачному юмору, но вскоре она осознала ужасную истину.
Помог ей все тот же Максюша.
Увидев, что хозяйка пришла вслед за ним, а значит –
поддержка ему обеспечена, он прекратил выть, подскочил к ненавистному соседу и
куснул его за ногу в клетчатом тапочке.
Цыплаков не пошевелился.
И только тогда Ксенофобия Никитична поняла, что он мертв.
Потому что зубки у ее обожаемого Максюши были чрезвычайно острые, и кусался он
болезненно.
Осознав непреложный факт, Ксенофобия здорово перепугалась.
Ведь она не часто находила трупы соседей. Кроме того, ей
вовсе не улыбалось попасть в подозреваемые. А тут еще следы Максиных зубов на
ноге покойника…
Но тут она вспомнила омерзительную женщину кавказского вида,
встреченную возле дверей соседа… наглая, отвратительная особа! Чего стоит одно
только ее малиновое пальто! Недаром Максюша сразу же невзлюбил ее! Собака
прекрасно разбирается в людях, ее не обманешь фальшивыми улыбками! А еще эта
женщина с угрожающим видом говорила про какую-то статью… вот, вот кто
действительно метит в подозреваемые! Вот о ком нужно немедленно сообщить в
компетентные органы!
Ксенофобия Никитична ловко ухватила поводок и поволокла
Макса прочь из ужасной квартиры.
Попав к себе домой и заперев дверь на все замки и запоры,
она почувствовала себя гораздо лучше. Только убедившись, что и она, и ее мопс
находятся в безопасности, Ксенофобия набрала телефон милиции и негромким
заговорщицким голосом сообщила:
– Приезжайте немедленно! Убийство! Совершено лицом женского
пола и кавказской национальности! В малиновом пальто!
