Вдруг где-то совсем рядом Катя услышала приглушенные голоса.
Она встала и пошла в направлении этих звуков. Ведь если она
слышит кого-то, то и ее могут услышать! Услышать и прийти на помощь, вызволить
Из заточения…
На стене, чуть выше человеческого роста, она увидела
небольшую, кое-как замазанную раствором трещину. Именно оттуда доносились
приглушенные звуки человеческой речи.
С трудом передвинув глиняный горшок, она вскарабкалась на
него и прильнула ухом к трещине. Катерина собиралась позвать на помощь, однако
что-то ее остановило, и прежде чем подать голос, она прислушалась к разговору.
– Здесь она, – говорил женский голос, – я
проследила за ней до самой «кошки». Уйти никуда не могла, здесь только один
выход. Ведет себя очень странно, зачем-то полезла в гардероб…
«Это она обо мне говорит!» – догадалась Катерина.
– Не похоже, чтобы она работала на конкурентов! –
продолжала неизвестная женщина, – Вообще непохоже, чтобы она на кого-то
работала. Чересчур уж бестолкова.
«Или не обо мне?» – засомневалась Катя.
– Думаешь, у нее нет чемодана? Чего же она тогда мечется,
как таракан под дихлофосом? Мы ее пугнули, она сразу же рванула в это кафе…
Очень мне не нравится, что муж ее находится в Дании, такие совпадения всегда
настораживают.
«Все-таки обо мне! – уверилась Катерина, и тут же чуть
слышно ойкнула: – Ой! Они все обо мне знают! И про Валика!»
«Ну конечно, знают, – напомнила она себе через
минуту, – ведь они только что звонили мне, угрожали, что убьют Валика!
Ужас какой! Что делать, что делать?»
– Глаз с нее не спускай! – приказал начальственный
голос. – Передавайте ее по цепочке. Она что-то про чемодан знает, это
точно.
Голоса замолчали, Катя, едва живая, отошла от щели и без
всякой надежды подергала ручку двери.
Эта дверь давно уже жила своей самостоятельной жизнью,
открывалась только тогда, когда сама считала нужным. Возможно, Катерина ей
просто понравилась, и она хотела, чтобы та задерживалась в туалете подольше.
Возможно, дверь была просто вредная и упрямая, во всяком случае замок не
сработал.
Катя хотела пнуть дверь ногой и бить до тех пор, пока не
сломает, но в голове вдруг всплыли наставления бабушки: «Не торопись ругаться,
если попросить человека по-хорошему, он никогда не откажет…»
– Ну пожалуйста, – со слезами в голосе сказала Катя и
осторожно, едва дыша, повернула задвижку, – ну очень тебя прошу!
Дверь приветливо скрипнула и открылась.
* * *
Вовчик шел по Невскому и щурился на весеннее солнышко. С
утра жизнь казалась ему вполне сносной. Хотя он и шел сейчас по делу, но совсем
не спешил, так что с удовольствием рассматривал витрины магазинов и косился на
хорошеньких девушек. Девушек по весеннему времени на Невском было много, они
тоже, несмотря на рабочее время, никуда не спешили, из чего Вовчик сделал
закономерный вывод, что красивым женщинам работать не обязательно, жизнь сама
им все преподнесет на тарелочке.
«Мне бы кто что преподнес!» – подумал он,. и настроение
резко ухудшилось.
Однако Вовчик не стал поддаваться депрессии и зашагал
быстрее, ступая неслышно и оттягивая носок, за что получил в своей среде кличку
Балерина.
Он свернул на Думскую улицу и миновал швейцара, стоящего у
гостиницы «Астория». Швейцар, встретившись с ним взглядом, отвернулся с
презрением, но Вовчику это было по барабану. Тоже мне, гусь в галунах! Сам-то
кто? К двери придаток!
Вовчик сунул руки в карманы и даже засвистел какой-то
незамысловатый мотивчик. Каждый работает на своем месте, например он, Вовчик,
продает наркотики. Берет по-божески, цены-то не он устанавливает. И если
вычесть стоимость товара и все, что он платит разным серьезным людям, чтобы
давали жить, то получается не так чтобы много денег. А риск какой!
Ну, во-первых, милиция. То есть у него, конечно по мелочи
все схвачено и деньгами плачено, но вдруг объявят у них там какой-нибудь
месячник борьбы с наркотиками? Или же появится новый начальник, а новая метла,
как известно, всегда по-своему метет.
Или вообще придет какое-нибудь распоряжение из Москвы, и
начнут выявлять сеть наркодилеров с головы. Тогда дойдут по цепочке не до него,
конечно, он, Вовчик, человек маленький, но до Толстого, который поставляет ему
товар. А уж Толстый-то его обязательно сдаст.
И еще десяток таких, как он, лишь бы свою голову спасти. И
толстое брюхо, за которое получил кличку.
А еще больших неприятностей Вовчик ждет от конкурентов. Тот
же Толстый в один прекрасный день проколется, и найдут его где-нибудь на свалке
с ножом в животе или с пулей в сердце. Тогда и им, мелкой сошке, несдобровать.
Настроение у Вовчика совсем упало, его не радовали больше приветливое весеннее
солнышко, птичьи трели и яркие наряды девушек. Мрачный и хмурый, он пересек
площадь Искусств и спустился в полуподвальное помещение «Бездомной кошки».
Охранник был на посту, и Вовчик совсем расстроился – не везет, так не везет.
Охранник его не то чтобы открыто гонял, но всегда смотрел с подозрением – ему
казалось, что Вовчик появляется в кафе слишком часто, а в зале не сидит. Вовчик
вернулся наверх, обогнул здание и юркнул во двор. Там он безошибочно нашел
маленькую дверцу, возле которой стоял мусорный бак на колесиках, проскочил мимо
кухни в узенький коридорчик и заглянул в каморку гардеробщицы, где Дарья
Павловна держала ведра, тряпки и электрический чайник.
– Ну наконец-то явился! – встретила она Вовчика
сердитыми словами. – Сижу тут как на иголках, тебя жду. Директор уже
ругался, что не убрано, а я уйти не могу!
Спокойно, Дарья Паллна, не суетитесь, – привычно
огрызнулся Вовчик, – не надо драматизировать! Мы с вами не в театре!
Давайте уже пять штук!
– Не лень тебе по ерунде каждый раз ко мне бегать, –
подсмеивалась гардеробщица, – больше подметок стопчешь, чем денег
заработаешь! Брал бы сразу помногу – глядишь, успел бы продать больше…
– Не ваше дело, – отвечал Вовчик, – сам знаю, как
надо! Если меня менты с таким количеством заметут, то это – один разговор,
проблему быстро решу. А вот если много с собой будет – тогда совсем другое
дело, этак можно и срок схлопотать. .. Так что уж лучше я побегаю, для здоровья
полезно…
Дарья Павловна между тем открыла дверцу стенного шкафа, где
хранилась всякая всячина, выгребла все на пол, потом сделала что-то с задней
стенкой, и она отошла в сторону. Гардеробщица вытащила непрозрачный
полиэтиленовый мешок, запустила в него руку и отсчитала пять бумажных
пакетиков.
– Сколько там осталось? – осведомился Вовчик.
– Вроде десять, – шурша, ответила Дарья Павловна.
– Как это – десять? – всполошился Вовчик. – По
моим подсчетам, там двенадцать должно быть! Куда два пакета дела, карга старая?
