– Не надо было с водителем ругаться! – рассердилась
Ирина. – Что на тебя нашло? Катька, да ты пьяная?
– Ничего не пьяная, – насупилась Катя, – просто
пиво какое-то крепкое попалось…
– Так. Она уже пьет среди бела дня!
– Ирка, – заныла Катерина, – ну не могу же я в
такой юбке ходить… Давай заедем к тебе, тут близко… И пиво… оно, понимаешь,
выхода требует. ..
– Ну как дите малое! – проворчала Ирина, сдаваясь.
– Дети пива не пьют, – сказала Катя, чтобы оставить за
собой последнее слово.
* * *
Пьяная не пьяная, но юбку Катерина починила за несколько
минут, что-что, а шить она умела. Полюбовавшись на свою работу, она умильно
поглядела Ирине в глаза, совсем как Яша.
– Есть не дам! – твердо ответила Ирина, правильно
истолковав этот хорошо знакомый взгляд. – Ты объешься и заснешь, а нам
нужно искать кейс!
– Ну тогда кофе… – без надежды на успех проныла
Катька, – чтобы протрезветь… Яша, нас тут не любят…
Ирине стало смешно и жалко несуразную подругу.
– А сахар у тебя есть? – осведомилась Катерина, грустно
помешивая ложечкой горячий темно-коричневый напиток.
– Сахар – враг номер один, – машинально отозвалась
Ирина.
– Прошлый раз ты говорила, что это мучное!
– Мучное – тоже… ладно уж, возьми сахар, он справа от тебя в
стеклянном шкафчике!
Катя открыла дверцу, протянула руку к сахарнице… и вдруг
замерла на месте, как будто обнаружила на кухонной полке свернувшуюся гремучую
змею.
– Что это? – проговорила она дрожащим от волнения
голосом. – Откуда это у тебя?
– Как – что? – удивленно переспросила Ирина, заглядывая
через ее плечо. – Сахар! Ты же сама просила! А откуда… кажется, из
супермаркета. А что тебя так потрясло? Обычный сахар…
– Да я не о сахаре! – выпалила Катерина, тыча перед
собой пальцем. – Я об этом! Вот это… откуда оно у тебя?
– Да о чем ты, не пойму… – Ирина недоуменно пожала
плечами. – В этой банке кофе, а в соседней – чай, между прочим очень
хороший, южноафриканский, с лечебными травами и земляничными листьями, очень
полезный, если кто-нибудь хочет похудеть…
– Да я не о том! – Катерина раздраженно махнула рукой,
при этом едва не сбросила на пол красивый фарфоровый чайничек. – Вот это…
как оно к тебе попало?
Ирина поднялась, заглянула в шкафчик и увидела, чем так
озабочена ее подруга.
Катерина смотрела на полузавернутую в бумажную салфетку
нефритовую фигурку.
– По-моему, это шахматная фигурка, – растерянно
проговорила она, – и я совершенно не понимаю…
– Конечно, шахматная! – выпалила Катя. –
Разумеется, фигурка! Я тебя не о том спрашиваю! Я спрашиваю – откуда это у
тебя?
Она повернулась к Ирине, сверкая глазами, и схватила ее за
плечо.
– Ты с ним встречалась?
– Катька, что с тобой? – Ирина попыталась высвободиться,
но это не удалось. – С кем – с ним? С Яшей? Да я с ним встречаюсь двадцать
четыре часа в сутки и семь дней в неделю!
– При чем здесь Яша?! – грозно воскликнула
Катерина. – Не заговаривай мне зубы! Последний раз тебя спрашиваю: откуда
у тебя эта фигурка? Признавайся – он у тебя был?
– Да кто – он? Эту фигурку нашел на улице Яша, когда мы с
ним гуляли… А в чем дело? Кто такой «он»? О ком ты говоришь?
– О Филимонове! – проговорила Катерина с тяжелым
вздохом.
– О Филимонове? – растерянно повторила Ирина. –
При чем здесь Филимонов?
Кате Дроновой до самого последнего времени, до знакомства с
ее теперешним мужем, профессором Кряквиным, катастрофически не везло с
мужчинами.
С первым своим мужем, Александром Ковровым, а попросту –
Шуриком, она познакомилась ещё во время учебы в Академии художеств. Ковров был
средненьким художником из провинции, с небольшими способностями и очень
большими потребностями.
В Кате Шурика привлекло только одно – хорошая квартира в
центре, доставшаяся ей от родителей. Сама же Катерина не смогла устоять перед
прямолинейными ухаживаниями и бесхитростными комплиментами энергичного
провинциала.
Совместная жизнь была не долгой и не слишком счастливой, и
как только на горизонте Коврова появилась перспективная художница Видена Штук,
Шурик объявил жене, что она препятствует его творческому росту, и потребовал
развода.
Интересно, что в результате этого развода Шурик сумел
выменять себе отдельную квартиру, хотя и однокомнатную, а Катерина оказалась в
коммуналке. При этом она, как ни странно, не затаила обиды на своего бывшего
мужа.
Другое дело – Филимонов…
Каждый раз, вспоминая его, Катерина содрогалась от
неприязни.
Филимонова она считала своим вторым мужем.
Правда, до регистрации брака дело не дошло, потому что
Филимонов утверждал, что любовь должна быть свободной, а штамп в паспорте – это
пустая, никому не нужная формальность.
Впрочем, к совместному владению имуществом Филимонов
относился не так негативно, и время от времени Катя с удивлением обнаруживала,
что из дома исчезают доставшиеся ей от родителей ценные предметы.
Правда, позднее обнаружилась другая, более весомая причина
негативного отношения Филимонова к браку.
Как выяснилось, он уже был женат.
У него был уже не только штамп в паспорте, но и кое-что
гораздо более существенное – законная жена и двое детей, проживающие в городе
Новоржеве. Этим и объяснялись его частые и продолжительные командировки.
Кончилось все тем, что к Катерине неожиданно нагрянула та
самая новоржевская жена, устроила колоссальный скандал, предъявила паспорт со
штампом и фотографии двоих мальчиков, удивительно похожих на Филимонова. Она
потребовала, чтобы Катерина немедленно оставила Филимонова в покое, и добавила,
что ее муж (Филимонов) все это время отрывал деньги от семьи и детей и тратил
их на подарки для нее, Катерины.
Катя попыталась вставить хоть слово, стремясь объяснить
новоржевской страдалице, что Филимонов никаких денег на нее не тратил, скорее
наоборот – тянул нее все что можно, но та и слушать ее не хотела. В результате
жена Филимонова забрала все имевшиеся в доме деньги и укатила, кипя от
праведного негодования и обещая Катерине самые страшные кары, если та не
оставит ее мужа в покое.
После чего появился сам Филимонов и устроил Кате еще один
скандал, крича, что его законная жена – святая женщина, что ей пришлось
унижаться перед Катериной, которая не стоит ее мизинца, и что между ними все
кончено.
Он действительно исчез из Катиной жизни, причем что-то
подсказывало, что отбыл он вовсе не в Новоржев, а в какой-то более
привлекательный город. Интересно, что вместе с ним из Катиного дома пропало все
хоть сколько-то ценное.
